Читать интересную книгу Жизнеописание. Избранные письма - Герхард Терстеген

от

49 Tersteegen, Gerhard. Geistliches Blumengärtlein. Stuttgart, 1927. S. 62.

107

Жизнеописание блаженнопочившего Герхарда Терстегена

скопления людей и избежать общения с ними, в летнее время он нередко, взяв с собой лишь один бутерброд, ухо-дил на целый день в лес, дабы побыть наедине с Богом. Такие прогулки он называл «самым лучшим своим вре-менем».

Однажды, идя с некоторым другом в собрание, где от него ожидали произнесения назидательной речи, Терсте-ген сказал своему спутнику: «Я предпочёл бы скрыться от всех, дабы меня не хотели ни видеть, ни слышать». Ещё он говорил: «Я от всей души желаю, чтобы имя Герхарда Тер-стегена было забыто всеми людьми, а вместо того глубоко запечатлелось бы в их сердцах имя Иисуса».

Вот ещё примечательное место из письма (другие от-рывки из него уже приводились выше) дружившему с герн- гутерами реформатскому пастору, который обвинял Тер-стегена в сектантстве:

«Надеюсь, — писал он, — что за все сии годы, с тех пор как Господь призвал меня, я не дал ни малейшего по-вода к подозрениям в том, что я ищу присоединиться к какому-либо сообществу или секте. Наоборот, доселе со всех сторон я только и слышу жалобы, что всех чужда-юсь. Мой Боже! свет, пред Коим невозможно лицемерить! Ты знаешь меня; я не доверяю своему падшему сердцу ни в чём; пред Тобою я не могу и не хочу ни в чём оправ-дываться; но что такое говорит обо мне мой брат во Хри-сте? Сокрыто ли от Тебя, сколь чувствительной жертвой всегда было для меня то, что я, отказываясь от любимо-го одиночества и покоя, посвящал все свои силы и время служению ближним? Не совершал ли я оное, пусть и со многими недостатками, исключительно ради Тебя, в про-стоте, страшась не исполнить Твою волю, если б я занял-ся чем-либо другим? Искал ли я чего-то иного, как только

108

Жизнеописание блаженнопочившего Герхарда Терстегена

чтобы привести сии души к Тебе — а отнюдь не к себе? Да не будет сего! Лучше отврати всякое сердце от меня и соделай, чтобы я, всеми презираемый и забытый, жил только Тебе и с Тобой. Ибо я знаю (не сущая ли это прав-да, Боже мой?), я знаю, что Ты один — полнота всей моей жизни. 6 марта 1750 г.»50.

Стечение к нему жаждущих

спасения душ со всех сторон

Но как бы Терстеген ни стремился избегать общения с людьми, он не мог воспрепятствовать тому, что его став-шие широко известными добродетели и духовные дары привлекали многочисленных гостей со всего света. К нему приезжали из Швейцарии, из всех частей Германии, из Голландии, Англии, Швеции и других мест. Его душепо-печительская переписка была столь же разноадресна и ве-лика. В его доме можно было увидеть представителей всех сословий, от высших до самых низших, также и учёных и благочестивых пасторов, некоторые из которых в важных для них случаях пользовались его советами.

Приведём один такой совет. Некий пастор спрашивал Терстегена касательно занятия видной церковной должно-сти. Тот написал ему в ответ кратко, но весьма выразитель-но и определённо: «Если человек в сомнительном случае 50 Непритворность смирения Терстегена подтверждается и тем обстоятельством, что он запрещал изображать себя; поэтому не осталось никакого его прижизненного портрета. Авторитет его был столь велик, что и по смерти никто не нарисовал его по памяти. Также и могила Терстегена очень быстро после его смерти затерялась (не исключено, что он сам каким-то образом заранее позаботился об этом). Известно лишь, что похоронен он возле городской церкви св. Петра (Петри-Кирхе), во дворе которой стоит «условный» надгробный памятник ему.

109

Жизнеописание блаженнопочившего Герхарда Терстегена

не может принять спокойное и твёрдое решение, то ему следует оставаться в надёжном для себя положении и ру-ководствоваться аксиомой юристов и администраторов: In dubiis abstinendum est, т. е. “Когда нет уверенности, надле-жит воздержаться”».

Посещали его и высокие сановные лица; так, некоторо-му своему другу он однажды поведал, что накануне у него был граф В., явившийся к нему инкогнито. Но больше всего Терстеген был расположен к простым, любящим, детски на-строенным душам, кои от всего сердца вверяли и препору-чали себя и всё своё Господу. Такие души составляли, после Бога, самую большую, да, можно сказать, и единственную его отраду на сей земле. Тех из них, кто жил поблизости, когда они болели или унывали, Терстеген навещал сам и утешался сердечным общением с ними, каковое общение, особенно в последние его годы, особенно подкрепляло и ра-довало его.

Особые духовные дары в обращении

с таковыми душами

Для служения стремившимся к Богу и облагодатство-ванным душам Терстеген получил от Господа особые дары. Никакое печальное и обременённое сердце не уходило от него без утешения и укрепления. В общении он был столь смирен, кроток и исполнен любви, что люди сердечно рас-полагались к нему и с доверием открывали ему свои гре-ховные язвы. Разобрав и обсудив оные, Терстеген обращал своих собеседников ко Спасителю и убеждал их искать благодатного оставления грехов и примирения с Богом только и исключительно у Него. При этом он подчёрки-вал, что подлинный мир с Богом бывает лишь тогда, ког-

110

Жизнеописание блаженнопочившего Герхарда Терстегена

да души постоянно и неизменно послушны Господу и Его привлекающей и наставляющей благодати. Всё его стрем-ление было направлено к тому, чтобы Дух Христов жил и действовал в сердцах людей. Руководить ими, вмешиваясь во все подробности их жизни, было ему совсем несвой-ственно; по этому поводу он часто говорил: «Кто занима-ется с душами, тот должен быть как няня, ведущая дитя на помочах. Видя возможность падения или какого-либо вреда для него, она натягивает помочи, а во всём остальном предоставляет ему ходить свободно». Если душа в своём разумении и жительстве была слишком легкомысленна, то он умел со многой мудростью и кротостью открыть ей сию ошибку и поставить Бога и вечность на подобающее им место.

Находясь в узком кругу одинаково с ним настроенных христиан, Терстеген очевидно пребывал в своей стихии. Тогда он весь, казалось, светился любовью и сердечно-стью; а если представлялся повод сказать слово, то из его уст истекала поистине божественная премудрость. Всё говоримое им было столь основательно и связно и испол-нено такой силы и сладости, что слушающие могли лишь единодушно воскликнуть в заключение: «Ей, аминь!» Он вёл всегда только благочестивые беседы, темы к коим ча-сто брал из видимого мира. Цветы, растения, природные явления etc. он истолковывал духовно, доходя при этом до самых глубоких предметов внутренней жизни. В его при-сутствии никогда не было праздных разговоров,