Читать интересную книгу Сибирская амазонка - Ирина Мельникова

— О господи! — перекрестился Иван. — Что ж, и такие случаи бывают? Неужто они баб людских для себя крадут?

— Раньше такого не наблюдалось! Может, своя померла, а он ведь мужик все-таки! Вот и высмотрел нашу Варьку, — усмехнулся Шаныпин. — Честно сказать, потом наши станичники встречали ее у Пожарских озер. Лет пять прошло после того. Оне там клюкву на болотах брали, а она прямо на них выскочила. Не сгинула, значитца. Прижилась! И только что в шкуры одета, а лицом чистая, похорошела даже. Увидела людей и назад, в тайгу! Видно, мужик, хоть и дикий, а к душе пришелся, если от станичников, словно козуля, сиганула?

— Нет, Никита, тут у вас не заскучаешь, — Иван удрученно посмотрел на него. — Это что ж такое получается? Эта Варька и ее хахаль могут в любой момент и на нас с Алешкой выскочить? Ты почему не предупредил, что такая живность в районе озер водится?

— Да о них уже, почитай, лет шесть никто не слышал.

Или скочевали куда, или померли давно! В последние годы зимы лютые стоят, снега выше головы падают. С голодухи могли загнуться. Я так Иннокентию Владимировичу все и обсказал. Он долго этому агликашке по-ихнему толковал, только тот все равно к Тензелюку решил двигаться.

— Смотрю, у вас не тайга, а проходной двор, — съязвил Иван. — Я думал в глухомань забиться, нет, куда ни глянь, то скитники, то ратники, то шиликуны черномордые, то дикая Варька со своим рыжим мужиком. Знаешь, Алексей, — повернулся он к приятелю, — мне это начинает нравиться.

Может, нам тоже в экспедицию подрядиться? Попутно узнаем, за кем они на самом деле охотятся. Чует мое сердце, что все их россказни — чистой воды прикрытие. Этот мужик, хоть и здоровый, но все ж один, а на него такую армию спроворили! И Голдовский тут при чем, если он специалист по истории и хорошо разбирается в древних книгах? — Он перевел задумчивый взгляд на лагерь. — И Евпраксия эта не зря здесь вертелась. Не нас она выглядывала. А тогда в городе и сегодня наверняка караулила эту братию. Значит… — Он замолчал и более пристально вгляделся в одного из проводников. Того, что был выше ростом и шире в плечах. Вгляделся и крикнул Шурке, лежащему в ближайших кустах:

— Эй, малой, принеси-ка трубу!

Шурка тотчас выполнил приказ. Всего мгновение Иван рассматривал проводника и, передав трубу Алексею, с торжеством в голосе произнес:

— Глянь-ка, Алеша! Порадуйся милому дружку! А то я поначалу никак понять не мог, кого мне этот верзила напоминает!

Линзы почти вплотную приблизили лицо проводника.

И хотя оно густо заросло щетиной, все ж нельзя было его не узнать. Глухонемой «офеня» собственной персоной сидел на корточках рядом с горой тюков, укрытых брезентом, смолил цигарку, но даже надвинутый на лоб козырек картуза не мог скрыть, сколь угрюм и тяжел его взгляд.

Алексей вернул подзорную трубу Ивану. Тот вопросительно посмотрел на него и в ответ на его кивок огорченно вздохнул:

— Да-а, для полного набора нам только Глухаря здесь не хватало! Чувствую, накрылся наш отпуск чем-то толстым и длинным! — и выругался более откровенно.

Глава 13

Над дальними горами полыхали зарницы. Там вовсю бушевала гроза. Но звуки грома не долетали до станицы, да и небо над ней после дневного ливня оставалось по-прежнему безоблачным. Крупные, молчаливые звезды наблюдали за Алексеем, перемигиваясь друг с другом на угольно-черном небе. На горизонте вставало зарево — вот-вот оттуда вынырнет луна. В сене что-то шуршало и попискивало. Неподалеку, вероятно, под застрехой дома или в курятнике, завозилась какая-то птица, ударила несколько раз крыльями, и вновь тишина навалилась на огромный мир, в котором Алексей ощутил себя всего лишь крохотной пылинкой. И чтобы опять почувствовать свою значимость, расправил плечи, набрал полную грудь воздуха и с шумом выдохнул его. И принялся отыскивать на небе знакомые созвездия, только голову все туманили и не отпускали тревожные мысли.

Ему вдруг вспомнилась прошлогодняя августовская ночь.

Он тоже провел ее на сеновале, только у Арины, которую так преданно и беззаветно любил его приятель, бравый полицейский урядник Егор Зайцев. Точно так же заглядывались на него звезды, да в дальнем углу сеновала возилась собачонка Жулька, и требовательно поскуливали ее мордатые щенки.

А Егор и Арина, обнявшись, шли к баньке в конце огорода…

К баньке, очень похожей на ту, за которой сидел сейчас в засаде Иван и ждал неизвестно кого и чего. Густые заросли лопуха и крапивы надежно укрывали его с головой. И как Алексей ни всматривался в подзорную трубу, надеясь заметить колебание листьев, так ничего и не заметил. А ночь была холодной, и он представил, каково сейчас Ивану лежать без движения, пусть и в теплой служебной тужурке, но на сырой земле, в зарослях, где даже жарким днем гнездится зябкая сырость.

Благодаря подзорной трубе, которую ему с трудом, но удалось изъять из цепких ручонок близнецов, Алексею в первые два часа своего ночного бдения уже многое удалось рассмотреть.

Правда, он и без трубы догадался, чьи темные фигуры соскользнули с полчаса назад с чердака и, крадучись, нырнули в ворота.

Вдобавок он успел разглядеть, что вокруг пояса то ли Сашки, то ли Шурки (ночью близнецы и вовсе были на одно лицо) намотана веревка, одеты они в темные одежки и шапки, а лица измазаны сажей, а то и просто грязью, чтобы не отсвечивали в темноте. По всему выходило, что, несмотря на юный возраст, братья имели довольно богатый военный опыт, наверняка заработанный на чужих огородах, где, как известно, и морковка слаще, и огурцы крупнее…

Близнецы исчезли в направлении лагеря экспедиции.

И хорошо, если они просто выполнят просьбу Ивана не оставить его обитателей без внимания, а то вдруг вздумают снова полезть к ящикам? Поэтому, помимо наблюдения за баней и ближайшими окрестностями, Алексей то и дело напрягал слух, ожидая, что ночная тишина взорвется вдруг криками и, не дай бог, выстрелами.

Но он не мог покинуть своего поста на крыше, чтобы предотвратить попытки близнецов сунуть свой нос туда, где, не задумываясь, им способны и головы оторвать за чрезмерное любопытство… Оставалось надеяться на благоразумие юных лазутчиков и их осторожность. Вряд ли им захочется нарваться на новую затрещину. К тому ж сорванцы не должны забыть о строгом запрете отца на всякие попытки разузнать то, что им не положено…

Алексей понимал, что эти доводы — всего лишь жалкие и безуспешные попытки успокоить себя и сосредоточиться на наблюдении за огородом и банькой. Но что ему оставалось делать? Разорваться на две части — себе дороже станет, поэтому, предоставив событиям развиваться своим чередом, он обреченно вздохнул и еще плотнее закутался в одеяло.

Из-за горизонта вынырнул молодой месяц. Света его явно не хватало, чтобы улучшить видимость около бани, но все ж сквозь окуляр подзорной труды Алексею удалось разглядеть пробой и висячий замок на дверях. В самой же бане — ни огонька, ни звука, точно так же, как и поблизости. Единожды прошмыгнула по ее крыше кошка, перескочила на забор и сгинула по другую его сторону в кустарнике, отделяющем усадьбу атамана от леса. Тайга начиналась буквально в десятке саженей от нее, и днем тень огромных пихт, смыкавшихся в сплошною стену, достигала бани и грядок с огурцами.

После джигитовки, как и следовало ожидать, баню так и не затопили. Атаман пояснил, что среди недели это не с руки, поэтому помылись прямо во дворе, обливая друг друга из ведра прогревшейся за день водой из дождевых бочек. Не зная истинной причины, они могли бы поверить Никите Матвеевичу, но только не теперь, когда уверились, что баня используется не по назначению и в семье атамана это тщательно скрывают.

После ужина Иван стремительно занемог, даже не остался попить чаю, и удалился на сеновал еще до того, как стемнело. Свое желание лечь спать пораньше он объяснил еще и тем, что завтра придется вставать на восходе солнца, чтобы отправиться на Пожарские озера. Путь предстоял трудный, поэтому атаман не протестовал, когда Алексей тоже поднялся из-за стола, только приказал Гаврюхе, чтобы тот проследил, насколько хорошо будут завьючены и подготовлены к дальнему переходу лошади, в том числе и верховые. Близнецов тоже отправили спать, и они без обычных в подобных случаях оговорок забрались на чердак, где по летнему времени были устроены для них лежанки.

Поднявшись на сеновал, Алексей обнаружил, что вместо Ивана под одеялом покоится свернутый в тючок старый армяк, который Вавилов умыкнул еще днем из сеней. Судя по всему, первая часть их плана была выполнена. Ивану удалось незаметно проникнуть в огород и спрятаться на задах бани.

Можно было на время успокоиться, но все ж странное предчувствие не покидало Алексея с того самого момента, как он узнал в толпе казаков Евпраксию, и оно же подсказывало ему, что их завтрашний поход вряд ли состоится. С прибытием в станицу отряда Корнуэлла, явления Голдовского, а после еще и «офени» оно и вовсе переросло в убежденность, что им придется завтра задержаться в станице, и хорошо, если не до конца отпуска.