частей. На планках были отверстия для болтов, но они не смогли заранее определить, где расположить соответствующие отверстия в собранных нижних каретках, поэтому теперь им нужно было сначала расположить каждую ходовую часть и отметить расположение отверстий для болтов, а затем переместить ходовую часть — не вдавливая ее слишком сильно или слишком часто в какой-либо из гнезд — и разместить ее так, чтобы Герман мог сделать проделайте отверстия дрелью на батарейках. Затем они снова прижали колесо в сборе к металлической планке, подперли его дополнительным щебнем, засунутым под шины, и прикрепили болты, шайбы и гайки, по шесть болтов к каждой ходовой части.
Нам потребовался час, чтобы добраться так далеко, и дважды за это время мимо неторопливо проезжала патрульная машина. Но они были слишком заняты, чтобы заметить, и поскольку они экономно пользовались своими фонариками и максимально прикрывали свет, полиция также оставалась в неведении о них.
Наконец они поставили колеса на место, и земля под ними снова выровнялась, и теперь они вернулись к домкратам. Когда все четверо были готовы, они начали спускаться обратно, Дортмундер снова начал отсчет, начиная с «одного», а не с «сорока двух».
На пути вниз не было никакого рывка, и счет закончился на тридцати трех. Они вернули домкраты на место и закрутили винты, а затем Дортмундер вылез из-под них, чтобы проверить, как крепится днище трейлера к верхней части бетонной стены. Они очень сильно надули шины, рассчитывая, что смогут выпустить немного воздуха, чтобы при необходимости опустить прицеп примерно на дюйм, но, как оказалось, в этом не было необходимости. Веса трейлера было достаточно, чтобы использовать практически всю оставленную ими свободу действий, так что на решетчатом конце передней стены оставалось, может быть, полдюйма, а внизу, в углу кресла, где находился сейф, практически не оставалось места. Может быть, на восьмую часть дюйма.
Дортмундер проверил заднюю дверь, и там было то же самое, поэтому он спустился к открытому концу и тихо позвал: «Все в порядке. Выходи». Они ждали там, когда им скажут выпустить воздух из той или иной шины.
Они вышли, Герман нес свою черную сумку, и пока Дортмундер и Виктор устанавливали решетку на место, Герман и Келп обошли дом спереди, чтобы закончить работу. У Германа был тюбик с тампонажем для конопатки, резиновым веществом, которое размягчается и никогда полностью не затвердевает, и пока он двигался вдоль стены, заливая это вещество в щель между трейлером и бетонными блоками, Келп следовал за ним, размазывая грязь по тампонажному материалу, чтобы он впитался в бетон. Они проделали то же самое сзади, а затем присоединились к остальным, которые уже были в грузовике. Марч, который специально для этого вышел из кабины, закрыл за ними двери и побежал обратно вперед, чтобы отогнать их оттуда.
«Что ж,». сказал Дортмундер, когда все они включили свои фонарики, чтобы видеть друг друга, — я бы сказал, что мы хорошо поработали ночью».
«Ей-богу!» Взволнованно сказал Виктор. Его глаза заблестели на свету. «Я едва могу дождаться четверга!»
16
Джо Маллиган споткнулся по пути в банк и обернулся, чтобы посмотреть на верхнюю ступеньку. Это был седьмой четверг подряд, когда он был на этой работе; можно подумать, что к этому времени он уже должен был знать высоту ступенек.
«В чем дело, Джо?»
Это был Фентон, старший мужчина. Ему нравилось, когда мальчики называли его шефом, но никто из них так никогда не делал. Кроме того, хотя им не нужно было заступать на дежурство до восьми пятнадцати, Фентон всегда появлялся на работе не позже восьми часов, стоя прямо у двери, чтобы посмотреть, не опоздает ли кто-нибудь из мальчиков. Тем не менее, он был не таким уж плохим старикашкой; если вы все-таки опаздывали в любое время, он мог сам сказать вам пару слов по этому поводу, но никогда не сообщал об этом в офис.
Маллиган одернул темно-синюю форменную куртку, поправил кобуру на правом бедре и покачал головой. «В моем преклонном возрасте начинаю спотыкаться», - сказал он.
«Что касается меня, то я чувствую, что сегодня вечером в моей походке появилась пружинистость», - сказал Фентон, ухмыляясь, и на секунду покачался на носках, чтобы показать, что он имел в виду.
«Я рад за тебя», - сказал Маллиган. Что касается его самого, то он был бы очень доволен — как всегда в эти четверговые вечера, — когда время приближалось к девяти часам и последний из банковских служащих уходил домой, и он мог бы сесть и расслабиться. Он всю жизнь провел на ногах и верил, что в его походке больше никогда не будет пружинистости.
Он прибыл сегодня вечером в восемь четырнадцать, если верить часам на стене за кассирами. Все остальные охранники были уже здесь, за исключением Гарфилда, который вошел минутой позже — прямо под проволокой, — разглаживая свои усы в стиле маршала Вестерна и оглядываясь по сторонам, как будто он еще не решил наверняка, охранять банк или грабить его.
К этому времени Маллиган уже взял свою обычную «Вечернюю почту четверга», прислонившись к стене рядом с хорошенькой девушкой за стойкой вежливости за стойкой. Он всегда был неравнодушен к хорошеньким девушкам. Он также был неравнодушен к ее креслу и любил сидеть к нему ближе всех.
Банк все еще был открыт и должен был работать до половины девятого, так что в течение следующих пятнадцати минут в нем будет очень многолюдно, поскольку к обычному количеству сотрудников и клиентов добавятся семеро частных охранников, Маллиган и остальные шестеро. Все семеро были одеты в одинаковую полицейскую форму с треугольным значком на левом плече с надписью «Континентальное детективное агентство». Их щиты с тиснением CDA и их номером также были похожи на полицейские, как и их оружейные пояса и кобуры, а также полицейские револьверы Smith & Wesson Positive 38-го калибра в них. Большинство из них, включая Маллигана, когда-то были полицейскими, и у них не было проблем с тем, чтобы выглядеть естественно в форме. Маллиган служил в полиции Нью-Йорка двенадцать лет, но ему не нравилось, как идут дела, и последние девять лет он провел в Continental. Гарфилд был членом парламента, а Фентон двадцать пять лет проработал полицейским в каком-то городе Массачусетса, вышел на пенсию с половинным жалованьем и теперь работал на «Континентал», чтобы занять себя и