Я поняла, о чем она говорила. Он не знал, как это сделать; я тоже не знала. Я никогда не экспериментировала с этой частью своих способностей, и не могла помочь ему. Так что, я кивнула.
— Понимаю. Я тоже не буду его поощрять.
Гертруда остановилась и уставилась на меня.
— Спасибо, — наконец сказала она.
— Дай угадаю, твой отец тоже родился с меткой?
Улыбка появилась на ее лице, и девушка кивнула, когда снова опустилась на колени перед ванной.
— Он целитель. Вот почему отец не мог оставить тебя той ночью. Он единственный, кто может исцелить людей здесь, без него… — она не закончила. Ей не нужно было заканчивать фразу. Было ясно, что Гертруда хотела сказать. Она шмыгнула носом и снова улыбнулась. — У вас у всех такой боевой дух, но, боюсь, это вас и погубит.
— Не говори так. Если мы узнаем, как притворяться перед Советом, тогда они не смогут причинить нам вреда.
Она уставилась на меня.
— Отказаться умирать — это все еще боевой дух для меня. Не пытайтесь убить в нем этот дух лишь потому, что сами напуганы. Мы тоже боимся.
С каждой минутой я боялась все больше. Не знала, где нахожусь, и почему все эти люди настолько по-другому реагируют на метку — все это было одной большой загадкой.
— Если попытаетесь, то это вы его убьёте, а не Совет.
В ее глазах стояли слезы, но на лице появилась мягкая улыбка. Она шмыгнула носом.
— Я давно не слышала, чтобы такие слова слетали с языка.
— Что, слова поддержки?
Она кивнула.
— Слова, которые что-то значат, хотя и не должны. Ты так мне напоминаешь…
— Да, мне часто это говорят.
Я больше не хотела слышать эти слова. Мой отец был жив, и я ничего не мог с этим поделать, даже если бы захотела.
Она поднялась, опираясь на ванну.
— Мне жаль, что так вышло с губкой. Уверена, что ты можешь помыться сама, я просто волновалась за тебя.
— А я — нет, — солгала в ответ. Я беспокоилась о том, что сделает Совет, если они когда-нибудь найдут меня, и сейчас больше, чем когда-либо. Но если бы могла выяснить, кто стоит за этим, и у меня была бы возможность остановить это, даже если бы это означало, что я умру, я бы это сделала. Мне нужно было выяснить, кто управляет этой частью Совета. И чутье подсказывало мне, что это Филипп. С самого начала я думала, что у него есть очень темная и садистская сторона. Но я никогда в жизни не подумала бы, что он так плох.
Гертруда еще раз улыбнулась мне и затем оставила поразмыслить наедине.
Глава 13
Платье, словно из сказки «Золушка», ждало меня на кровати. Я постояла пару минут, глядя на него и гадая, что, черт возьми, здесь произошло, если эти люди не могут позволить себе новую одежду, и почему она вся в заплатках. Ничто не имело смысла. Почему мы не знали об этом, почему они не получили помощи от вышестоящих органов? Если за всем этим стоит Филип, я должна быть осторожна. Он никогда меня не любил. Честно говоря, я ему совсем не нравилась.
Наконец, взяла платье. От него пахло нафталином, и я решила, что это одна из тех вещей, к которым мне придется привыкнуть, поскольку до сих пор не знаю, почему эти люди так страдают.
Потом обула туфли, стоявшие у изножья кровати, они были чуть великоваты, но удобны.
Закрыла глаза и глубоко вздохнула. Я сделаю своей жизненной миссией выяснить, кто стоит за всем этим, даже если это будет последнее, что когда-либо сделаю.
Открыв дверь, услышала голоса. Один принадлежал Гертруде, а второй, мужской, был мне не знаком.
Лестница скрипела, пока я спускалась, и их голоса понизились до шепота. Разговор шел обо мне, мой усиленный слух мог слышать все до последнего слова.
— Девушка была частью Дента, Маркус. Не говоря уже о том, что потеряла своего дракона. Она не хочет говорить об этом, так что, пожалуйста, не
дави.
— Август уже знает об этом?
— Нет, еще нет. Но ее метка темная, и это только вопрос времени, пока он не обнаружит, что она такая же, как он. Мы не можем скрыть это от него.
Их шепот звучал для моих ушей, будто хруст песка. Порой мне просто хотелось слышать снова, как все нормальные люди. Но я понимала, что так бы я все пропустила и чувствовала бы себя неполноценной, если бы слух исчез.
Я свернула на кухню и склонила голову, как будто сделала что-то не так. И увидела спину мужчины, который опирался руками на стол. Предположила, что он и есть Маркус.
— Маркус, это Элинор, но мы зовем ее Элль, — Гертруда слегка коснулась его руки.
Он обернулся, и мне показалось, что мое сердце оборвалось. Он был точной копией Герберта или Жако.
— Добрый день, Элль, — он улыбнулся, и мое сердце сжалось, — Я Маркус, — и протянул мне руку для рукопожатия.
— Он не кусается, Элль, — Гертруда мягко улыбнулась, пока я таращилась на него и выходила из ступора.
Я покачала головой.
— Дело не в этом. Извини, просто ты выглядишь в точности, как один мой знакомый.
Он прищурился.
— Неужели? — затем улыбнулся. — Кто? Интересно узнать.
— Это уже не важно. Он давно умер, — мне казалось, что это было очень давно, просто не могла сказать, что он мой отец. Возникнут новые вопросы, а я даже не знаю, где нахожусь, поэтому ответы могут привести к неприятностям.
— Мне очень жаль это слышать, и жаль, что напомнил.
— Не стоит. Он был великим человеком.
— Ну, тогда, наверное, все великие люди похожи друг на друга, — пошутил он, а Гертруда хихикнула.
— Так и есть, моя большая зефирка, — женщина поддразнила его и обняла.
— Продолжим, — сказал Маркус, — я говорил со всеми главами, и все они согласились, что ты должна остаться, Элль. Если хочешь, можешь поехать со мной на плантации, и я познакомлю тебя с некоторыми.
— Конечно. Чем скорее я смогу здесь освоиться, тем быстрее я смешаюсь с остальными, верно?
Гертруда снова хихикнула и кивнула:
— Это боевой настрой, Элль.
Она мягко сжала мою руку, проходя мимо.
— Погодите, соберу вам обед и флягу чая в дорогу, — женщина посмотрела на нас обоих.
Не став ждать, Маркус начал задавать мне вопросы о моих способностях. Он хотел знать, когда я взошла и как давно мой дракон мертв. Я ответила, что Огонь был синего цвета, это автоматически заставило их думать, что мой дракон был Солнечным Взрывом и погиб недавно. Это все, что я сказала. Других вопросов он не задавал.
— Энни — Солнечный Взрыв. У твоего дракона все еще была способность трансформироваться?
Я снова с трудом сглотнула. Что он имел в виду? Я кивнула.
— Они обнаружили, что он дракон, и поэтому убили его?
Я снова кивнула.
— Мне так жаль, Элль. Потерять дракона — это одно, но потеря Дента — вот чего я не пожелал бы своему злейшему врагу.
Я посмотрела на Маркуса. Он действительно очень напоминал мне моего отца, и я знаю, что они, вероятно, никогда не говорили друг с другом, так как Маркус был человеком, а Герберт — драконом.
Гертруда положила два сандвича в коробку и протянула нам фляжку с чаем.
— Увидимся вечером.
Маркус поцеловал ее в щеку, и я улыбнулась, следуя за ним из кухни, мимо гостиной к входной двери.
На улице меня ждала повозка с лошадью, и я снова почувствовала себя так, словно перенеслась в девятнадцатый век. Если бы не электричество и старый телевизор, поклялась бы, что приобрела новую способность телепортироваться.
Я никогда раньше не была в таком фургоне и увидела, что Маркус улыбается, когда я села рядом с ним на деревянную скамейку.
Он легонько хлопнул вожжами, и мы рывком двинулись вперед. Стук копыт пробудил воспоминание, о котором я и не подозревала, и я предположила, что это было с той ночи, когда меня нашел его отец. Это заставило снова подумать о том поцелуе и о том, что он вызвал.
Я отогнала мысли о Блейке и сосредоточилась на пейзаже. Было потрясающе красиво. Земли, полные роскошного урожая, расстилались передо мной, насколько можно было видеть. Мы миновали еще один дом, и женщина, которая развешивала белье на веревке, помахала Маркусу. Он помахал в ответ, когда мы проезжали мимо.