«Сегодня в мире произошли два великих события. Произошли на разных концах света. Но очень тесно связаны. 3-я армия Соединённых Штатов под командованием генерал-майора Джорджа Смита Паттона-младшего пересекла границу Марокко и Туниса…
Это первый боевой опыт США на новом театре войны. Я верю, что мы выполним этот опыт достойно. Достойно наших храбрых союзников.
И сегодня, 23 ноября 1942 г., на русской реке Волге у русского города Сталинграда встретились воины двух фронтов. Это великое событие. В кольцо попали 22 немецкие дивизии — сильные, мощные, страшные. Немцы рвались к Волге. Они хотели испить воду из великой русской реки. Советская армия превратила в кровавое месиво лицо врага. Русские мстят. Эта месть священна. Битва разгорается в тысячах километров от нас с вами. Но влияние скажется именно на нас с вами. История творится сейчас там. Русские, большие и малые, как один, встали, поднялись и сказали «нет!» Германии, Гитлеру, его прихвостням в Европе. Русские осознавали, на что они шли. Они шли на войну, священную, бесчеловечную. Нам этого не понять, ибо нога врага не была на нашей земле полтора века.
Спасибо русскому народу, народу-герою. Он принял на себя всю тяжесть войны, не прогнулся, не струсил, выстоял.
Я призываю вас быть достойными наших великих союзников на Востоке, сражающихся отчаянно, бесстрашно.
Если б я только мог, я первым встал бы на колени перед этими людьми. Я прошу вас, дорогие мои американцы, помогайте этим людям, молитесь за них, за этих людей.
Помните, что они погибают и за нас с вами. Это великие люди».
А Минкин… что — Минкин? Пусть себе живёт, шкрябает… Умрёт, кто вспомнит его «чернуху»?
Правда в том, что русский народ — народ-герой, «принял на себя всю тяжесть войны», что именно на советско-германском фронте, как сказал Рузвельт, «творилась история», что наши битвы и победы оказали влияние на весь мир, в том числе на Америку, что американцам и прежде, а ныне тем более не понять, какой ужас творился на советской земле. Они не могли понять этого, потому что полтора века по американской земле не ступала нога врага. И ни одна бомба на неё не упала в те годы.
Во Второй мировой войне, длившейся почти на два года дольше Великой Отечественной, Великобритания потеряла убитыми 386 тыс. человек. Стоимость разрушений в этой стране — 6,8 млрд. долл.
США за шесть лет Второй мировой войны потеряли убитыми 259 тыс. человек, 800 тыс. ранеными, попавшими в плен и пропавшими без вести. И никаких потерь от разрушений в ходе войны. США оказались единственной страной, которая в результате войны укрепила свои экономические, политические и военные позиции в мире. Индекс промышленного производства в 1944 г. достиг 235 (в 1935–1939 гг. — 100). В 1946 г. США давали 62% всей промышленной продукции капиталистического мира против 36% в 1938 г. Прибыли американских корпораций в годы войны увеличились в 3,5 раза.
Советский Союз заплатил за Победу самую большую, страшную цену, никоим образом не сравнимую с утратами других стран — участниц антигитлеровской коалиции.
В той войне Советский Союз потерял 26,6 млн. человек, из них 17 млн. русских. Это численность населения таких стран, как Дания, Норвегия, Нидерланды, Швеция и Финляндия, вместе взятых. За годы войны надели шинели и служили в Красной армии и Военно-морском флоте 32,4 млн. человек. Не вернулись с полей сражений 8 млн. 668 тыс. 400 солдат, офицеров и генералов.
В СССР было разрушено 1710 городов, более 70 тыс. деревень, 32 тыс. заводов и фабрик, разграблено 98 тыс. колхозов и 2890 МТС. Стоимость разрушений в СССР составила почти половину от 260 млрд. долл. — общей суммы разрушений во всех странах мира, на территории которых шла война.
6 июня 2014 г. во Франции, в Нормандии, состоялось празднование высадки англо-американского десанта через Ла-Манш, где союзники СССР наконец-то изобразили Второй фронт.
Открывая это торжество, президент Франции Ф. Олланд сказал, что решающую роль в победе над Гитлером сыграл Советский Союз. А рядом с ним стояли президент США Б. Обама, премьер-министр Великобритании, глава правительства Германии. Президент Франции заявил: «В начале нападения на СССР на Восточном фронте было 150 дивизий. Но когда немцы поняли, что англичане и американцы не собираются открывать второй фронт, они перекинули на советско-германский фронт ещё около 100 дивизий, оставив на Западном фронте 40–50 дивизий. Всё остальное перемалывали советские войска».
Поэтому даже слово «решающую роль» — звучит бледно. Не напади Гитлер на СССР, в войну вступила бы и Япония, и они захватили бы Великобританию и США. Спасибо союзникам, что они подмогнули нам, но — это наша Победа. Точка.
* * *
В заключение этой части книги хочу привести выдержки из записи показаний немецкой лётчицы Ханны Райч 8 октября 1945 г. X. Райч — летчик-капитан военно-воздушного флота. Этот почетный титул присваивался за достижения в авиации.
«24 апреля [1945 г.] Гитлер телеграфировал генерал-лейтенанту Риттеру фон Грайму в Мюносен, приказывая явиться в рейхсканцелярию по чрезвычайно срочному делу. Проблема попасть в Берлин была в то время очень сложной, так как город был уже практически окружен русскими. Однако Грайм решил, что с помощью Ханны Райч, как его личного пилота, в город можно проникнуть на жироплане, который сможет сделать посадку на улицах или садах рейхсканцелярии».
Но жироплан был поврежден. Поэтому фон Грайм полетел с другим лётчиком под прикрытием 40 истребителей. X. Райч как личный пилот и друг Грайма попросила взять её с собой.
«Ее отчет о полете в Берлин для доклада Гитлеру и о её пребывании в бункере фюрера самый точный из всех, какие можно получить об этих последних днях, хотя в отношении судьбы Гитлера — “умер он или не умер” — этот отчёт отвечает только в той мере, в какой описывает душевное состояние и безнадежность последних минут, откуда можно делать индивидуальные выводы. По её собственному мнению, фактическое положение и физическое состояние самого Гитлера делали невозможной всякую мысль о бегстве».
«Похоже на то, что Райч была одной из последних или даже последней из вышедших из убежища живыми»…
По дороге завязался воздушный бой, у самолёта фон Грайма оторвало дно, а сам Грайм был ранен в ногу. В бункере Гитлера ему сделали перевязку.
«По словам Райч, Гитлер вошел в комнату раненного с выражением глубокой благодарности фон Грайму за его прибытие. Он говорил что-то о том, что даже солдат имеет право не подчиниться приказу, если все говорит за то, что выполнение этого приказа бесполезно и безнадежно. После этого Грайм рапортовал о своем прибытии официальным порядком.
Гитлер: Знаете, почему я вас вызвал?
Грайм: Нет, мой фюрер.
Гитлер: Потому, что Герман Геринг изменил и покинул и меня, и родину. За моей спиной он установил связь с врагом. Его действия были признаком трусости. И вопреки моему приказанию он сбежал в Берхтесгаден. Оттуда он дал мне непочтительную телеграмму. Он сказал, что я когда-то назначил его своим преемником и что теперь, поскольку я не могу больше управлять из Берлина, он готов управлять вместо меня из Берхтесгадена. Он закончил телеграмму заявлением, что если он не получит от меня ответа сегодня до 9.30 телеграфом, то будет считать, что мой ответ положителен.
Эту сцену Райч описывает как “трогательно драматичную”. Говорит, что, когда фюрер говорил об измене Геринга, в его глазах были слезы, что голова его опустилась, что лицо было смертельно бледным, и когда он передавал это послание Грайму, его руки тряслись и бумага сильно трепетала.
Когда Грайм читал, лицо фюрера оставалось смертельно мрачным. Потом каждый мускул в нем стал дергаться, и дыхание стало прерывистым. Только с усилием он достаточно овладел собой, чтобы крикнуть:
“Ультиматум! Резкий ультиматум!! Теперь не осталось больше ничего. Ничто меня не миновало. Никто не остался верным, никакая честь не устояла. Нет разочарований, какие бы не пришлись на мою долю; нет таких измен, каких бы я не пережил, а теперь ещё сверх всего это. Не осталось ничего. Все зло мне уже сделано”»{160}.
«Как объясняет Райч, происходившее было типичной сценой “И ты, Брут”», полной упреков и жалости к себе. Он долго не мог достаточно овладеть собой, чтобы продолжать».
«Гитлер кончил свою жизнь как преступник перед всем миром, — говорит Райч, но быстро добавляет: — Начал он не так. Вначале он думал только о том, как бы снова поставить на ноги Германию, как дать своему народу жизнь без экономических трудностей и плохой социальной защиты. Для этого он много играл, козыряя тем, что никто не имеет права распоряжаться жизнью его народа. Это было первой крупной ошибкой, его первым большим промахом. Но после того как первый риск дал успех, он впал в ошибку любого игрока — рисковал всё больше и, выигрывая, всякий раз легко шёл на новую крупную ставку».