Читать интересную книгу Хендерсон, король дождя - Беллоу Сол

Слава Богу, все обошлось. Каждый из игроков зажал череп под мышкой, как фехтовальщик маску. Трибуны сотряс грохот ликования и восторга.

Окружив короля, жены отёрли его потное лицо и предложили ему прохладительный напиток. А поскольку здесь считается зазорным пить на людях, они загородили его от посторонних взоров. Мне очень хотелось сказать что— нибудь значительное, но я словно язык проглотил. Почему мы стесняемся выражать свои чувства? Не выражение ли это того рабства, о котором я говорил сыну Эдварду?

Справившись наконец с волнением, я обратился к королю:

— Ваше величество, у меня было такое чувство, что, если бы один из вас оплошал, последствия могли быть самыми плачевными.

Он облизал сухие губы.

— Я вам скажу, мистер Хендерсон, почему промашка была практически исключена. Пройдёт время, и ленты будут пропущены вот через эти отверстия, — он указал на свои глаза. — Над ареной будет порхать мой собственный череп.

ГЛАВА 13

Последовали жертвоприношения, а затем — пляски дикарей и разные фарсовые сценки: например, старуха боролась с карликом; тот злился и все норовил её стукнуть; она разразилась ругательствами. Одна из амазонок вышла на поле, подобрала карлика и, засунув себе под мышку, унесла прочь. Зрители реагировали рукоплесканиями и подбадривающими криками. Потом двое парней хлестали друг друга кнутами по ногам и подпрыгивали, чтобы избежать удара. Не могу сказать, что эти грубые развлечения в духе древних римлян пришлись мне по нраву. Я нервничал, словно предчувствуя что-то зловещее. И не мог спросить о том, что будет дальше, у Дахфу: тот ещё не вполне отдышавшись, с непроницаемым видом наблюдал за перипетиями праздника.

Наконец я не выдержал:

— Несмотря на принятые меры, солнце по-прежнему жарит вовсю, на небе ни облачка. По-моему, даже влажность не повысилась.

— Вы правы — во всяком случае, в том, что касается видимости, мистер Хендерсон. Но мне приходилось наблюдать дождь точно в такие дни, как этот.

Мне хотелось сказать: «Не будем морочить друг другу голову, ваше королевское величество. Неужели вы думаете, что у природы так легко вырвать то, что вам нужно? Я, например, никогда не получал от жизни того, о чем просил».

Вместо этого я произнёс:

— Знаете, король, я бы не прочь заключить пари.

Вот не ожидал, что он немедленно согласится!

— Отлично. Пари так пари.

— Ваше величество, принц Итело говорил, будто бы вы занимались естественными науками…

— А он упомянул о том, что я окончил два курса медицинского колледжа?

— Не может быть!

— Абсолютная правда.

— О! Вы не представляете, что это значит для меня — такая новость! Но в таком случае — о каком пари может идти речь? Моя жена выписывает журнал «Сайнтифик Америкэн», так что я не совсем профан в вопросах дождя. Попытка зарядить облака частицами сухого льда оказалась несостоятельной. Мне больше импонирует теория о солёной океанской пыли, иначе говоря, морской пене как одном из главных ингредиентов дождя. Кристаллы соли конденсируют влагу. Частицам воды в воздухе нужно вокруг чего-то конденсироваться. Нет конденсатора — нет дождя. Нет дождя — нет жизни…

— Все это очень интересно, — весело произнёс король. — Но давайте все— таки поспорим.

Я открыл рот от неожиданности. Однако его заключительные слова прозвучали настолько безапелляционно, что пришлось согласиться.

— Хорошо, ваше величество, будь по-вашему.

— На что спорим?

— На все, что хотите.

— На все, что хочу. Замечательно!

— Но это нечестно с моей стороны! Я должен дать вам фору…

Дахфу махнул рукой; на одном пальце сверкнул большой красный камень. Король перехватил мой взгляд.

— Вам нравится мой перстень, мистер Хендерсон?

— Он очень красивый…

— Что вы предлагаете со своей стороны?

— Я прихватил наличные деньги, но они вас вряд ли заинтересуют. Опять же, «Роллфлекс»; я им почти не пользовался — так, несколько кадров. Или вот мой автоматический пистолет, «магнум-375», с оптическим прицелом.

— Не думаю, что смогу им пользоваться.

— Дома у меня есть несколько великолепных свиней тамвортской породы…

— В самом деле?

— Кажется, это вас не интересует?

— Предпочёл бы что-нибудь более личное.

— Ах да. Такое, как перстень… Если бы я мог поставить на кон свои неприятности, ничего более личного не сыскать. Хо-хо. Впрочем, я бы не пожелал их даже злейшему врагу. Что ж, давайте подумаем: какая из моих вещей могла бы пригодиться вашему величеству? Ковры? У меня в студии лежит один, просто замечательный… Алый бархатный халат. И даже скрипка Гварнери.

О! Могу предложить два замечательных портрета: мой собственный и моей жены.

Писанные маслом.

Я думал, он не слушает, но король прокомментировал это так:

— Не исключено, что у вас так и не найдётся ничего подходящего.

— В таком случае, если я проиграю?..

— Это будет занятно.

Я ощутил тревогу. Король усмехнулся.

— Ладно, договорились. Перстень против двух портретов. Или нет, сделаем лучше так. Если вы проиграете, то ещё некоторое время будете моим гостем.

— Какое время?

Он отвёл глаза.

— Ну, это пока ещё чисто теоретически… Оставим вопрос о продолжительности визита открытым.

В это время послышались то ли сердитые, то ли просто воинственные возгласы, и я понял: лёгкая часть программы закончена. Несколько дикарей с чёрными султанами из перьев принялись стаскивать чехлы со статуй богов. Как я понял, это делалось с нарочитой небрежностью. Потом началась забава. Туземцы прыгали рядом, норовя отдавить статуе ноги, а идолов поменьше использовали как кегли. Боги безропотно сносили все издевательства. В то же время они сохраняли достоинство тайны. Они имели власть над воздухом, горами, огнём, растениями, скотом, удачей, болезнями, облаками, рождением и смертью. Черт побери, даже ничтожнейший из них, ныне валявшийся в пыли, чем— нибудь да управлял. Возможно, племя хотело выразить ту мысль, что перед богами нужно являться такими, как есть, выставляя напоказ все свои пороки. Но, если я и ухватил общую идею, то счёл её ошибочной. Дешёвка! Я сам натерпелся от богов, но все равно не стал бы так себя вести. Впрочем, я сидел и всем своим видом показывал, что это не моё дело.

Наизгалявшись над мелкими божками, шайка вандалов перешла к большим статуям, однако не справилась и обратилась за помощью к болельщикам. Силачи один за другим спрыгивали на арену, чтобы попытаться свалить идола и вывалять в грязи. Наконец остались только две статуи: повелитель гор Гуммат и богиня облаков Мумма. После того, как все до одного богатыри потерпели фиаско, на арену вышел великан в красной феске и щегольском клеёнчатом суспензории[14]. Быстрым шагом, раскинув руки, он подошёл к Гуммату и распростёрся перед ним на земле — первое проявление почтительности за весь день. Потом он зашёл к статуе с тыла и просунул голову ей под мышку. Широко расставил ноги. Вытер руки о свои же колени и одной рукой ухватил Гуммата за руку, а другой упёрся в пах. Я хорошо рассмотрел его тугие, умело сгруппированные мышцы. Это был парень что надо, вроде меня самого.

— Молодец, парень! — завопил я, не в силах сдержаться. — Правильно работаешь грудью! А теперь заставь работать мышцы спины! Так! Давай! Ура! Получилось!

Победитель взвалил статую на плечо и, пройдя футов двадцать, бережно водрузил на пьедестал. А затем обратил свой взор на Мумму, одиноко стоявшую посреди арены. Это была тучная, коротконогая и грудастая дама, довольно— таки безобразного вида — чтобы не сказать уродина. Несмотря на внушительные габариты и грозный вид, она была настроена мирно; в ней даже чувствовалась беспечность. Похоже, она верила в свою неподъемность. Толпа криками подбадривала атлета. Все встали, даже Хорко и его друзья в соседней ложе. Упёршись для равновесия руками в бока, счастливая деревянная Мумма ожидала своего покорителя.