Читать интересную книгу Письмо не по адресу - Гортензия Ульрих

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Никаких извинений!

Слышь ты, парень с постера, даже и не думай, что я буду извиняться! Сделаю ненадолго вид, что восприняла твоё письмо всерьёз и слегка тебе поверила. Если ты действительно думаешь, что выглядишь та-а-а-а-ким уродом, то я с радостью запишу тебя на приём к Клингхуберу, пусть разберётся с твоей проблемой. Если же это всего лишь жалкое кокетство, то тебе пора от него избавляться! Перечти-ка свои письма, тогда поймёшь о чём я говорю. Если у тебя комплекс, потому что в детстве все постоянно гладили тебя по головке и приговаривали: «Что за прелестный мальчик!» — то можешь поныть об этом Клингхуберу, только избавь нормальных людей (таких, как я!) от необходимости выслушивать подобную муть.

Зачем ты разыграл весь этот номер? Не пойму — от скуки, что ли? С какой стати было так выделываться?

Если хочешь знать, твоё выступление в гамбургерной стоило мне дополнительных сеансов у Клингхубера, потому что он считает теперь, что у меня тяга к «криминальным элементам» и что мне грозит опасность самой превратиться в «малолетнюю преступницу».

Если честно, слово «малолетняя» меня покоробило.

Как только привыкнешь к своей внешности и перестанешь комплексовать, можешь опять мне написать.

Такова жизнь: есть те, кто хорошо выглядит, и есть те, кто обеспеченно живёт. При этом одно другого не исключает. (Как у меня! Ха! Съел? Это называется «чувство собственного достоинства»!)

МАКС

P. S. В этот разнесчастный день на обратном пути я видела Колетт с Кулхардтом и Липински с Розали. Узнала кое-что интересное. Хочешь разжиться информацией? Если извинишься передо мной, расскажу!

Отправитель: БерриБлу

Получатель: ПинкМаффин

Тема сообщения: Перемирие?

Ну ладно. Извиняться ты не хочешь. Может быть, я слегка переборщил. Сказать по правде, у меня нет ни малейшего желания философствовать на тему собственной внешности. Но поверь, я не выделывался и не пытался прибедниться. Да, ещё раз повторю, я мог слегка переборщить. Ты же знаешь, со мной такое случается. Возможно, у нас с тобой совершенно разное понимание того, что такое «хорошо выглядеть». Ладно, давай оставим это, хорошо? Я перестаю что-либо говорить насчёт своей внешности, а ты больше не нервничаешь. Идёт?

Есть много других вещей, которые сейчас гораздо важнее. Например, о чём могли говорить Кулхардт и Колетт? Зачем Кулхардт фотографировал меня в гамбургерной?

Скажи, принимаешь ли ты моё предложение о перемирии. Если нет, придётся мне одному искать ответы на эти вопросы. Но я надеюсь, что ты всё же напишешь мне. Вместе решать такие проблемы проще, чем в одиночку.

Берри

Отправитель: ПинкМаффин

Получатель: БерриБлу

Тема сообщения: Ну ладно

Ну ладно, вот что происходило потом в тот чёрный для меня день.

Клингхубер, бледный и дрожащий, тащит меня из гамбургерной обратно в свою приёмную, передаёт на руки моему молчаливому телохранителю (по-моему, Клингхубер тут же записался на приём к СВОЕМУ психотерапевту: наши сеансы доводят его до полного изнеможения, так можно и самому помешаться).

По дороге к машине (такой незаметненький мерс в пол-улицы с затемнёнными стёклами, с водителем; ха-ха, если бы они просто отправили меня к Клингхуберу на автобусе, я бы не находилась под прицелом тысячи глаз и мне не угрожало бы и сотой доли опасности, но не я же тут командую, вот блин!) замечаю Колетт, Кулхардта и пёсиков. Они вчетвером как раз переходят улицу и прогулочным шагом направляются к парку.

— Мне бы хотелось ещё немного прогуляться, — говорю я охраннику.

— Это не предусмотрено, — отвечает он сухо.

— Естественно, ведь это только сейчас пришло мне в голову.

— Сначала нужно получить разрешение, — говорит он.

Я улыбаюсь и вынимаю мобильник.

— Эту задачу я беру на себя.

Набираю номер и говорю в трубку:

— Привет, это я. Ничего, если я немножко прогуляюсь по парку? Ну пожалуйста! Но он же рядом! Нет, он ни на шаг не отойдёт. Ладно. Спасибо!

Отсоединяюсь и с сияющей улыбкой заявляю:

— Всё в порядке, можем идти.

— Это была ваша мать? — спрашивает телохранитель с недоверием.

— Нет, садовник! Что за вопросы вы задаёте? Конечно же!

Он пожимает плечами, и мы трогаемся в путь. Хочу на этом месте подчеркнуть, что я не лгала! Ведь я же не сказала, что разговаривала с матерью.

Итак, идём к парку, я высматриваю любовный квартет, пытаясь держаться от них на расстоянии, чтобы они меня не засекли. Хотя меня в лицо знает только Колетт, да я только её и узнала, но тип в плаще и шляпе с бассетом на поводке вряд ли мог быть кем-то иным, кроме как Кулхардтом.

В общем, впечатление от этой картины было удручающим — до чего, оказывается, может докатиться влюблённый. Я имею в виду прежде всего пёсиков. Ты бы их видел! Липински расхаживал так, будто сегодня на нём надета лучшая шерсть из его коллекции, а Розали — о боже! Короче, при виде предмета обожания герра Липински меня начали одолевать э-э-э… сомнения и вопросы.

Розали — это увеличенная карикатура на болонку, которую многие так любят взять на ручки и потискать. Болоночка весом двадцать пять кило. Это самый толстый и жирный мопс из тех, кого мне доводилось видеть. Шерсть светло-бежевого цвета (не уверена, что не крашеная, ха-ха), бархатисто-розовый бантик вокруг шеи. Клянусь тебе, когда она увивалась вокруг Липински, то кокетничала напропалую и так лихо виляла задницей…

Не видела, как обычно ведёт себя Липински, но боже ж ты мой, как он сейчас выделывался! Всё и вся облаивал, потом бросался к свой спутнице и что-то шептал ей на ушко. А ещё он (если зрение меня не обманывало) смахивал с её пути веточки и фантики (своими ушами — они и вправду до земли достают). Ух, Берри, ты пропустил такое шоу…

К сожалению, не удалось послушать, о чём говорили Кулхардт с Колетт. Колетт всё вокруг него выплясывала, переливчато смеялась и то и дело старалась положить свою ладошку на его руку. Короче, заигрывала по полной!

Пока я наблюдала за этой четвёркой, мне пришла в голову мысль: «Минуточку, — думаю я, — это же идеальный момент для того, чтобы навестить офис Кулхардта, пока его там нет».

Так что опять вытаскиваю мобильник и набираю садовника.

— Уже направляемся домой, — говорю я в телефон. — А-а, да? Не знаю, получится ли это, — докладываю я садовнику (который так ничего и не ответил и, наверное, понять не может, что за идиотка ему названивает). Прикрываю трубку ладошкой, смотрю на своего бульдога и спрашиваю: — Мы можем на обратном пути забрать кое-что для матери?

— Конечно, — кивает он невозмутимо.

Я (опять в трубку):

— Всё в порядке, сделаем. До скорого.

Вот так. И опять не солгала или как?!! Нужно будет как-нибудь объясниться с садовником по поводу моих звонков.

Итак, даю водителю адрес Кулхардта, Мамочки мои, как водитель с охранником на меня посмотрели, когда мы туда приехали!

Я спокойно пожимаю плечами:

— Вы же знаете, моя мать несколько со странностями. — Потом поворачиваюсь к охраннику: — Вам не обязательно подниматься со мной, можете подождать внизу.

Он только презрительно вскидывает брови. Ладно, попытка не удалась.

Топаем вверх по исхоженным ступеням этого страшненького замызганного дома до входа в офис Кулхардта.

Только собираюсь открыть дверь, как надзиратель меня останавливает. Окидывает взглядом лестничную площадку и говорит:

— Вы останетесь здесь!

Потом врывается в дверь, обегает все помещения и тщательно обследует каждый уголок. Через некоторое время возвращается и кивает мне:

— Всё чисто.

Внутри сидит эта твоя везучая на распродажи тётка и ни капельки не удивляется происходящему. Напротив, сортирует себе аккуратненько растворимые супы. «Томат», «Брокколи», «Шампиньон» и «Пряный», насколько я смогла прочитать.

— Вы любите растворимые супы? — обращается она к нам. — Вкус отменный.

— Нет, спасибо, — отвечаю я, — у нас всё готовят из свежих продуктов.

(По крайней мере мне так кажется. Кто-то всегда приносит из кухни готовую еду.)

— По какому вопросу вы тогда пришли? — спрашивает она вежливо.

— Прошу прощения, — так же вежливо отвечаю я, — Кулхардт… — Тут я вспоминаю, что пришла сюда с этим качком, и поправляюсь: — Моя мать попросила меня забрать кое-что от Кулхардта. Могу я быстренько заскочить в его кабинет?

Эта хламушница (как её там зовут?) вскакивает и бросается к нам с распростёртыми объятиями:

— Значит, вы пришли по поводу рольмопсов[35] и картофельных клёцек?

— Что?

— У них скоро истечёт срок годности. Поэтому я и вывесила объявление в Интернете. Первый сорт! Я их купила на распродаже, но вам я сделаю скидку — ещё пятьдесят процентов!