два вошла в ритм и ночевала на работе. А через три стала забывать про свой день рождения и решила пока не выходить замуж, а сосредоточиться на карьере.
Папа номер два посмеялся над моей «блажью», а папа номер три изрек очередную мудрость (где он их брал, лишь богу известно):
— Каждый идет своим путем. Но все дороги все равно идут в никуда. Значит, весь смысл в самой дороге, как по ней идти.
К тому времени он забросил психологию, стал постигать буддизм и достиг такого уровня просветления, что понять его простым смертным было не по силам.
Папа номер один в тех обсуждениях не участвовал: он был на работе и боролся со злом. Кстати, сейчас мудрый совет папы-подполковника нам бы не помешал…
Я очнулась от своих мыслей, только когда скорая и полиция отъехали… Вслед за ними на машине Льва отправился Славик, заявив, что попытается как можно быстрее узнать, что же произошло. Антон обещал позвонить и подключить связи деда, чтобы ускорить получение информации. Вроде бы глава отдела местной полиции был клиентом «Галатеи» и по совместительству приятелем Чеслава Станиславовича.
По поводу похорон заморачиваться не пришлось: нам сразу же позвонили из той же ритуальной конторы и предложили «повторить» заказ. Видимо, скорая помощь оперативно уведомляла «партнеров по бизнесу».
Когда и с этим вопросом было покончено, все наконец вспомнили про подкидыша Петю. Он до сих пор не появлялся, и это внезапно насторожило.
— Еще не хватало, чтобы и этот крякнул, — ляпнула Вероника, но быстро прикусила язык и первой отправилась колотить кулаком в дверь его комнаты.
За дверью послышался грохот, ойканье, звон разбившегося стекла, после чего дверь распахнулась и явила нам всклоченного Петю. Кажется, он плохо понимал, как тут оказался.
— Я дико извиняюсь, заспался. Вчера, знаете, денек был еще тот. А я еще кагора на поминках бахнул…
— Сегодня денек не лучше, так что взбодрись и пой, — обрадовала его Вероника, а я быстро пояснила растерянному парню, что случилось.
После завтрака, который прошел вяло и без разговоров (говорить о чем-то, кроме предполагаемого самоубийства, мы не могли, а портить аппетит еще больше не хотелось), все собрались на веранде. Один Петя остался за столом. Подкреплялся он основательно: колбаса, яйца, круассаны, джем вперемешку с медом. Надо сказать, вторая смерть в доме не произвела на него особо тягостного впечатления. Мне вообще показалось, что в гостях он чувствует себя расслабленно.
Оказавшись в узком кругу, мы занялись гаданием, иначе и не скажешь. Всем было категорически непонятно, что вдруг нашло на Льва.
Хорошо, что Славик вернулся достаточно быстро и, выпив залпом три стакана воды, сообщил, что эксперт выявил на пистолете только отпечатки пальцев Льва. На всю процедуру ушло не более сорока минут.
Витька брякнул что-то про резиновые перчатки, но я сразу же пояснила:
— Некоторые преступники предпочитают орудовать в перчатках, ты прав. Но ошибочно думать, что таким образом они не наследят. Папиллярные линии имеют свойство выступать, и след в любом случае на предмете останется.
Кажется, все выдохнули с облегчением, только Витька почему-то нахмурился еще больше. Версия самоубийства теперь стала казаться единственно возможной. Вспомнили про ограбление в квартире Льва, пришли к выводу, что это тоже могло «добить» несчастного сына, похоронившего отца. Хотя тут же эту версию опровергли: насколько я поняла, Лев не был «сентиментальным парнем», склонным к самокопанию.
— Вспомните, что он кричал вчера, обзывался, грозился всем что-то там показать. А что, если он решил таким образом нам насолить? — робко предположила Светлана Петровна.
— Насолить не совсем подходящее слово, если он решился убить себя. Какая ему от этого радость, раз уж сам оказался в морге? — возразила я.
— Тут другое. Запятнанная репутация, к примеру, — пробормотал Славик. — Или муки совести.
— Славик, я думаю, надо рассказать, — взглянула я на приятеля, он кивнул и нехотя поведал родным о пропавших деньгах.
Новость вызвала волнение, оказалось, остальные были не в курсе, оттого сейчас переглядывались и недоуменно пожимали плечами. Может, просто делали вид.
— Интересно, почему дядя рассказал об этом только вам? — недоумевала Вероника. Кажется, она не совсем верила нашим словам.
— Он рассказал об этом мне, когда мы обсуждали юбилей, — призналась я. — Думаю, он хотел, чтобы я проговорилась Славику, тот — остальным. Может, ему было важно, чтобы все узнали об этом, но не от него?
— Узнаю деда, — хмыкнула Вероника. — Он был великий путаник и мастер интриг. Хотел, чтобы мы тряслись и ждали возмездия от Его Величества.
— Но и это еще не все, — вздохнула я и поведала о нанятом дедом сыщике.
Эта информация и вовсе произвела эффект разорвавшейся бомбы. Почему-то покраснели все, даже Зоя Ивановна, которая в этот момент катила бабку с Деткой на руках на улицу. Витька вообще сразу же побежал в туалет, жалуясь на живот.
Первым пришел в себя Антон. То ли скрывать ему было нечего, то ли он слишком долго держал в себе мучившую его информацию…
— Я не придавал значения, да и теперь уже все равно… Просто вспомнил. Весной мы приезжали сюда на пару дней, помните? Когда у тещи был день рождения. Дед тогда еще на работу ездил, потому как у Левы вроде отпуск был. В один из дней я видел, как Лев выходил из кабинета, в руках у него был плотный пакет. Это выглядело как-то… воровато, что ли. Он думал, что дома никого нет, мы собирались в магазин, но я вернулся за ключами от машины. Сделал вид, что не заметил…
— Получается, у него мог быть запасной ключ от кабинета? — задумался Славик. — Провернуть такое несложно, достаточно сделать слепок. А ему это раз плюнуть. Впрочем, он мог незаметно взять ключ у деда, раз тот часто хранил его в тумбочке.
— Если предположить, что деньги взял Лева… А что, если он сам дядюшку придушил? — ойкнула Сабина. — Той же подушкой, про которую твердил… Потому что как-то узнал про сыщика, к примеру, услышал ваш разговор. Или нашел что-то в записях деда. Притворялся пьяным, включил музыку, чтобы мы думали, что он у себя. А сам мог потихоньку залезть в кабинет, чтобы изъять порочащие его документы. Но не успел, его спугнули. Опасаясь позорного разоблачения, он выстрелил в себя. Все-таки он выпил, а репутация вора…
— Мне кажется, мотив должен быть посущественнее репутации, — возразила ей дочь. — Лев никогда особо не интересовался нашим мнением. А если предположить, что его замучила совесть… Но ведь он больше всех рвался выяснить правду, утверждал, что деда могли убить преднамеренно. Зачем бы ему привлекать внимание,