Брайс выпрямилась и вытерла свежие слезы на щеках.
— Я бы хотела, чтобы ты пригласил меня на свидание. Если бы мы знали, насколько все плохо, ты мог бы жить со мной у бабушки и дедушки.
— Это ты рассказала своей бабушке о моих синяках?
Брайс согласно кивнула.
— Да. Знала, что у тебя не самая лучшая жизнь дома. Но после того, как мы встретились в библиотеке и начали регулярно общаться, когда ты впервые пришел в школу с синяками, о которых отказывался говорить, я сразу же рассказала бабушке.
Я прижался своим лбом к ее лбу.
— Спасибо тебе, Принцесса.
— Это не помогло, — с горечью проговорила она. — Это ни черта не изменило.
— Но мне все равно приятно, что ты попыталась, — мягко сказал я и прижался поцелуем к ее губам. — После окончания школы Бен вернулся в город на выходные, когда мои родители уехали на свадьбу. Только они вернулись раньше. Как будто что-то заподозрили. Мой отец взбесился и заявил, что убьет нас обоих, прежде чем позволит мне покинуть Уиллоудейл. Мать кричала на нас и начала швырять все эти дурацкие керамические безделушки, которые у нее водились.
Я показал Брайс тонкий шрам на внутренней стороне правого предплечья.
— Мама бросила в меня керамический осколок и вот что получилось.
— О боже мой, — потрясенно выдохнула Брайс.
— Я толкнул ее в ответ — сильно — и она упала на пол. За все то время, что она использовала меня как боксерскую грушу, я в первый раз дал сдачи. Мой отец сошел с ума. Он бросился на меня и начал душить, но Бен оттащил его.
— Что произошло потом? — Спросила Брайс тихим и испуганным голосом.
— Мы были, — я прочистил горло, — мы были крупнее отца в тот момент, но мы никогда не пытались сопротивляться. Ни разу. Только в этот раз Бен… он… он сделал это. Он начал избивать отца до полусмерти, нанося ему множество ударов и крича на него. Мать тоже кричала, и когда она схватила телефон и набрала 911, я оттащил Бена от отца и практически унес его к машине. У меня шла кровь от маминых порезов, у Бена кровоточили костяшки пальцев, разбитых о папины зубы, и мы оба плакали.
— О, Гриффин, — покачала головой, расстроенная моим рассказом Брайс. — Мне так жаль, милый.
— Мы сели в машину и уехали, пока мама кричала на нас с порога. Я даже не знаю, как Бен сумел вести машину и не попасть в аварию, но ему это удалось. Мы оставили Уиллоудейл, и до сих пор никто из нас не возвращался. Даже когда наши родители умерли. Их адвокат связался с нами, но Бен не захотел иметь с этим ничего общего. Я договорился о похоронах из Хейвенпорта, и на этом все закончилось. Они навсегда исчезли из нашей жизни.
Я сделал еще один глубокий вдох. Как бы мучительно ни было это говорить, теперь я чувствовал легкость, которой не ожидал. От того, что я поделился с Брайс, стало не так больно.
— Я никогда никому этого раньше не рассказывал, — признался я.
Она обхватила мое лицо руками.
— Спасибо, что доверился мне и поделился этим со мной, Гриффин.
Я кивнул, мое горло сжалось, и подступили слезы. Я не плакал уже много лет, и яростно заморгал. Я не хотел плакать перед Брайс.
Она сжала мою челюсть и бодрым тоном заявила.
— Ладно, повернись на бок. Тебе нужны объятия.
— Что?
— Тебе нужно пообниматься. У тебя выдался тяжелый день, и твой язык любви — прикосновения. Ложись на бок спиной ко мне, Гриффин.
Она стащила Стэнли с моих коленей, и я повернулся, свернувшись калачиком, пока она шуршала у меня за спиной.
— Брайс, я ценю это, но я в порядке. Правда, в порядке.
Она проигнорировала меня, прижалась своим телом к моему и обвила рукой мою талию. Она погладила меня по груди и животу, ее прикосновения носили скорее успокаивающий, чем сексуальный характер, пока Стэнли сворачивался между нашими ногами.
— Я никогда раньше не выступал в роли «маленькой ложечки», — заметил я.
— Нет? — Она прижалась еще ближе, продолжая гладить меня, как будто я кот, которого нужно утешить. — Каждый должен время от времени побывать в роли «маленькой ложки».
Она поцеловала меня в плечо, и я сказал:
— Это даже приятно.
— Я очень хороша в обнимашках, — заявила Брайс, прежде чем снова поцеловать меня в плечо. — Уже поздно, а утром нам обоим нужно на работу. Давай спать, милый.
Я закрыл глаза и позволил себе расслабиться в объятьях Брайс, тепла ее дыхания на моей спине и мягкого храпа Стэнли.
Глава 17
Брайс
— Я беспокоюсь о тебе, Брайс.
Я слизнула мороженое, скатившееся по моей руке.
— Я в порядке. На самом деле, все великолепно.
— Да, потому что последние две недели ты проводила с Гриффином каждую свободную минуту, — фыркнула Алина.
Я уставилась на воду перед нами. Мы с Алиной отправились на прогулку в парк и, купив рожки с мороженым у продавца возле детской площадки, нашли свободную скамейку, чтобы посидеть.
— Ты так говоришь, как будто это плохо, — наконец сказала я, когда повисла тишина.
— Это не обязательно плохо, — осторожно заметила Алина, — но ты уже говорил мне, что переспать с Гриффином было бы огромной ошибкой.
— Я заблуждалась. — Я доела рожок мороженого и вытерла рот, после чего выбросила наши салфетки в ближайший мусорный бак. Когда я вернулась на скамейку, Алина потирала ногу и с беспокойством смотрела на меня.
— Все в порядке, милая, — заверила я. — Секс с Гриффином был потрясающим, и я ни о чем не жалею.
— Прямо сейчас нет, но что произойдет, когда он уедет? — Спросила Алина.
— Может быть, он не уедет, — проворчала я.
Алина перестала потирать ногу.
— Серьезно? Он сказал, что может остаться?
Я так сильно хотела сказать «да», но не могла солгать Алине.
— Нет, он этого не говорил.
— Но намекал? — Уточнила Алина.
— Нет. Я просто… надеюсь.
— Брайс, — мягко протянула Алина.
Я вздохнула и потерла лоб.
— Я знаю, слышишь? Знаю. Не стоило с ним спать, не стоило проводить с Гриффином столько времени, тем более что он скоро уезжает, но, Алина, я не жалею об этом. Клянусь, не жалею. Эти несколько недель с Гриффином стали самыми замечательными в моей жизни, и воспоминания о проведенном с ним времени будут поддерживать меня до конца моей одинокой девичьей жизни.
Алина не рассмеялась над моей шуткой, да и мне не очень-то хотелось смеяться. Я не жалела о том, что была с Гриффином, но мое подозрение, что он испортит меня для любого другого мужчины, оказалось совершенно верным. Последние две недели только усилили мою любовь к Гриффину. Мальчик, которого я помнила, вырос в удивительного, умного, внимательного мужчину, и я с радостью провела бы с ним всю оставшуюся жизнь.
— Может, ты сможешь убедить его остаться, — подумала Алина. — Каждый раз, когда я вижу вас двоих, становится ясно, что он влюблен в тебя.
Я улыбнулась, сглотнув печаль, от которой у меня сжалось горло.
— Да, я тоже так думаю.
— Так попроси его остаться, — предложила Алина.
— Я не могу. Если бы ты знала, через что прошел Гриффин, когда жил здесь, то поняла бы, почему я не хочу просить его остаться. Уиллоудейл вызывает у него только плохие воспоминания, и я не стану просить его жить здесь, зная, что он будет несчастен.
Алина взяла мою руку, крепко сжав ее.
— Тогда переезжай в Хейвенпорт. Я знаю, ты любишь свою работу, но ведь сможешь найти ее в Хейвенпорте, верно? Или можешь ездить на работу.
— Дело не только в работе, — объяснила я. — Бабушка и дедушка стареют, и я не хочу их бросать. А если бабушка снова заболеет? Я им нужна, и не оставлю после всего, что они сделали для меня в детстве.
— Всего сорок минут езды, — заметила она. — Это не другой конец света.
— Я знаю, но…. — Я снова уставилась на воду. — Я чувствовала бы себя так же несчастно в Хейвенпорте, как Гриффин здесь. Я всю жизнь прожила в Уиллоудейле и никогда не собиралась уезжать. Мне здесь нравится. Всегда любила этот город, и уехать… ну, это разбило бы мое сердце и сердца моих бабушки и дедушки. А потом я превратилась бы в полную стерву для Гриффина, и в конце концов мое несчастье вбило бы клин между нами.