Читать интересную книгу Личные границы. Установить, поддерживать, защищать - Ольга Владимировна Сульчинская

дети не могут требовать от своих родителей поддержки, могут только просить. И совершенно точно братья и сестры не обязаны отдавать друг другу свои деньги. Исключение – официально оформленная опека над инвалидом или несовершеннолетним. Это точно не случай Валерии.

Но если мы делаем что-то достаточно продолжительное время, то мы сами и другие члены семьи могут воспринимать эти действия как нашу обязанность. И когда мы их прекращаем, то можем встретиться с неудовольством и возмущением других. Если же при этом кто-то защищает интересы другого, то к возмущению добавляется чувство собственной бескорыстной правоты. Валерия оказалась как раз в такой ситуации, причем «на перекрестке»: брат считает, что защищает родителей, а родители – что защищают брата. Но Валерия ни на кого не нападает, она лишь пользуется правом распоряжаться своим заработком.

Возрастные особенности

Личные границы и самостоятельность – связанные понятия. Самостоятельность – способность своими силами обеспечивать себе все необходимое для жизни. А как быть в случае, если мы стары или немощны? Наша способность понимать свои потребности и высказывать вслух свои пожелания обеспечивает нам сохранность психологических границ даже в случае, когда мы от кого-либо зависимы физически.

Если мы – взрослые дети, которые помогают своим престарелым родителям, то уважение к их границам выражается в том, что мы не навязываем им свою помощь, а предлагаем ее. Не решаем за них то, что они могут и хотят решать сами. Не пытаемся обращаться с ними свысока. Иногда это действительно трудно, потому что требует сил и внимания, которые у нас в дефиците.

Рассказывает Инна Г., 43 года:

«Папа собирается идти на улицу, зима, а он не надевает шапку. Я говорю: „Ты же замерзнешь!“ Но он упрямится: „Нет, мне не холодно“. Потом приходит домой простуженный, лежит с температурой. А я, значит, должна брать больничный. Но у меня и сын то и дело болеет, и начальству не особо нравится, когда я не выхожу на работу».

В ролевой игре Инна исполняет роль папы и обнаруживает, что команда «Надень шапку!» вызывает у нее желание упрямиться. Это покушение на ее (его) свободу выбора, и у нее (у него) появляется протест, который выражается в желании поступить наперекор, потому что надеть шапку в этом случае означало бы подчиниться, согласиться быть руководимым. После этого, вернувшись в свою собственную роль, Инна ищет более дипломатичные способы заботиться о папином здоровье: «Я могу сначала сказать о прогнозе погоды и попросить не подавать плохой пример внуку».

Отношения детей и родителей столь же разнообразны, сколь и отношения людей вообще. Но там, где речь идет именно о помощи, есть несколько вариантов общения взрослых детей с родителями:

Поставить родителей в «детское» положение и повторить те же модели, которые когда-то родители использовали в обращении с нами: опекать, контролировать, требовать послушания, наказывать.

Сохранить собственную детскую позицию: желание угодить родителю, получить от него похвалу, заслужить его одобрение.

Отстраниться и отказаться от участия в жизни родителя, от заботы о нем.

Установить равноправные отношения: один просит помощи, другой ее оказывает; один предлагает помощь, другой взвешивает, нужна ли она ему, и в соответствии с этим либо принимает ее с благодарностью, либо отказывается без обиды.

В реальности все эти варианты могут комбинироваться (в частности, отказ от общения (3) может быть вариантом наказания (1)), но понятно, что только в последнем случае можно говорить о здоровых границах. Чаще всего проблема с границами бывает с двух сторон, ведь дети учатся у своих родителей.

С повышением продолжительности жизни появилась проблема, которой не было видно еще лет двадцать назад: когда и «дети» уже не слишком молоды.

Рассказывает Анастасия Л., 60 лет:

«Маме исполнилось 85 лет, она очень независимая, живет отдельно, в соседнем доме. Я каждый день захожу, помогаю, но она совсем не делает скидки на то, что и я уже не девочка. Попросила купить хлеба, я принесла, она говорит: „Ой, я забыла сказать, что еще молока нужно!“ Тут я рассердилась: сколько я могу бегать туда-сюда?»

Многие взрослые дети чувствуют вину по отношению к своим родителям: когда сердятся, когда не выполняют просьбу, когда хотят отдохнуть и т. д. Временами кажется, что родители нарочно внушают им чувство вины, чтобы манипулировать. Иногда так и есть. Но чаще разгадка поведения родителей кроется в их эгоизме. Сам по себе он не предосудителен, вспомним остроумный афоризм, приписываемый Оскару Уайльду: «Эгоист – это тот, кто любит себя больше, чем меня». Но для детей такое поведение часто неопознаваемо по той же причине: в силу уже своего эгоизма дети уверены, что родители должны любить их больше, чем самих себя, – причем всегда, независимо от их возраста.

Разрешить все эти противоречия в один момент, по-видимому, невозможно – это масштабный процесс, состоящий из множества «наблюдать», «осознавать» и «вступать в переговоры», «сохранять спокойствие».

Чувство независимости – важное чувство для каждого из нас. Иногда со стороны оно выглядит как необъяснимое упрямство. Но мы все равно не можем приказывать другому взрослому человеку, даже если считаем, что он ведет себя неправильно или неразумно. Выход один – просить. Однако просить не значит шантажировать. Эмоциональный шантаж «Надень шапку, если не хочешь, чтоб со мной был инфаркт» – тоже нарушение чужих границ, навязывание чувства вины, да и просто обман: это желание другого поступать по-своему в отношении него самого приравнивается к причинению тяжкого вреда говорящему. Просьба подразумевает возможность отказа и готовность принять этот отказ с уважением, то есть без эмоциональных взрывов и затаенных обид.

У взрослых детей нередко возникают трудности в общении с родителями из-за того, что последние воспринимают как оскорбление, что дети не желают слушаться советов, жить так, как родители считают нужным. Вспыхивают семейные ссоры с долгими взаимными обвинениями; гнев и досада выплескиваются, втягивая всех участников в воронку конфликта.

Сильные эмоции «пробивают», переливаются, захватывают тех, кто находится рядом. Даже в театре или кино, когда мы отделены от событий рампой или экраном, мы все равно переживаем за героев. А уж если мы находимся в центре событий, в которых участвуют люди нам не чужие и все происходящее нас близко касается. Тут со своими эмоциями совладать не просто. Но мы обычно знаем свои болевые точки и «входную точку» конфликта, поэтому можем предотвратить свое вступление в ссору.

Приведу эпизод, в котором возрастной аспект сочетается с «семейным треугольником».

Рассказывает Семен Д., 28 лет:

«Не помню, чтоб бабушка ходила, помню ее только лежащей в кровати. Мама ее обожала, и я старался,