он ещё и в вожди выдвинулся.
– Нельзя считать противника глупее себя, – наставительно проговорил Нистрак, бывший ганнибаловский сотник, приставленный ко мне Арунтием «на всякий случай».
– Никто так и не считает, – успокоил я его. – Эти нумидийцы вовсе не глупы – по жизни они соображают не хуже нас. Просто знают и умеют они не всё, что знаем и умеем мы, и погубит их именно это.
На совсем уж грубые ошибки со стороны предводителя нумидийских бандитов мы и не рассчитывали. Конечно, было бы не в пример удобнее, если бы в приготовленный для них смертельный капкан они влетели все скопом – ага, с лихим молодецким гиканьем и посвистом, но обычно в жизни так не бывает. Засады как военный приём, наверное, ещё со времён палеолита известны, так что не предусматривать возможной ловушки – это надо совсем уж остолопом быть. Вот взять, к примеру, пусть хотя бы ту же самую пресловутую Куликовскую битву – хрестоматийный случай, когда исход сражения решается внезапным ударом заныканного в засаде резерва. Элементарно? Ага, на первый взгляд. Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. А если вдуматься в ситуёвину? Мамай сильно похож на того совсем уж остолопа? Да он сам собаку съел на степных войнах с их излюбленным приёмом заманивания противника в засаду! Причём противник – такой же точно степняк, который и сам случая заманить в засаду не упустит. То бишь наверняка тому Мамаю и в прежних его войнах засады устраивались не единожды и не дважды, и чтоб такой человек да не ожидал подобной пакости от очередного противника – вот что-то мне в такое глухо не верится. Верится же почему-то совсем в другое. Из самого факта известного нам хода и результата той мясорубки вытекает лишь одно – Дмитрий Донской его нагребал, убедив, что засады нет. И нагребал он его единственным способом, которым только и можно было нагребать этого прожжённого степного вояку: дал ему практически безнаказанно на тот момент вырубить изрядную часть своего Большого полка. Сам Мамай, уроженец пусть и обширной, но малолюдной степи, никогда бы не пожертвовал таким количеством своих людей, не сделав всего для их спасения, и именно эта жертва и убедила его окончательно в полном отсутствии у Дмитрия резервов. Не нагребёшь – не победишь, а людишки – они ресурс возобновимый, бабы ещё нарожают…
Испанские бабы, конечно, тоже ещё нарожают – куда ж они на хрен денутся-то, когда разденутся? Но нарожают ведь они в Испании, а здесь, в окрестностях Карфагена, – сколько у нас есть тех испанцев? Поэтому, даже условно забив хрен на чисто моральный аспект со всеми вытекающими, которые для нас тоже далеко не пустяк, обезьянничать у Дмитрия Донского мы не станем – наша нагрёбка тоньше и продуманнее. Мы нагрёбываем нашего противника не в самом факте засады, а в её силе. Есть засада, как не быть, мы ведь тоже не пальцем деланные, и нумидийский вождь вовсе не такой дурак, чтобы такими нас считать, да только чахленькая она у нас, слабенькая, кое-как с бору по сосенке по сусекам нашкрябанная. И эти мои сариссофоры в этой нагрёбке – один из ключевых факторов. Вон они, пылят ещё по долине, все пятеро, а вокруг них нетерпеливо и нервозно наматывают круги с десяток легковооружённых, которые их, конечно же, не спасут, если нумидийцы налетят все скопом. Но их главный ведь понимает, что это приманка, и осторожничает…
Со своей колокольни он совершенно прав – конечно, это ещё и приманка, ради соблазнительности которой я не поскупился и расстарался на славу – наши, знающие меня как облупленного, сравнивая облачение моих «античных рыцарей» с моим собственным, откровенно ржали. Естественно, и моя бронзовая кольчуга – даже не принимая в расчёт, из КАКОЙ она бронзы – ну никак не выглядит дешёвым ширпотребом, но уж по сравнению с той античной классикой, которой блистает эта пятёрка, мой начальственный прикид не смотрится. Классикой же жанра ещё с самых ранних времён расцвета Греции считается торакс – «анатомический» панцирь греческого гоплита. В идеале тораксу полагается быть металлическим – бронзовым, медным или железным, и его оптимальным эталоном всегда считался бронзовый. Но удовольствие это не из дешёвых, да и вес у такого снаряжения не детский, а в античном греческом полисе далеко не все Гераклы и далеко не все Крёзы. В смысле, не у всех хватает силёнок – как физических, так и финансовых – на бронзовую классику жанра. Кому их не хватало – обходились более дешёвым кожаным панцирем, которому по возможности тоже придавалась ради подражания эталону «анатомическая» форма. А потом уже у египтян был заимствован полотняный панцирь, значительно более дешёвый и лёгкий, и ни на какую «анатомичность» уже не претендующий. Он-то и стал в конце концов массовым ширпотребом эллинистического мира, а классические помпезные «анатомические» кирасы – как бронзовые, так и кожаные – стали эдакой статусной цацкой крутого начальства и его расфуфыренной свиты, в качестве которой теперь подавляющим большинством и воспринимаются.
В последнее время – в связи с громкими победами Рима – и в эллинистическом мире начала входить в моду римская кольчуга – лорика хамата, и в этом смысле я в своей бронзовой кольчуге – изрядный модник. Но мода – это мода, а классика есть классика. И у победоносных римлян ихнее большое начальство красуется в «анатомических» тораксах, престижность которых никем под сомнение не ставится. Более столетия уже все привыкли к виду строя или походной колонны рядовых бойцов в полотняных линтораксах простого фасона, возглавляемых крутым щёголем в чеканной рельефной бронзовой кирасе, а кто не видел сам, те наслышаны от повидавших. И даже личный пример Шурика Филиппыча, в торакс для боя не рядившегося, а облачавшегося в простой солдатский линторакс, на фоне свиты в роскошных тораксах, только нагляднее подтверждал давний стереотип. И любой даже самый дремучий провинциальный недотёпа в этом античном мире знает совершенно точно, что носить бронзовый «анатомический» панцирь – это круто, а добыть такой в бою – вообще самый верх крутизны. А кому же не хочется быть крутым? Вот в такие крутые – на зависть бедным и жадным до крутизны нумидийским дикарям – классические доспехи я и обрядил своих пятерых конных сариссофоров.
Вообще говоря, эта античная конница – в отличие от средневековой рыцарской – тяжёлым снаряжением не очень-то увлекается. Ну какой тут может быть таранный удар длинной пикой, когда без седла и стремян и так-то не свалиться с коня – уже достижение? А без