Уилфред заинтересованно посмотрел на нее.
– Правда?
Она улыбнулась.
– Разумеется. Вы наверняка знаете о своих чарах и без моих напоминаний. Ваша привлекательность, благородство, непревзойденное чувство юмора…
Сорокашестилетний Уилфред был лысоват, на носу у него сидела крупная бородавка. Он заслуженно носил прозвище одного из самых унылых джентльменов всей Англии. В поисках подвоха он заглянул в зеленые глаза графини, но прочел в них лишь восхищение и горделиво выпятил грудь. Пожалуй, он может позволить себе подождать еще день. Или два.
– Алана ничего не говорила о моих… чарах, – заметил он.
Деворгилла склонила голову набок, на ее золотистых волосах заиграл отсвет пламени.
– Да, но она еще так молода и застенчива.
Он подался вперед.
– А вы, дорогая графиня, – искушенная женщина.
На ее высоких скулах проступил румянец.
– Мой опыт не так уж велик, милорд. Когда родилась Алана, мне было всего семнадцать. В Шотландии женщины рано выходят замуж, и в мужья мы выбираем достойных и зрелых мужчин – таких, как вы.
– Вы мне льстите, графиня.
Может, это и вправду была лесть, но она ему нравилась.
Ее улыбка расцвела медленно и соблазнительно.
– Зовите меня Деворгиллой, милорд.
– Тогда и вы зовите меня Уилфредом.
– С удовольствием, Уилфред.
– Прелестно, – пробормотал он, пытаясь припомнить, когда в последний раз слышал собственное имя из уст красивой женщины. – Вы позволите сказать, что выглядите скорее как привлекательная старшая сестра Аланы, чем ее мать?
В сущности, он предпочитал женщин постарше: понимающих, опытных в постели, знающих, как угодить мужчине. Девственницы нужны для брака, а женщины вроде Деворгиллы Макнаб – для удовольствий.
Услышав его комплимент, Деворгилла не стала жеманиться. Взглянув на него в упор, она снова медленно опустила ресницы.
– Вот видите! Вы само очарование, Уилфред, – она отставила чашку. – Чем займемся в ожидании Аланы? Может, партию в карты или в шахматы?
Последнее слово она произнесла так, словно подразумевала совсем другую игру, и Уилфред поспешно встал, предложив руку прелестной хозяйке дома.
Пока он помогал ей установить шахматную доску на столике перед камином, их пальцы то и дело соприкасались.
За окном валил снег, блистательная вдовая графиня Гленлорн снова наполнила стакан собеседника виски, улыбнулась, и он забыл и про метель, и про свою пропавшую невесту.
Глава 15
Крейглит, за семнадцать дней до Рождества
Сэнди стряхнул с плеч снег и вошел в уютный коттедж Джока Макинтоша. Наступило следующее утро после прибытия Аланы Макнаб в Крейглит.
– Хорошо, что я застал тебя дома. Есть вести от дочки? – спросил Сэнди, вешая свой плед к огню, чтобы просушить. Жена Джока поприветствовала гостя молчаливым кивком, налила ему виски и снова принялась что-то вязать – должно быть, для будущего внука.
– Вестей нет, но малыш родится не сегодня завтра. Я пообещал дочке привезти в помощь мать, но метель задержала нас. Хотя сегодня мы все равно двинемся в путь, неважно, будет снегопад или нет, – сказал Джок. – А если ребенок родится, несмотря на всю болтовню, которую наверняка разведут мамаша с дочкой, это надо видеть!
Жена укоризненно взглянула на него и набросила на спицу еще одну петлю.
Сэнди хмыкнул.
– Послушать тебя, так до первого внука тебе и дела нет. А я вот уже четвертого жду. Люблю ребятню, когда они уже подрастут настолько, чтобы придержать язык и не дергать старика понапрасну.
– Да тебя от новорожденного за уши не оттащишь, Сэнди Макгилливрей. Как и меня, – с упреком сказала жена Джока.
Джок усмехнулся.
– В нашем возрасте каждый внук – благословение небес. Старая Энни говорит, что будет мальчик, вот я и жду не дождусь. Дочка с семьей живут отдельно, так что никто не станет будить меня по десять раз за ночь, как тебя. – Он раскурил трубку для Сэнди, затем свою. – Зачем пришел, да еще в такую метель?
Сэнди протянул ноги к огню, чтобы согреться.
– Пришел спросить, не отвезешь ли ты письмо, когда поедешь к дочке. Твой зять, наверное, все равно сгоняет в Лох-Рейн, сообщить о новорожденном своей родне. Может, и письмо с собой прихватит, и найдет кого-нибудь, кто доставит его дальше.
– Да я не против, а кому пишешь?
– Не я, девчонка из замка. Иан нашел ее без сознания в снегу и повез к себе домой. Метель так разыгралась, что им пришлось переждать ночь в старом коттедже покойного Юэна. А вчера утром он привез девушку в замок, завернутую в его плед и с перевязанным коленом платком.
– Что, правда? – глаза Джока заблестели. Он потер щетинистый подбородок. – Хочет оставить ее себе?
Сэнди вздохнул.
– Говорит, что нет, а она красива, как холмы летним утром.
– Так кому же тогда он пишет?
– Да не он, а она. В Гленлорне у нее брат, вот она и пишет ему, что жива-здорова.
– Помню, были времена, когда никому и в голову не пришло бы ради этого посылать письмо. Все и так знали бы, что девчонка невредима, – задумчиво произнес Джок.
– Таков уж шотландский обычай, – согласился Сэнди.
– А наш Иан… да разве найдешь лэрда лучше – Иана Макгилливрея? – Джок поднял свою кружку, Сэнди последовал его примеру, выпил и поднялся.
– Ну, не буду вас задерживать. Счастливого пути, и передайте мои пожелания дочке с мужем, – он отдал письмо Джоку.
– Коннор найдет кого-нибудь в Лох-Рейне, чтобы доставили письмо. А мы вернемся к Рождеству – или не вернемся, если жена откажется. Увезти мою Мэй от малыша будет непросто.
– Думаешь, тебя легче, старик? – отозвалась Мэй, не отрываясь от вязания.
– Хорошего Рождества вам и вашей родне, – пожелал Сэнди, кивнул Мэй, пожал руку старому другу и ушел в метель.
Глава 16
Крейглит, за шестнадцать дней до Рождества
– Войдите! – сказала Алана, укрываясь одеялом до подбородка и затаив дыхание. Она ждала, что в спальню войдет Иан.
– Я вас не потревожила? – спросила Фиона Макгилливрей. – Энни велела отнести вам одежду, гребень и ленты для волос, – может, вам уже лучше и вы захотите спуститься к ужину. Ваше платье порвано, Шона как раз зашивает его, потому что она лучшая рукодельница в здешних местах, так что… – Сообразив, что разболталась, Фиона покраснела и умолкла.
Фиона была женственной и миловидной копией своего брата, оттенки рыжих волос и серых глаз были у них одинаковыми.
– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила Алана и села, опираясь на подушки. В постели она провела уже два дня и с нетерпением ждала, когда можно будет встать.
– Это одно из моих платьев. Оно, конечно, не такое нарядное, как ваше, – добавила Фиона, вешая платье на спинку стула. – Вы, наверное, привыкли к красивой одежде.