До обеда погода радовала, снег идти почти перестал, повеселевший хозяин даже начал пересказывать сбывшиеся приметы на ясный день — но к вечеру пришёл первый, ещё несмелый заряд пурги, и стало понятно, что ночью всё-таки завьюжит. Магистр поднялся в номер имперского мага, едва последние лучи заката, несмело заглядывая в окна, побежали по стенам верхних этажей:
— Я закончил. Надеюсь, у Деклана хватит сил поддерживать защиту всю ночь. Чтобы нам не отвлекаться.
— Он сумеет. Мальчик талантливый, да и университетскую дурь я из него повыбил. Он справится, — Манус прицепил очередной браслет-накопитель и связал особой лентой с остальными, покрывавшими рукав мантии уже почти до локтя. После чего на пару секунд замер, привыкая к изменению баланса энергии. — Я ещё раз прошёлся вдоль ограды. Как мы с вами и предполагали, слабых мест всего два: калитка у реки и участок возле ворот.
— Тогда я беру на себя калитку. Насколько могу судить по прошлому опыту, фейри придут где-то ближе к полуночи, когда снегопад усилится, а температура упадёт.
— Добро. Вам что-то из этого надо? — маг показал на неиспользованные накопители.
— Нет, спасибо. А вот вам лучше взять вот это, — Ислуин достал две чёрные налобные ленты, расшитые причудливой вязью гномьего и эльфийского алфавита. После чего протянул одну из них гильдейскому магу.
— Я даже не буду спрашивать, откуда такое сокровище. Но весьма кстати, без "истинного зрения" в такую метель мы даже своего носа не увидим. Ну что же, удачи, — и, подхватив одну из повязок, вышел первым.
Духи зимы пришли как их и ждали, сразу после двенадцати. И первой вестью начавшегося сражения для всех обитателей "Тёплого приюта" стала вспышка пламени и грохот со стороны ворот. Несколько мгновений спустя с крыши вступил и Ислуин, хотя и не так эффектно — от его стрел фейри неслышно обращались в облака пара, которые тут же относил в сторону ветер. Чтобы они могли через какое-то время "сбросить оковы", превратиться в ледяного волка, медведя или рысь — и снова пойти в атаку. Последний раз с такой скоростью Ислуин стрелял в Ланкарти, и пусть теперь в его руках был не настоящий лук, а видимость-заклятье, для которого не нужно доставать стрелы — дело было плохо. Снежные создания шли так густо, что помочь друг другу защитники не успевали. К тому же они не сделали настройку друг на друга заранее, Ислуин побоялся, что Мануса ложная аура не обманет — потому брось теперь кто-то из них в чужую сторону серьёзное заклятье, может произойти катастрофа.
Через полтора часа стало ясно — они проиграют: со стороны реки фейри всё чаще забрались на полоску берега перед забором, а возле леса вспышки мелькали у самой ограды, временами превращаясь в сплошную стену огня. И пусть оба защитника сильные чародеи, не всегда человеческих сил и воли хватает остановить слепую стихию. Колдовским зрением было хорошо видно, как от бушующих разрядов эфира пепельные нити смертного проклятия играют, вибрируют, тянут к домам всё больше духов. Ещё немного — и маг поймёт: есть иной способ спасти остальных. Можно отдать алчущему человеческой крови заклятию свою жизнь… Манус так и сделает.
Отец воинов проклял тех, кто спасает свою жизнь, бросив на смерть товарища. Как Ислуин посмотрит в глаза павшим героям, когда перед воротами Унтонга придётся держать ответ за пройденные дороги? Будь магистр один, никогда бы не решился так рисковать — слишком слабым у него был дар Жизни, едва ли на подмастерье. Но Лейтис сильный маг этой стихии. Пусть сама она нужные чары сотворить пока не сможет, умений стать фокусом и источником силы ей уже хватит. Не заботясь о скрытности, Ислуин ударил по реке со всей силы Воздухом — время на подготовку нового заклятья сейчас куда важнее. Убедившись, что несколько минут у них теперь есть, магистр коротко объяснил ученице, что от нее требуется. После чего вытащил из ножен два меча и сделал шаг в воздух: под ногами тут же развернулся хрустальный мост из снежинок. Довольно усмехнувшись — не разучился по настоящему серьёзной магии зимы за полвека — магистр двинулся вперёд. Жалко в руках не "сыны битвы", у них баланс для танца куда лучше, чем у купленных в Турнейге мечей. Но тогда с фейри не договоришься, они почуют смертельную для них пустоту.
Быстро добежав до середины реки, Ислуин начал вести рисунок, щедро разбрасывая ледяные кружева магии зимы и с удовольствием ощущая, как всё реже гремят взрывы с другой стороны: всё больше духов стремиться к лакомству, природу фейри не удержит даже самое тёмное заклятье. Шаг назад — в сторону — шаг вперёд. Словно танцуешь менуэт с неведомым партнёром, словно приглашаешь в танец кого-то невидимого — вот только в руках вместо девичьего стана два мерцающих синим светом клинка. И в конце каждого "па" с лезвий стекает по разноцветной капле. Капли падают, застывают в воздухе и оставляют за магистром узор пройденного пути. Раз-два-три, поклон. Раз-два-три — реверанс.
— Здравствуй, дитя жизни! Мы давно не видели таких как ты!
— Здравствуй, дитя жизни! Мы недавно уже видели таких как ты!
— Здравствуй, сын холода! Мы никогда не встречали таких как ты!
Ислуин мысленно поморщился. Расспросить бы духов зимы, тогда поиски можно завершить намного быстрее… вот только бесполезно. Окружающий мир для фейри изрядно отличается от восприятия созданий из плоти и крови, их "вчера" может быть и прошлой зимой, и сто лет назад. А про "где" и "кто" лучше вообще не разговаривать. Только свои обещания они никогда не забывают, иногда спрашивая плату с далёких потомков тех, кто неосмотрительно заключил договор с властителями снега.
— Ты слышишь нас, мы понимаем тебя. Проси чего хочешь.
— Просить? Просит слабый у сильного, а не сильный у слабого, — вокруг магистра полыхнул голубой свет, и на льду реки замер десяток глыб. Мгновение назад бывших живыми созданиями — а ставших обычной замёрзшей водой, откуда бессильно пытались выбраться зимние духи.
— Ты хочешь, чтобы мы ушли, — невозмутимо звенел хор. — Мы уйдём, но за это ты разорвёшь путы чародея людей. Сделка, равный обмен!
Ислуин усмехался уже открыто: как фейри любят переиначивать даже "равный" договор он знал неплохо.
— Обмен? Меняются равный с равным. Сильный может предложить слабому милосердие, — Ислуин вдруг остановился и глыбы рассыпались мелкой пылью, выпуская пленённых фейри, — но что слабый может предложить сильному, кроме своей службы?
— Мы согласны, — загудела вьюга. — Прояви милосердие и мы выполним твою волю, когда ты этого пожелаешь. Клянёмся!
— Я принимаю клятву, — пепельная паутина над домами тут же стала таять, а жадно тянувшиеся к фейри нити — рваться одна за другой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});