а затем недовольство злоупотреблениями на местах представителей Советской власти, иной раз действительно возмутительных. <…> Продовольственное и экономическое положение нисколько не улучшилось», «За истекшую неделю общая картина положения Советской Республики остается почти та же, что и в предыдущую. То же самое антисоветское настроение населения в местностях продовольственного кризиса, те же мелкие восстания на этой почве…» [292]. Новгородская губЧК в сводке за 1–7 декабря 1919 года сообщала: «Недовольство со стороны малоземельного, безземельного крестьянства и пролетариата города вследствие тяжелого продовольственного положения». Из Олонецкой губернии в сводке за май 1920 года чекисты писали о настроении крестьян: «…в деревне <…> на почве голода — неудовлетворительное» [293].
Но здесь же, кроме указания весьма понятных объективных причин недовольства, было уже заметно и стремление объяснить «неподобающее» поведение трудящихся по отношению к советской власти их «темнотой» и происками контрреволюционных сил. Вот, например, как докладывали в конце мая 1919 года о положении в Угличе: «Ввиду оторванности губернии от центра и других городов Углич является очень удобным местом для белогвардейских банд, так как население города совершенно не развито политически. В уезде та же картина. Объясняется это нестойкостью местной власти и распущенностью местных коммунистов».
О том же, какой могла быть эта «распущенность», некоторое представление дает сообщение о восстании в Трубчевске Брянской губернии с участием жителей окрестных сел. Оно началось после того, как «уездный военный комиссар Раков призвал на дом икону Холмской божьей матери, во время молебна — выстрелил в икону и стал топтать ее ногами». В итоге Раков был убит, а «восстание ликвидировано» [294]. В сентябре 1919 года сводка характеризовала положение в Ярославской губернии: «Вследствие своей темности население легко поддается влиянию контрреволюционеров. <…> На почве реквизиции урожая крестьянство настроено реакционно». В мае 1920 года о положении в Астраханской губернии сообщали: «Массы настроены разнузданно и контрреволюционно, по всякому пустяковому случаю грозят забастовкой. <…> Причина — продовольственное положение <…> с другой стороны тут сказывается работа правых партий» [295].
В подобных случаях «не щадили» даже промышленный пролетариат, считавшийся главной опорой советской власти. В конце 1919 года в сводке СО ВЧК содержалась следующая характеристика положения на Брянском машиностроительном заводе:
Рабочие Брянского завода не представляют из себя чистого пролетариата, в массе своей аполитичны. <…> Можно услышать нотки явно контрреволюционного настроения. Есть даже предположение, что где-нибудь поблизости существует контрреволюционное гнездо, на что намекает распространение прокламаций антисоветского характера. <…> Одной из главных причин такого настроения рабочих следует признать продовольственные затруднения. <…> Гарантию о спокойствии завода может дать одно лишь переведение рабочих на красноармейский паек [296].
Надо также отметить, что, анализируя причины массовых антисоветских выступлений и объясняя их «темнотой» широких масс, контрреволюционной, «погромно-черносотенной, кулацкой» агитацией, чекисты подчеркивали, что решить эти проблемы невозможно лишь «карательными экспедициями» без «культурно-просветительской работы». Именно так писал в информационной сводке о восстании в Юрьеве-Польском Владимирской губернии в июле 1919 года зав. Секретно-оперативным отделом Иваново-Вознесенской губЧК А. С. Чистов [297].
Сводки Особого отдела содержали информацию по фронтам и армиям, военным округам и обязательно включали данные о настроениях в частях. По объему ежедневные сводки Особого отдела имели около 2 машинописных страниц, а еженедельные от 10 до 30 страниц. Подписывались они зав. Особым отделом, зав. Секретно-осведомительной частью и зав. Информационной частью [298].
1 января 1920 года председателем ОО ВЧК В. Р. Менжинским была утверждена инструкция по составлению еженедельного «Информационного бюллетеня». Она предписывала давать информацию по следующим вопросам: шпионаж противника, деятельность антисоветских нелегальных организаций и несоветских политических партий; деятельность органов службы связи, военных сообщений и органов снабжения; штабов, инспекций и санитарного управления; заводских, фабричных заведений, работающих на оборону; ненормальности в жизни воинских частей и, наконец, разведданные о положении в тылу противника. В Управлении ОО ВЧК эти данные обобщались в отделении обработки материалов [299].
Свои сводки два раза в месяц, согласно приказу ВЧК от 2 августа 1919 года, готовили районные транспортные ЧК, направлявшие их в ТО ВЧК. Схема такой сводки (по железным дорогам) предполагала освещение следующих вопросов: общее политическое положение (настроение рабочих и служащих дороги), забастовки; контрреволюционные явления, включая шпионаж; продовольственное снабжение; хищения грузов; работа управления и административные службы; организация и состояние движения по железным дорогам; состояние путей и работа службы тяги; состояние связи, а также электрическое обслуживание; обеспеченность дорог топливом и лесоматериалами; работа финансовой службы и отделов сборов; врачебно-санитарная служба; деятельность агрономических служб и отдельных советских хозяйств, включая отношение железнодорожников к агрономическим и коммунальным хозяйствам; железнодорожная милиция, уголовный розыск, охрана и оборона дороги; деятельность комендантской службы, где помимо настроений ее работников и их отношения к Красной армии и к компартии, как главное, выделялась организация посадки пассажиров; работа железнодорожной инспекции.
Раздел сводки, обозначенный как «информационные сведения вне полосы отчуждения», нацеливал транспортных чекистов на освещение настроений населения (крестьян, кулаков, середняков и сельской интеллигенции), в особенности их отношения к советской власти и компартии. При этом требовалось сообщать о контактах железнодорожных учреждений с местными волисполкомами, посевкомами и Советами, а также о недостатках в работе кооперативов [300]. Понятно, что качественно готовить такую сводку каждые две недели было, конечно, невозможно. Все виды сводок ВЧК направлялись руководителям государства: В. И. Ленину, Л. Д. Троцкому, А. И. Рыкову и др. — и обязательно в ЦК РКП(б).
Необходимо подчеркнуть, что именно здесь, в ЦК РКП(б), было сосредоточено руководство всей работой по организации политического контроля. Сюда поступали все виды информационных сводок, просьбы о направлении работников в соответствующие учреждения, предложения о лучшей организации тех или иных учреждений политического контроля. В январе 1920 года Особый отдел ВЧК просил «откомандировать в его распоряжение пять партийных товарищей для работы в информационном отделе» [301].
В отдельных случаях, особенно когда дело касалось занимающих достаточно высокие посты, в ЦК направлялись меморандумы перлюстрированных писем с информацией о правонарушениях последних. Так, в июне 1920 года Отдел военной цензуры переслал сюда запрос Самарского губернского военно-цензурного отделения, перехватившего письмо Я. Г. Горина, начальника Особого отдела 4‑й армии, в Москву с просьбой прислать знакомого с подложным удостоверением для вызова приготовленных 20 пудов муки. ВЦО Самарской губернии просило от своего начальства «дать соответствующие разъяснения на случай, если в дальнейшем будут таковые повторяться с лицами, каковыми являются отправители письма».
Отдел военной цензуры тоже не стал принимать самостоятельного решения, а передал все в ЦК РКП(б). Здесь появилась резолюция: «Послать копию всей переписки [в] Особый отдел ВЧК»