В хорошую солнечную погоду, когда над морем устанавливался штиль, некоторые толпы утопленников можно было разглядеть и с берега.
Красный террор, устроенный Бела Куном, поверг в шок некоторых высокопоставленных большевиков в Крыму. Они стали писать в Москву. Возмутился после этого даже сам Дзержинский, заявив, что «…мы никак не могли подумать, что они так используют эти полномочия».
Большевистское руководство вынуждено было срочно отозвать Бела Куна и Розалию Залкинд из Крыма. Она умрет в 1947 году, а вот венгерскому еврею повезет значительно меньше — в 1939 году его, как троцкиста, приговорят к ВМН и расстреляют.
* * *
Первые месяцы родной брат моего деда Петра по отцовской линии Павел жил вместе со своим новым другом, поручиком Николаем Демьяненко, в каюте на линейном корабле «Георгий Победоносец». Часто они вспоминали о своей родине, селах, хатах (оба были земляками — малороссами, как тогда величали украинцев). Однажды к ним в каюту зашли несколько моряков, рассказавших историю гибели миноносца «Живой».
− Забрало море несчастных не случайно, − многозначно заметил один из морских офицеров. − Я тоже когда-то служил на нем. Знаю многое из его истории. Там же, на эсминце, остался мой друг, лейтенант Женя Нифонтов. Погиб, наверное, царство ему небесное.
− Как — не случайно? — поинтересовался Павел.
− «Живой», как известно, шел без паров — до этого дизельная машина застучала. Его взял на буксир «Херсонес», дошедший до Константинополя. Управлялся же он практически командой «Живого», так как основной экипаж буксира забастовал и остался в Керчи. Пришлось почти всему экипажу миноносца во главе с командиром — капитаном 2-го ранга Павлом Эмеретли перейти на «Херсонес». Они и повели в море мертвый миноносец. Но шторм спутал все карты…
− Я слышал, что канат разорвался, и они из-за высокой волны не могли приблизиться к миноносцу, которого бушующее море и сильный ветер стремительно относили в сторону, — вставил Николай.
− От кого вы слышали? — спросил один из моряков.
− Об этом мне говорил сам Павел Эмеретли.
— Ну, тогда это из первых уст. Я снимаю шляпу, как говорится. А ну-ка, расскажите, что еще говорил капитан 2-го ранга, − настойчиво домогался говорливый гость.
− Он поведал один эпизод из истории корабля. В начале февраля 1916 года при подходе отряда кораблей ЧФ к болгарским берегам миноносцы «Живой» и «Лейтенант Пущин» были посланы в разведку. Последний наскочил на мину. Мощным взрывом его разорвало на две части, и он затонул в одно мгновение. С «Живого» для спасения людей спустили шлюпку. Но капитан корабля якобы заметил перископ вражеской подводной лодки и по непонятным причинам не только побоялся ее атаковать, но и на полном ходу ушел с места гибели «Лейтенанта Пущина». Нескольким офицерам и матросам удалось спастись, добравшись на шлюпке до болгарского берега. Их взяли в плен, − живо рассказывал поручик.
− Так это же мистика! Получается, гибель «Живого» есть кара за нарушение одной из воинских заповедей: «Сам погибай, а товарища выручай»! − воскликнул матрос. — Так и в мирной жизни бывает — судьба мстит…
Время шло.
Сухопутчикам Николаю и Павлу надоело жить в кубрике. И вот несколько офицеров уговорили их переехать во Францию.
Так Павел оказался в Ницце — одном из красивейших южных городов Франции, жемчужине французской Ривьеры.
«Философские пароходы»
Многим моим современникам, жившим в советскую эпоху, доводилась мысль, что по указанию Советского правительства во главе с Лениным был отправлен «в свободное плавание» пароход с не желающими подчиниться Советской власти. В постсоветском периоде либеральные писаки и говорящие головы, дабы напустить исторического тумана, пытались утверждать, что чуть ли не всю оппозицию из числа русской интеллигенции посадили на судно и затем загадочным способом открыли кингстоны. Все утонули, кроме злодеев. Но это все глупости.
Гражданская война — свидетельство распада страны, дошедшей до внутреннего вооруженного столкновения народа в результате социальной и классовой конфронтации. И как результат этой конфронтации — разделение общества. Оно делилось на «своих» и «чужих», «наших» и «не наших», «белых» и «красных».
Как писал А. Климов, «врагов и противников вообще выводят в такие моменты из сферы морали, воспринимают как «нелюдей», на которых не распространяют общечеловеческие нормы. Именно это и создает возможность превратить аморальный террор в террор морально оправданный…».
Победу в Гражданской войне как крупномасштабном вооруженном противостоянии в стране между организованными группами населения, руководителями Советской России было решено использовать для окончательного сокрушения всех политических и идейных противников.
В конце 1920 года Ленин пишет народному комиссару РСФСР и члену Оргбюро ЦК, юристу по образованию Н. Н. Крестинскому:
«Тайно подготовить террор; необходимо и срочно».
Ленин на XI съезде партии 22 марта 1922 года в заключительном слове по политическому отчету ЦК РКП(б) требует усилить красный террор и Наркомюсту узаконить расширение расстрела.
Ленин понимал одну истину, что человеколюбиво нельзя управлять, особенно в России, ибо любой народ по своей природе, как правило, подчиняется силе и мало может помнить о чувстве долга.
Все идеально было бы в государстве, если бы оно существовало исключительно из богов. Тогда бы оно управлялось демократическими способами. Но, увы, в государствах живут люди, а поэтому насилие в управлении необходимо.
Николай Крестинский хорошо штудировал «Теорию и историю государства и права» и прекрасно знал предостережение немецкого мыслителя Иоганна Вольфганга Гете о том, что толпа хорошо разбирается во всем обыденном, но дальше завтрашнего дня, за редким исключением, ничего не видит. А если к тому же случится, что в каком-нибудь общем деле один выиграет, а другой проиграет, то нечего и думать о примирении интересов. Все истинно общеполезное следует поддерживать неограниченной силой власти. Что и делалось в стране победившего пролетариата.
В марте 1922 года Ленин по поводу столкновений во многих городах центральной России представителей властей с верующими, сопротивлявшимися изъятию церковных ценностей, со злостью и бессердечием убеждал членов Политбюро, что «…чем больше представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});