Его работа? Кортни испугалась. Если она скажет, что Коннор выискивает факты для журнала «Взгляд изнутри» и телепередачи «Сведения из первоисточника» и им подобных, Уилсон Ноллер заподозрит их истинные мотивы приезда в Тенистые Водопады. А если заподозрит, им несдобровать.
Коннор лежит в больнице с амнезией, а она живет у миссис Мейсон, оба представляют очень легкие мишени. И еще девочка Сара. Может быть, она насмотрелась слишком много кинофильмов, где люди попадают в опасные ситуации, и у нее появилась мания преследования? Но все же Кортни решила, что не может рисковать и сказать правду.
Она вспомнила слова Коннора: «А если я скажу, что закончил университет, сдал экзамен на адвоката и получил лицензию на юридическую практику в штатах Виргиния, Мэриленд и округе Колумбия?»
Вряд ли это правда, но отвлечет Ноллера.
– Он.., он юрист, – сказала Кортни, мысленно прося у Коннора прощения за этот обман.
– Я не знал, что Коннор адвокат, – сказал Ноллер. – Мы не говорили о роде его занятий во время визита.
– Да, не говорили, – подтвердила Кортни. Такие жизненно важные вопросы, как работа, рекомендации, семейные связи, вообще не упоминались. Тогда это лишь подтвердило их мнение, что Уилсона Ноллера интересуют только деньги.
Эта встреча, казалось, произошла тысячу лет назад, когда Ноллер был их врагом, теперь, с момента катастрофы, как ни странно, Кортни начинала видеть в нем союзника. Он был так искренне озабочен и огорчен из-за того, что случилось с Коннором.
Однако все ее инстинкты предупреждали свято хранить их тайну. Уилсон Ноллер – могущественный человек, у него повсюду связи, особенно в этом городе. Ради безопасности Коннора, ради маленькой Сары адвокат должен продолжать верить, что она и Коннор действительно женаты. Да, Ноллер не должен узнать истинные причины их появления в Тенистых Водопадах.
– Коннор работает в юридической фирме или на правительство? – спросил Ноллер. – У него есть своя практика?
Кортни закусила губу. Она не разбиралась в юриспруденции, и если, не дай Бог, допустит ошибку, Ноллер тут же поймет это.
– Иногда он.., э.., представляет клиентов, таких, как.., как Национальное общественное телевидение, – медленно сказала она, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о юристах.
– Так, значит, он работает в шоу-бизнесе? – ухватился Ноллер. – У него есть какие-нибудь знаменитые клиенты? Какое дело было наиболее интересным и важным для него?
– Он.., а.., заключил контракт между НОТ и Сайнед Холлерэн, ирландской исполнительницей народных песен, – сказала Кортни. По крайней мере эта область была ей знакома. Она была ассистентом режиссера в фильме-концерте Холлерэн и изумительного флейтиста. – Ему было очень интересно. Нам обоим было интересно.
Коннор выглядел озадаченным.
– Извините, но я совершенно ничего об этом не помню.
У нее сердце разрывалось: он выглядел таким печальным, таким беспомощным. Кортни постаралась взять себя в руки. Конечно, он не помнит. Этого никогда не было! Но она не смела ничего сказать ему: Уилсон Ноллер стоял рядом.
– Никогда не слышал о Сайнед Холлерэн, – извинился Ноллер. – Я крайне редко смотрю телевизор.
Кортни облегченно вздохнула. То, что Ноллер почти ничего не знал о НОТ, было ей только на руку.
В комнату вошла медсестра и сделала знак доктору, он последовал за ней.
– Кортни, я хочу, чтобы вы знали, я сделаю все, чтобы помочь вам, – тихо сказал Ноллер. – Я прослежу, чтобы страховая компания Мередита оплатила больничный счет, и я настаиваю на том, чтобы взять на себя все ваши расходы, пока вы остаетесь в городе.
– А Сара? Как вы знаете, сейчас о ней заботится миссис Мейсон… – Кортни глубоко вздохнула. – Вы не поверите мне, но я уже люблю ее. Я не хочу потерять ее.
– Моя дорогая, вы ни в коем случае ее не потеряете. Документы будут оформляться, как и планировалось. Вы и Коннор получите вашу девочку.
Доктор Стэндиш вернулся в комнату с медсестрой и двумя санитарами.
– Мы отвезем его на обследование, – сообщил он.
У Коннора страшно болела голова, его тошнило от любого движения. Но больше всего его мучило то, что он совершенно ничего не помнил. Он уныло посмотрел на Кортни, следившую за ним полными слез глазами.
Их взгляды встретились.
Вдруг Кортни проскользнула между санитарами и встала рядом с каталкой.
– Коннор, все будет хорошо, – пылко сказала она, прижав его ладонь к своим губам. – Я люблю тебя!
Слова вырвались непроизвольно, будто сами собой. Неужели ее так увлекла роль любящей жены, что она точно угадала, что должна сказать в данный момент?
Коннор выдавил слабую улыбку. Ее слова как бальзам согрели его душу и изгнали глубокое отчаяние, угрожавшее поглотить его. В конце концов, он не одинок, утешал он себя. У него есть любящая жена и ребенок.
– Ты будешь здесь, когда я вернусь? – прошептал он, только сейчас понимая, как ему повезло, что есть человек, который любит его, которому он по-настоящему дорог. А если бы ему пришлось пройти через это испытание одному?
– Конечно, я буду здесь. – Кортни наклонилась и поцеловала его в щеку.
Коннор протянул руку и погладил ее мягкие волосы.
– Я рад. – Он успокоился и, желая утешить ее, сказал:
– Не волнуйся, Кортни. Все будет в порядке.
Кортни улыбалась ему, пока его не вывезли из палаты. Потом она спрятала лицо в ладони и разрыдалась.
Глава 8
Неделя после автокатастрофы была самой страшной в жизни Кортни. Она постоянно лгала, хотя прежде испытывала отвращение к обману. Она рисковала, хотя до этого всегда стремилась к безопасности и спокойствию. Ее жизнь стала одним сплошным противоречием – и никогда не была такой.., замечательной!
Коннор думал, что она его жена, и хотел, чтобы она все время проводила с ним. Его лицо светлело, когда она была рядом, он был таким любящим, предупредительным, заботливым. Они пользовались тем, что в больнице были свободные часы посещений, и проводили все дни и большую часть вечеров вместе. Сара почти всегда была с ними, и они по очереди кормили ее. Кортни была убеждена, что он заботится о ребенке с таким же наслаждением, как и она сама. Он гордо показывал девочку медсестрам, называя ее своей дочкой.
Его амнезия оставалась загадкой. За несколько дней многосторонних исследований и наблюдений врачи не смогли найти ее причину. Никаких повреждений мозга обнаружено не было. Его общая память осталась прекрасной: он сохранил все свои интеллектуальные способности и мог общаться с окружающими как все обычные люди. Его физическое здоровье тоже не пострадало, даже головные боли прекратились.
Поскольку повреждение мозга было исключено, доктор Аммон, нейропсихиатр, обследовавший Коннора, предложил другую теорию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});