на суку, которая привела меня в этот мир.
Стелла наконец опустила заглушающий пузырь и внезапно освободила Дарси от цепей.
— Что она тебе сказала? — выкрикнул я, но Дарси не смотрела на меня, ее губы были плотно сжаты, а во взгляде читалась решимость.
Моя девочка кивнула Стелле, и моя мама улыбнулась, ее плечи с облегчением опустились, поскольку они, казалось, пришли к какому-то соглашению между собой.
— Остановись, — взмолился я, меня пронзил страх, когда Стелла потянула Дарси к резервуару с кровью. — Не делай ничего из того, что она говорит, Блу. Что бы она тебе ни обещала, она лжёт.
Дарси оглянулась на меня, в ее глазах мелькнул страх, прежде чем Стелла подняла ее вверх с помощью магии воздуха и начала опускать в бассейн с кровью.
— Я люблю тебя, — выдохнула Дарси, и я покачал головой, отрицая происходящее, в то время, как она начала погружаться в мутные глубины тёмно-красного цвета.
— Блу!
Стелла взлетела в воздух, издав звук одобрения и использовала свой Элемент земли, чтобы накрыть резервуар серебряной крышкой, плотно запечатывая его.
— Нет! — я закричал, мой пульс бешено колотился, меня охватила паника.
Я ничего не мог поделать. Я не мог освободиться. Не смог добраться до моей Элизианской Пары, пока она тонула в этом сосуде смерти.
— Я сделаю все, Стелла, все, что ты захочешь! Просто отпусти ее, не причиняй ей вреда. Пожалуйста, не причиняй ей вреда.
Стелла переместилась, чтобы встать на крышку герметичного резервуара, когда Дарси приблизилась к стеклу и прижалась к нему руками, а глаза вспыхнули тревогой. Она начала колотить кулаками по стеклу, и мой разум отключился, погрузившись в темное место, где существовала только жестокость.
Смертельные Узы начали подниматься во мен, мое сердце рикошетом отскакивало от стенок груди, стуча, стуча и стуча, прокладывая себе путь к уничтожению. Ее смерть равнялась моей из-за сделки, которую я заключил с Лавинией, и Дарси приближалась к ней, ее кулаки все сильнее колотили по стеклу, тени расходились по ее коже, также ударяясь о резервуар. Но он даже не треснул.
Она была заперта там, и выражение лица Стеллы говорило мне, что она не собирается ее выпускать.
Я бился изо всех сил, вены напрягались вдоль моих мышц, металл не поддавался ни на йоту.
— Смерть освободит тебя, — прошептала моя мать, глядя на меня полными любви глазами, и я зарычал от боли.
Связь с моей Элизианской Парой была намного сильнее, чем у любого ковена. Она была создана из магии небес, соткана из звёздного света и бесконечной, разрушительной силы любви. Я убью Стеллу за это. Я раздавлю ее душу в своем кулаке и превращу в пыль, прежде чем она успеет ускользнуть за Завесу. Она бы не ушла. Я не допущу этого.
Стелла метнулась ко мне в порыве воздуха, рассекла свою ладонь и прижала ее к моей правой руке, с ее губ сорвались древние слова.
— Matrem consanguinitate religatam et ultra. Filii mei vinculis mortis suscipio18, — прошептала она.
Магия обрушилась на меня, связывая с ужасом потери моей пары и заставляя Смертельные Узы действовать быстрее. Она прожигала мою плоть, прокладывая линию от моей души до того места, где моя ладонь соединялась с ладонью моей матери.
— Я его кровь, его семья, его ковен! — она откинула голову назад, слова полились из нее в воздух и наполняли комнату всемогущей силой. — Eius vinculum meum est!19
Звук, похожий на раскат грома, разразился в воздухе, и внезапно в комнате стало темно. Я был уверен, что смерть пришла за мной, поскольку жестокая магия Стеллы взяла меня в заложники, и я позвал Блу в свои последние минуты пребывания на этом свете, но ответа не последовало.
— Ab ipso peto nunc et simper20 — его узы мои, — задыхаясь, произнесла Стелла, и вспышка красного света взорвалась между нашими ладонями, отбросив ее от меня, когда сила хлынула из моего тела в ее.
Удар был настолько сильным, что разбил стеклянный резервуар, и Дарси смыло из него потоком крови. Она закашляла и захрипела, опустившись на колени, и я почувствовал отчаянное облегчение от того, что она жива.
Стелла поймала себя с помощью магии воздуха, прежде чем она упала на пол, возвышаясь надо мной, когда все ее тело начало светиться багровым светом Смертельных Уз. Но она больше не была связана со мной, та всемогущая, злая сила, которая невероятно как отсутствующая в моем теле. И каким-то образом, в глубине души, я знал, что Стелла забрала ее у меня и привязала к себе, но я не мог понять, зачем она это сделала.
Она подняла руку, слёзы текли по ее щекам и прочерчивали линии на лице, окрашенном кровью. Она щелкнула пальцами и, притянув к себе метнувшийся через всю комнату клыкоподобный кинжал, поймала его в руку.
— Почему? — я задохнулся, когда она направила кинжал к своему сердцу.
— Потому что я твоя мать. И я люблю тебя больше самой жизни, — выдохнула она и вонзила кинжал себе в грудь. Крик вырвался из ее груди, когда она использовала силу своего Ордена, чтобы вырезать сердце из полости ребер и выдернуть его из собственного тела, нанизанного на лезвие, которое она держала перед собой.
В ее глазах оставался единственный миг жизни, и она подарила этот миг мне: ее пальцы щелкнули так, что цепи освободили меня от стойки, и я рухнул на пол.
В следующую секунду она была мертва, рухнув в лужу крови, ее тело было искалечено, а окровавленный нож лежал рядом с ней, глубоко вонзившись в еще дергающееся сердце.
Дарси бросилась ко мне, обхватив меня руками, а я стоял на коленях в шоке, не зная, что думать, что делать. Мое сердце болело так, как я никогда бы не ожидал, став свидетелем смерти моей матери, и я не знал, были ли это узы ковена, которые она навязала мне, или какая-то давно потерянная любовь к ней, пробудившаяся в моих костях. В глубине души я знал, что узы ковена не могли породить таких сильных чувств, как эти, и я ненавидел то, как мои эмоции были раздроблены, а в голове царила неразбериха. Я почувствовал, как теневой ошейник вокруг моего горла растворяется, раз и навсегда освобождая меня от контроля Принцессы Теней. Жертва моей матери освободила меня.
— Мне жаль, — сказала Дарси. — Я должна была сделать это. Она сказала, что для того, чтобы заклинание сработало, необходимо усилить Смертельные Узы, на грани того, чтобы убить тебя. Она обещала, что спасет тебя, и