Вялость, которую я испытываю при мысли о необходимости покупок, основана на том, что меня не волнует, что именно Дэвид будет дарить партнерам или секретарше. Это не означает, что мне несимпатична бедняжка Сильвия. Дэвид уже подумывал заменить ее человеком, который не будет постоянно бегать туда-сюда с целью потерять калории и будет носить пиджачную пару вместо юбок и свитеров. Удерживало его от такой замены только то, что он пока не мог определиться в выборе.
Он печатает еще минут пять и, не поворачиваясь ко мне, говорит:
– А может, ты предпочтешь провести выходные со мной? Вылетишь ночным рейсом и вернешься в понедельник прямо на занятия?
Когда-то я с радостью ухватилась бы за такое предложение. Поначалу, когда я путешествовала вместе с ним, мы стремились облазать все интересные объекты в местах наших поездок, но когда он стал важной шишкой в своей фирме, то работа захватила его целиком, и мне уже приходилось либо одной слоняться по улицам, либо торчать в номере отеля, почитывая книги.
– Мне надо подготовиться к лекциям, – говорю я.
– Отлично. Мое дело предложить. Последние следы прежнего, молодого Дэвида постепенно исчезают, пока он пьет кофе и, сделав пару телефонных звонков, складывает бумаги в портфель. Спустя несколько минут он исчезает, его и дух простыл. Возможно, он не попрощался со мной, потому что мои глаза закрыты.
Вытянувшись на постели, я думаю о том, как Скарлет О'Хара улыбалась утром Рэту Батлеру, после того как он отнес ее на руках вверх по лестнице. Только у них все было по-другому, ведь я знаю, что не люблю своего мужа. Я даже не уверена, что вообще любила его.
Открыв ящик прикроватной тумбочки, я обнаруживаю «Путеводитель по Атланте», который сообщает мне, что изваяния Каменной Горы воздают честь южным генералам.[17] Я подумываю, не съездить ли посмотреть на них, взяв напрокат машину. Но меня больше привлекает идея остаться в постели. Воспользовавшись дистанционным управлением, я включаю телевизор и обнаруживаю, что по платному каналу показывают «Милю лунного света». В полудреме я посматриваю на экран. Хоффман и Сарандон, как обычно, удивительно хороши. Молодые, незнакомые мне актеры играют довольно бесцветно. Вот если бы сейчас со мной был Питер, мы обсудили бы то, что можно было бы изменить.
Около полудня я звоню в авиакомпанию. У них множество рейсов на Бостон. В том же ящике лежит бумага для заметок с названием и адресом отеля. Я выуживаю из сумки авторучку.
Милый Дэвид, у меня много дел, и я решила отправиться на выходные домой. Желаю тебе удачного завершения командировки.
Я.
Преимуществом путешествия налегке является то, что сборы занимают минимальное время. Консьерж заказывает такси.
По пути в аэропорт я обращаю внимание на людей в шортах, играющих в теннис. Такси мирно шуршит мимо садиков с цветущими анютиными глазками. Стоит такая теплынь, что я даже не надеваю пальто.
После приземления в Бостоне мне пришлось напялить не только пальто, но и шарф, шляпу и перчатки, поскольку там валил снег. Моей машине, брошенной на открытой стоянке, не нравится, что ее потревожили, и она начинает чихать. Наконец, сменив гнев на милость, она заводится, и я смахиваю «дворниками» снег с лобового стекла.
Мне хочется увидеть Питера, и я еду к нему. Его нет дома. Я вхожу в его квартиру. Поступая так, я всегда беспокоюсь, что, возможно, он тайно привел к себе другую женщину, которая сейчас дремлет в его постели. Он не дал бы мне ключ, если бы собирался приглашать кого-то.
Собака Питера, пронесясь мимо меня, опрокидывается в снег. Она резвится, подбрасывая его мордой в воздух. Когда я зову ее обратно, она сначала игриво припадает к земле, а уж потом бежит ко мне. Босси выглядит поседевшей, пока не стряхивает снег с шерсти. От холода у меня замерзают ноги.
– А кормил ли тебя твой хозяин?
Она хватает зубами свою миску и ставит передо мной. Я открываю ей банку «Альпо». Она с благодарностью чавкает, заглатывая корм.
В восемь часов я достаю маленький телевизор из кладовки, где Питер хранит его. Мы подшучиваем, что у него в доме гулящий телевизор. На экране маячит женщина, показывающая, как отделать столик под мрамор. Просмотрев возможные варианты, я останавливаюсь на общеобразовательном некоммерческом канале, где идет повторный показ передачи «История английского языка», но засыпаю, когда к английскому языку начинает примешиваться афро-американский акцент.
Уже за полночь около кровати появляется Питер.
– Привет! – Его голос очень нежен. – Я смотрел, как ты спишь. – Присаживаясь рядом, он касается губами моего лба. От Питера пахнет пивом и мускусным лосьоном после бритья.
Я морщу нос, а он говорит:
– Я отработал сегодня вечером за Мухаммеда, потому что он собирался на свидание, но она отправила его восвояси. Он вернулся весь несчастный, и мы завалились к Флану О'Брайену. Я слегка выпил.
Я уже догадалась об этом по тому, как он старательно выговаривал слова.
– Если вы оба ушли, то кто же остался в киоске?
– А я недавно взял ученика. Мы так давно не виделись, что у меня не было возможности рассказать тебе об этом. – Это говорится не в качестве обвинения. Рассказывая о новом помощнике, у которого, по его мнению, вряд ли пойдет дело, он сбрасывает верхнюю одежду и падает на кровать в трусах, футболке и одном носке. Мы прижимаемся друг к другу, и он мгновенно проваливается в сон.
Последнее время я так много спала, что, проснувшись сейчас, не могу заснуть. Часы на тумбочке показывают три часа ночи. Их стрелки подсвечиваются лунным светом. Питер нашел эти часы в мусорном контейнере и отнес к часовщику, который сумел заменить механизм.
На кровать заползает Босси. Когда я ночую здесь, ей положено оставаться на полу. Но она дожидается своего часа, и когда считает, что мы уже спим, присоединяется к нам. Я уверена, что она считает меня незваной гостьей.
В пять утра я проскальзываю в ванную с привычным уже позывом к тошноте, потом иду на кухню и готовлю на скорую руку тосты с корицей и чай. Наливаю два стакана томатного сока. Порывшись в стенном шкафу, нахожу медную узкую вазочку. Выйдя на улицу, я срезаю сосновую лапку для этой вазы. На обратном пути захватываю с крыльца «Бостон Глоуб». Расставив все на подносе, я добавляю пару собачьих галет и несу все наверх.
Босси, разумеется, уже заняла мое место на кровати.
– Просыпайся, – говорю я. Она сползает на пол.
Питер стонет:
– О женщина, дай мне поспать. Я умираю.
– Тебе работу к шести. Так что, ежели ты еще не умер… то просыпайся. – Я подсовываю ему томатный сок.
– Сегодня Мухаммед работает один целый день.