быть умным… Спроси меня снова через десять лет.
Обойдя их, мы продолжили путь. Два квартала показались мне двумя милями из-за всех людей, которые останавливали меня, просто чтобы поздороваться. Ист-Сайд всегда был домом для ирландцев, и они знали, кто я такой, и должны были проявлять уважение. По сути, это была неписаная заповедь.
— Вот и все, — сказал Фланнери, когда мы остановились у обветшалого таунхауса с тем, что когда-то было зеленой дверью; теперь большая часть краски облупилась, и вместо нее она выглядела коричневой. Фланнери оглянулся на меня, не двигаясь.
— Ты, блядь, ждешь, что я постучу?
Перепрыгивая через две ступеньки за раз, он подошел к двери и постучал в нее.
— Я иду! Я иду!
Секунду спустя дверь распахнулась, и вперед вышла невысокая бледная женщина с черными волосами, собранными в хвост, вся в грязи.
— Фланнери? Что ты… — Ее зеленые глаза медленно перешли на меня.
Улыбнувшись ей, я вынул зубочистку изо рта и подошел.
— Мисс Фейдхельм, ваши ребята дома?
Она быстро взглянула на Фланнери, и какое бы выражение ни было у него на лице, ее глаза расширились. Я даже не думал, что это возможно, но мне показалось, что она побледнела еще больше.
— Мисс Фейдхельм, — окликнул я ее, снова привлекая ее внимание ко мне. — Ваши мальчики?
— Да. Да. — Ее голос дрожал, когда она отступила назад, открывая дверь в свой дом. — Они просто наверху.
— Вы могли бы позвать их вниз? Я хотел бы поговорить с ними. — Я вытер обувь о коврик, прежде чем войти в ее дом. Фланнери последовал за мной вместе с Феделем, который молча стоял ближе всех к двери.
— Брайан. Брайан! Роберт! Спускайтесь сюда сейчас же!
Я взглянул на половицы, и с них посыпалась пыль, когда они сновали туда-сюда.
— Не хотите ли чего-нибудь выпить, мистер Каллахан? — предложила она, уже направляясь на кухню.
— Спасибо, мэм, ничего не нужно. Не стоит утруждать себя, — сказал я.
Она кивнула, возвращаясь к подножию лестницы, ее руки дрожали. Она посмотрела на меня еще раз, прежде чем закричать:
— Брайан! Роберт! У вас есть две секунды…
— Идем! — закричали они, сбегая вниз по лестнице, одетые в выцветшие джинсы и темно-синие свитера с маленькими пушистыми шариками на них. В ту минуту, когда они увидели меня, они остановились на полпути на лестнице. Это были близнецы, тринадцати лет, с ярко-рыжими волосами.
— Мистер Каллахан хотел поговорить с вами, — сказала им мать.
— Судя по выражению ваших лиц, вы знаете, кто я, — сказал я им, когда они наконец спустились и встали рядом со своей матерью.
— Да, сэр, — сказали они вместе; это было чертовски жутко.
— Так вы можете объяснить мне, почему вам показалось хорошей идеей обокрасть меня? — Спросил я, и в тот момент их мать переводила взгляд с них на меня, страх теперь покрывал все ее тело, когда она дрожала.
— Что бы они ни украли, мистер Каллахан, я верну! Клянусь Богом, я верну. — Она рыдала.
— Я уверен, что вы бы попытались… Но это не имеет значения, если они не понимают серьезности своего выбора. Кроме того, если они еще не продали мои наркотики, я не думаю, что вам нужно возвращать мне деньги. Вы ведь не потратили мои деньги, не так ли?
Они шагнули вперед.
— Мы потратили.
Он лгал. Я знаю, что он лгал, по тому, как потрясенно выглядел его брат, когда увидел, что он заговорил.
— Брайан! — закричала его мать, сильнее всхлипывая и хлопая его по плечам. — Что вы двое наделали?! Как вы можете быть такими тупыми?!
— Федель, помоги мисс Фейдхельм на кухню. — Она немедленно упала передо мной на колени, схватив мои брюки.
— Пожалуйста. Пожалуйста, не причиняйте им вреда! Они дети. Тупые гребаные дети! Я накажу их, клянусь. И мы отплатим вам с процентами! Мистер Каллахан…
Я кивнул Феделю, и он увел ее, пока она билась в его руках, все еще прося и умоляя, когда она исчезла за углом коридора.
— Вы же знаете, что заставлять мать плакать — грех, верно? — Ни один из них не произнес ни слова. Я шагнул вперед, и они оба отступили назад. — Лгать мне — еще хуже. Вы не потратили мои деньги, потому что я бы знал, если бы кучка детей спустила десять тысяч в Ист-Сайде.
— Мы не потратили их в Ист-Сайде, — возразил Брайан, по-видимому, самый умный из них двоих. Он был напуган до смерти, но не мог остановиться.
Схватив его за шею, я оторвал его от пола.
— Малыш, ты действуешь мне на нервы из последних сил.
— Мы их не тратили! — крикнул другой, Роберт, когда я отпустил его брата.
— Заткнись, Роб!
— Это была глупая идея с самого начала! — крикнул он в ответ, затем повернулся ко мне. — Мы их не тратили. Это все наверху.
— Откуда ты узнал, где и как у меня можно украсть?
— Дядя Фланнери. Мы последовали за ним.
Я оглянулся на Фланнери, но маленький сучок не мог смотреть мне в глаза.
— Это не его вина. Мы могли бы взять больше, но не хотели, чтобы у него были проблемы. Нам просто нужно убраться из Ист-Сайда, пока не стало слишком поздно.
— Слишком поздно?
Брайан, наконец, заговорил снова, потирая шею.
— Наш папа… наш папа… он ублюдок! Он бьет маму и пропивает все деньги или, что еще хуже, делает плохие ставки. Какие-то вышибали пришли сюда и сказали, что мы должны заплатить. Мама работает уже на трех работах! Где мы могли найти десять тысяч? Ты этого не понимаешь! У тебя больше денег, чем у Бога! Что для тебя несколько тысяч!
— Будь то десять центов, десять долларов, десять тысяч долларов или десять гребаных миллионов, это важно для меня, потому что это МОЕ. Это мой труд. Мой пот. Моя кровь. Вы думаете, что вы единственные дети в Ист-Сайде с плохим отцом? Почему они не воруют у меня?
— Потому