Читать интересную книгу Зеркало миров - Ярослав Васильев

— … помощь из города подойти не успеет, — закончил он. — Это не дело армии, и потому, несмотря на особый статус нашей части, никому приказывать я не могу и не буду. На укрепление нижней плотины отправятся только добровольцы. Пять минут на размышления, кто готов — семь шагов вперёд.

Строй заволновался. Чиновник рядом с командующим ничего не заметил — нервно, не скрывая переживаний, он переминался с ноги на ногу, протирал платком лысину и мял в руках какой-то листок бумаги. Ожидая решения каменных лиц и неподвижных шеренг перед собой. Но офицерам всё было видно как на ладони: солдаты обдумывали слова легата. Своё начальство знали, и то, что отношение ни в случае отказа, ни в случае согласия не изменится знали тоже. Как понимали все, что даже если марш-бросок (к тому же по жаре, таща на себе инструменты) начинать немедленно — всё равно подойдут к нужному месту они только к вечеру. А дальше, не дав себе отдохнуть, придётся валить лес, таскать и крепить камни, усиливая плотину. Рискуя второпях попасть под упавшую лесину, ошибиться от усталости… и каждое мгновение ожидая, что не успеют, что ревущий поток снесёт вместе с незаконченной постройкой. И всё ради чужих людей, которых они никогда не увидят и которые про их труд наверняка никогда не узнают… Едва истекло время, большая часть сделала заветные семь шагов. Бэйрд вдруг ощутил гордость за свою роту — его парни вызвались все.

Остаток дня и ночь остались в памяти каким-то бесконечным хаосом. Сначала наполненным жарой и пылью дороги. Затем визгом пил, стучанием топоров, криками, руганью и спешкой. Вот Бэйрд вместе с десятком мужиков одно за другим тащит огромные брёвна, а через непонятное время он при свете факелов подаёт эти брёвна наверх для крепежа. А ещё через несколько мгновений одна за другой лопаются верёвки, и бревно летит прямо на стоящих внизу, грозя раздавить самого ближнего к постройке человека в кровавую кашу… но пролетает мимо, потому что Дайви прыгает вперёд и своим весом успевает сбить и оттолкнуть с пути страшного снаряда стоящего спиной к плотине Матти…

Они успели. И когда чудовищный поток воды под утро дошёл до перемычки — оказался бессилен. Он лишь грозно гудел, шипел и рычал, хватал мусор, проносил мимо вырванные с корнем деревья, но сломать плотину не смог. А вскоре, словно испугавшись радостных криков победителей, река сначала притихла, а потом и вовсе вода пошла на убыль. Бэйрд, глядя на своих ребят вдруг подумал: "Получу ценз — не буду я проситься в другое место. Наберу центурию здесь, из наших. Ты не прав, Перет. Они — люди. Да, когда-то оступившиеся, да, им нужно протянуть руку помощи и помочь вспомнить себя. Но всё-таки — люди!"

Шаг восьмой. Танец со снегом

С улицы раздался шорох и скрип снега, и Эхан, накинув полушубок, вышел на крыльцо. До ночи рукой подать, деревья кажутся сплошной стеной, но человека или телегу всё равно видать, даже в подступающих сумерках. Парень внимательно посмотрел сначала в сторону перевала, затем вниз к сопкам — фонарей, которые зимой зажигают даже пешие путники, не видать. Значит показалось. Оно и понятно — кого может принести на закате, да ещё в такое время года? Пусть у них и не север Рудных гор, во владениях гномов вообще, говорят, обрыв на обрыве — так и здесь в темноте шею свернуть запросто, а уж на телеге особенно. Или замёрзнуть, как, вона, двое равнинников прошлой зимой. Километра дурни до гостиницы не доехали. Не-е-ет, разумный человек выезжает рано, чтобы обязательно успеть в "Тёплый приют" засветло. Эхан ещё раз для успокоения совести осмотрелся и поспешил обратно в избу, мороз под незастёгнутый полушубок забрался быстро.

Ну зачем, спрашивается, тута сидеть, если никто сегодня больше не приедет? Вот только хозяин требует, чтобы в домике у дороги круглый год кто-то был с рассвета и до последнего луча солнца. А кого выберут маяться? Вестимо из работников помоложе. Парень тяжело вздохнул: не повезло ему сегодня. Как назло гостиница почти полная, народ самый что ни на есть разный — и равнинники, и караван из Шахрисабза, и пара магов. Даже гном есть! В трапезной зале наверняка шумно, весело, да и рассказывают гости обычно много интересного. А он пока дойдёт до подворья, пока закроет ворота, пока переоденется… все наверняка уже разойдутся спать, и останется ему только с досадой слушать пересказ от приятелей наутро!

Шум за стеной раздался снова, затем кто-то постучал в дверь, и в комнату вошли двое. Скинули меховые капюшоны и сразу протянули руки к печи. Какое-то время Эхан оторопело пытался понять, что могут мужчина и мальчик делать в горах пешком, тем более так поздно и без фонаря. Но вбитые хозяином привычки взяли верх:

— Добро пожаловать в "Тёплый приют"! Меня зовут Эхан. До постоялого двора отсюда уже недалеко. Подождите, сейчас я вызову для вас сопровождающего…

— Ты и проводишь. Сам видишь, без света мы, да и последние на сегодня. Дорога у вас так кружит, что сверху хорошо видать. Нормально проложить не могли, вдвое короче было бы.

— Так по реке же, — растерялся парень. — И сопки, через лес охотники и те не пройдут. Куда уж телегам.

— Ага, что по реке. Раза три чуть с обрыва не сверзились, фонари где-то внизу оставили. Как вообще телеги ездят? А ты лучше с нами, — мужчина резким жестом пресек возражения, и ткнул пальцем в барометр. — Буран идёт, стемнеет — сам слетишь.

Глядя, как юноша собирается, Ислуин мысленно усмехнулся: сигналки постоялого двора не всполошатся, метель будет самой настоящей. Зато если их попытаются преследовать — лишняя гарантия. Как и парочка лавин, которые обязательно сойдут после заката — они закроют дорогу в долину ещё не меньше, чем на день. Не то чтобы он считал, что эмиссары клана Кингасси приехали в торговый городок у подножья по их душу — но перестраховаться стоит. Недавно уже встретили чрезмерно глазастого вассала. Хорошо хоть идиот решил всё провернуть сам и слишком понадеялся на десяток нанятых олухов — потому обошлось тихо и быстро. Здесь так не получится, те двое незаметно исчезнуть не могут. А если успеют сообщить, с кем столкнулись — два месяца запутывания следов псу под хвост. Вместе с удобной личиной мелкого дворянина с сыном, ради которой даже пришлось состричь волосы до короткого ёжика, а Лейтис обрезать косу.

Путь до постоялого двора занял куда больше времени, чем рассчитывал Эхан — мальчишка заметно прихрамывал. И всю дорогу, машинально отвечая на привычные вопросы (да, "Тёплый приют" тоже у реки, только выше по течению; нет, дорога вдоль берега не идёт, поворачивает от избы влево сразу на перевал — и так далее), парень пытался угадать, кто идёт рядом. И хозяин, значит, так работников всегда учил — чтобы, значит, сразу понять, чего постояльцам надо. И самому, значит, страсть как любопытно… вот только не получается ничего. Мужчина вроде имперец, народ по ту сторону гор в словах шипеть любит, а северяне гортанные вставлять. Выговор вроде равнинный, с юга или востока. Но идет грамотно, будто на Рудном хребте не первый раз, а ведь здешние места даже от Зимногорья изрядно отличаются. Зато пацан — точно в горах первый раз. Идут оба налегке, значит не торговец. И не приказчик — стать не та, кланяться явно не привык. Интересно, чего им так за перевал надоть срочно — аж так рискуют?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});