Читать интересную книгу Портрет дамы с жемчугами - Кан Кикути

Словно не замечая недовольного вида Сёхэя, Рурико продолжала улыбаться, потом обратилась к нему тоном избалованного ребенка:

– Я хотела бы пойти к Мицукоси! :Вы не проводите меня?

– Нет, не смогу. Сегодня у меня внеочередное заседание в судостроительной верфи «Тоё».

Впервые Сёхэй был резок с Рурико.

– Вот как! В таком случае я попрошу проводить меня Кацухико-сан! Надеюсь, вы не станете возражать? – Рурико мстила мужу за грубость.

Она видела, как изменился в лице Сёхэй при упоминании имени Кацухико, но продолжала все тем же капризным тоном:

– Разве нельзя попросить Кацухико-сан? Мне скучно идти одной! И потом, когда делаешь покупки, хорошо с кем-нибудь посоветоваться!

– Возьмите с собой Минако, – холодно произнес Сёхэй. Он был рассержен, но упрекать Рурико не решался.

– Мина-сан? Но она вернется домой лишь после трех. А тогда уже поздно идти в магазин.

Улыбка не сходила с лица Рурико. Сёхэй молчал.

– Но почему мне нельзя идти с Кацухико-сан, скажите, пожалуйста?

Сёхэй снова изменился в лице. Дрожащей рукой он положил на стол палочки и, стараясь говорить как можно спокойнее, произнес каким-то чужим, осипшим голосом:

– Кацухико! Вы все время твердите: Кацухико, Кацухико! Но что, собственно, вы думаете о нем? Уже больше месяца вы живете в этом доме и могли бы заметить, – мне, отцу, даже стыдно говорить об этом, – что он идиот! Взять его с собой к Мицукоси [31] – значит опозорить дом Сёды. Неужели вам хочется сделать его предметом насмешек и издевательств в глазах всего общества? Я не склонен обвинять вас в преднамеренности, но раз вы вошли в нашу семью, то могли бы проявить больше чуткости и не афишировать, что сын Сёды слабоумный!

Рурико слушала мужа спокойно, даже бровью не повела. Когда же он кончил, она, широко раскрыв от удивления глаза, сказала:

– Ах, зачем вы так говорите! Вы просто не поняли меня! Я ни разу не обидела Кацухико-сан, назвав его слабоумным. Редко встретишь такого доброго человека, как он. Правда, голова у него не совсем в порядке, говорю вам это откровенно, как отцу, но такого честного человека я вижу впервые в жизни. К тому же он очень послушен и готов выполнить любое мое желание. Как-то я сказала ему, что дом наш очень велик и по ночам мне бывает страшно одной в своей спальне. Кацухико-сан тотчас же пообещал мне караулить каждую ночь у моей двери. Я приняла его слова за шутку. Но позавчера около двух часов ночи услыхала шаги в коридоре. Открываю дверь, и, представьте, Кацухико-сан стоит подле моей комнаты с грозным видом средневекового рыцаря, охраняющего высочайшую особу! Это было отчасти забавно, но, признаюсь, я почувствовала к нему благодарность. Мне надоели умные и ловкие люди, я разочаровалась в них. Свой ум и ловкость они употребляют на то, чтобы заманивать других в западню. Мне надоело общество, в котором человек человеку причиняет зло, наносит оскорбления. Я полюбила таких людей, как Кацухико-сан, с душой бесхитростной и простой, они словно пришли к нам из золотого века. Как я раскаиваюсь теперь, что выбрала вас, а не Кацухико-сан. – И Рурико рассмеялась.

Она говорила вдохновенно, и ее голос своей свежестью вызывал в воображении майский ветерок, который веет над зазеленевшим полем.

Сёхэй потемнел от ревности и гнева. Слова Рурико, произнесенные ею не то в шутку, не то всерьез, Сёхэй воспринял как злую иронию и издевательство над его чувствами. Им овладела глухая ярость. Мучимый ревностью, он едва сдержался, чтобы не швырнуть в Рурико чашку и палочки, которые держал в руках. Но стоило ему посмотреть на ее ясное, словно осеннее небо, лицо, как руки его будто оцепенели, и он не в силах был даже пальцем пошевелить. «Если не принять никаких мер, – молнией пронеслось в голове Сёды, – Рурико с каждым днем будет все больше и больше сближаться с Кацухико, и ничего хорошего из этого не получится. Надо во что бы то ни стало разлучить их, до тех пор, по крайней мере, пока он, Сёхэй, не станет Рурико настоящим супругом».

– Ладно, – сказал вдруг со смехом Сёхэй. – Берите Кацухико с собой, раз он так нравится вам. Но имейте в виду, что вы очень капризная особа!

– Весьма признательна вам за разрешение, – с улыбкой произнесла Рурико, словно забыв о только что допущенной им резкости.

– Совсем забыл вам сказать, – словно бы спохватился Сёхэй. – Я мучился от сильной головной боли и обратился к Кондо-сан за советом. Он нашел у меня неврастению и рекомендовал поехать к морю лечиться. Пожалуй, он прав. Ведь с июля месяца я хлопочу относительно создания одного общества, ни дня не отдыхал. Да и других дел было немало. При всей моей выносливости я чувствую, что переутомился. Особых причин для беспокойства нет, но съездить на месяц в Хаяму было бы очень полезно. Сообщение удобное, можно бывать в Токио хоть каждый день. Вот я и хотел предложить вам поехать туда вместе со мной.

– В Хаяму?… – воскликнула Рурико и замялась, не зная, что ответить.

– Да, в Хаяму. Нынче весной я купил дачу у виконта Хаяси. Летом там жила только Минако. Я ездил всего два или три раза. Говорят, что в тех местах особенно хорошо и спокойно осенью. Поэтому мне хочется пожить там как можно дольше.

Можно было подумать, что поездка – дело давно решенное, так спокойно говорил о ней Сёда.

Но Рурико сразу разгадала его тайный замысел. Она прекрасно понимала, что влечет за собой жизнь в Хаяме, где она останется наедине с Сёдой. Но проявить малодушие Рурико сочла для себя недостойным и решила доказать, что сможет защитить себя даже в самых трудных обстоятельствах.

– Великолепно! – сказала Рурико. – Я тоже очень люблю тишину и покой. – На ее лице нельзя было заметить и тени тревоги.

– Значит, вы согласны? Благодарю вас! – произнес Сёхэй, обрадованный до глубины души.

«Я увезу ее и разлучу с Кацухико. К тому же в Хаяме с нами будут только слуги. Комнаты там чисто японского типа и не запираются. В Хаяме она наконец станет мне настоящей женой. Любая девушка, как бы сильно она ни любила своего бывшего избранника, волею судьбы выйдя замуж за другого, все надежды возлагает на мужа. Так что Рурико, надо думать, перестанет капризничать, как только я овладею ей».

Рурико между тем весело сказала:

– В таком случае, я очень кстати собралась к Мицукоси! Надо купить все необходимое для поездки.

Для влюбленных поездка в Хаяму была бы счастливым свадебным путешествием. Но Рурико она сулила трудные испытания. Уехать вдвоем с Сёхэем было для нее все равно что отправиться на эшафот. Здесь, в доме, было многолюдно. К тому же у Рурико была пусть маленькая, но своя отдельная комната, запиравшаяся на ключ. По ночам ее самоотверженно стерег преданный ей Кацухико. В общем, Сёхэю было не так просто нарушить данное ей слово. Совсем другое дело в Хаяме. Там она останется один на один с врагом, всецело положившись на судьбу, и должна будет стоять насмерть.

Взволнованная этими тревожными мыслями, Рурико укладывала вещи. На дно большого сундука, наполненного платьями и различными принадлежностями туалета, она положила свой кинжал – главное, что ей могло понадобиться в Хаяме.

Кинжал подарил Рурико отец, когда, уступив настойчивым просьбам дочери, согласился выдать свою любимицу за ненавистного ему врага.

«Этот кинжал, – сказал отец, – взяла с собой твоя мать, когда стала моей женой. В прежнее время женщины всегда носили кинжал, чтобы в случае нужды защитить свою честь. В жизни с Сёдой он непременно тебе пригодится. Смотри же, не меняй принятого решения!»

Рурико крепко запомнила слова отца и не расставалась с кинжалом. Он был ее неизменным и надежным спутником, вселял в нее бодрость и мужество. Вот почему, оставаясь наедине с Сёхэем, она ни разу не испытала страха.

Когда стало известно, что Рурико на время покинет Токио, больше всех горевал Кацухико. Как только Рурико стала собирать вещи, он тоже вытащил большой отцовский сундук, набил его разной одеждой и другими вещами, а сверху положил таз и умывальник, чем очень насмешил служанок. Он ходил за Рурико по пятам, боясь, как бы она не уехала без него. Сёхэй же, глядя на сына, с трудом сдерживал раздражение.

В день отъезда Кацухико наконец понял, что его оставляют дома, и пришел в неистовство. Такие приступы случались с ним два или три раза в год. И вот, когда отец с Рурико сели в автомобиль, он босой выбежал из дому, пытаясь открыть дверцу автомобиля. Его всячески удерживали, но, обладая огромной физической силой, он всех расшвырял и вцепился в дверцу так, что его невозможно было от нее оторвать.

Вид несчастного Кацухико, отчаянно бившегося у автомобиля, тронул Рурико, и она почувствовала к нему невольную жалость, как к преданной собаке.

– Вы бы взяли его с собой, ему так хочется поехать с нами! – обернувшись к мужу, сказала она с легкой усмешкой, которую не могла скрыть.

– Вздор! – сердито отрезал Сёхэй и, высунувшись из автомобиля, приказал: – Уведите его! Нечего с ним церемониться! А будет буйствовать, посадите в ту комнату, где его раньше держали. Да хорошенько смотрите за ним, поняли?