То, как он это сказал, не оставляло сомнений — большинство будут за то, чтобы не вмешиваться в дела Мирной. Я смотрел на лица родственников и практически слышал, что они думают. Их не волновала судьба соседей, только своя собственная. Они не видели смысла тратить наши силы на помощь кому бы то ни было. Надо о себе позаботиться.
— Я за то, чтобы сохранить войско, — высказался Харальд. — Конечно, в Мирной живет наша новая родня и это сложное решение, но, возможно, вскоре монстры доберутся и до нас. Как мы дадим отпор, если наше войско будет воевать за чужую крепость?
Естественно, Харальд был против помощи. Это его шанс отомстить Фреи, которую он упорно считает предательницей. И в этом только моя вина. Я своими поступками разрушил их брак, даже не дав ему шанса. Несправедливо, что из-за меня страдает Русалка.
Люди на совете выступали один за другим. Мнения, как ни странно, разделились. Трое были против помощи крепости Мирная, еще трое — за. Последние считали, что монстров разумнее остановить у стен Мирной, не подвергая нашу собственную крепость опасности.
Остались только мы с матушкой. Ее мнение тоже учитывалось в голосовании. Я позволил ей высказать первой, так как сам до сих пор не был уверен в своем ответе.
— Мы не можем рисковать, помогая чужой крепости, — заявила мама.
Чего-то подобного я ожидал. Матушку нельзя назвать сентиментальной женщиной.
— Грядут сложные времена, и наша задача позаботиться о собственной безопасности. Для этого нам понадобятся все ресурсы и в первую очередь людские. Каждый воин сейчас на счету. Нельзя отправлять их умирать на чужбину.
Итак, четверо против троих. Мой голос, как главы крепости, был решающим. Даже если мнения разделятся поровну, в итоге будет принято то решение, за которое проголосовал глава. Так можно избежать ничьей.
Родственники повернулись ко мне. Совет ждал моего веского слова, а я все молчал. Я пытался понять, кто для меня Фрея. Дар небес или проклятие бездны? Она может вознести меня, но в ее же силах столкнуть меня в пропасть. Моя Русалка с ароматом магнолий…
Сидя в зале советов, я вдруг четко осознал: даже если Фрея — проклятие, то я счастлив, что боги отвернулись от меня. Пусть мой личный демон и дальше пытает меня. Из ее рук я готов принять любую кару, лишь бы не гнала меня прочь. Разлука с Фреей — единственное, что я не вынесу.
Любовь сразила меня. Первая и наверняка последняя в моей жизни. Вряд ли я когда-нибудь встречу женщину подобную Фреи. Вряд ли испытаю к другой хоть десятую долю чувств, которые переполняют меня сейчас. Нет, я определенно однолюб. Я понял это не сразу, но теперь не сомневался.
Фрея — единственная звезда на моем небосклоне. Неважно рядом она или далеко, моя или чужая, я все равно буду любить ее. Сейчас, потом, всегда. Мои чувства не изменят ни обстоятельства, ни время.
А главное — я готов ради Фреи на все. Крепость падет, если я отправлю войско на подмогу ее родным? В бездну крепость! Я погибну, сражаясь на чужбине? Так тому и быть.
— Не смей этого делать! — матушка ударила кулаком по деревянному подлокотнику кресла.
Она знала меня даже лучше, чем я сам. Я еще не принял окончательное решение, но она уже догадалась, каким оно будет, и протестовала. Ее возмущение можно понять. Я собирался рискнуть крепостью, своей и чужими жизнями ради женщины. Но поступить иначе выше моих сил.
Я медленно поднялся с кресла, распрямил плечи и заявил:
— Слушайте решение главы: мы отправим отряд на подмогу Мирной. Его возглавлю лично я. В мое отсутствие делами крепости займется брат и мать.
— Что же ты творишь? — прошептала матушка. — Останься хотя бы сам.
— Я не могу посылать людей на гибель, а сам отсиживаться в безопасности, — качнул я головой. — Ты знаешь, мама, я — воин. Кому воевать как не мне?
Совет закончился, люди разошлись. Задержались только брат с матушкой. Последняя была недовольна. Она хмурилась и поджимала губы. Зато Харальда полностью устраивал такой исход дел. Возможно, в тайне он надеялся, что я не вернусь, и тогда управление крепостью окончательно перейдет к нему. Что ж, брата нельзя винить за такие мечты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты совершаешь ошибку, Арнэй, — попыталась вразумить меня матушка.
— Так ли это? Я давно говорил отцу, что черноскальные опасны. В том числе для нас. Захватив крепость Мирная, они станут еще сильнее. Следующие на их пути стоим мы. И они явятся под наши стены, можешь не сомневаться. Так не проще ли остановить их на подходе, используя ресурсы чужой крепости?
Матушка слушала меня, нервно стуча носком туфли об пол. Она знала, что я прав, но материнское сердце хотело уберечь сына.
— Пошли кого-нибудь другого во главе отряда, — попросила она. — Ты нужен здесь, в крепости.
— Зачем? — пожал я плечами. — Харальд отлично справляется с текущими делами.
— Харальд даже с собственной женой не в состоянии справиться! — вспылила она.
Брат резко побледнел. Ему не понравилось, куда свернул этот разговор. Мне, признаться, тоже. Почему все наши семейные беседы в последнее время, так или иначе, сводятся к Фрее? Замкнутый круг какой-то.
— Я не желаю иметь с этой предательницей ничего общего, — отмахнулся Харальд.
— Меня не волнует, что ты там желаешь, — фыркнула матушка. — Она твоя жена, и должна родить тебе сына. Как ей, скажи на милость, это сделать, если ты игнорируешь ее? Так не годится. Этой же ночью ты посетишь спальню Фрейдис и выполнишь свой супружеский долг.
— Не заставляй меня! — взмолился Харальд. — Я не смогу.
— Ты уж постарайся, — матушку невозможно было переспорить. — Делай, что должно, или я лишу тебя доступа к управлению крепостью. Благо в нашей семье хватает мужчин, которые справятся с этой задачей.
Как обычно, сказав свое веское слово, матушка ушла. Такая у нее была манера — поставить точку в споре и скрыться. А ты стой и думай, что теперь с этим делать.
— Проклятие! — выругался Харальд.
Он хотел сказать что-то еще. Возможно, пожаловаться на свое положение, но, взглянув на меня, вспомнил, с кем имеет дело. С предателем номер два. Я не тот, с кем он готов делиться личным. Так что брат тоже покинул зал.
Я же словно прирос к полу. Харальд этой ночью пойдет к Фрее? Допустим, он, как и я, натолкнется на запертую дверь. Но что если, узнав мужа, Фрея его пустит?
Умом я понимал, что все это время брал чужое. Это Харальду Фрея изменяла со мной. Почему же у меня ощущение, что, разделив ложе с мужем, она изменит мне?
Матушка, сама того не ведая, окунула меня в омут ревности. Еще более глубокий и черный, чем предыдущие. Повезло, что Харальд ушел. Причем повезло и ему, и мне. В таком состоянии я был способен на все. Даже придушить родного брата голыми руками.
Задыхаясь от жгучей ревности, я рванул ворот рубахи. Воздух, мне необходим воздух! Быстрым шагом я пересек зал и распахнул ближайшее окно. Ветер ударил в лицо, немного остудив голову. Надо успокоиться и придумать, как не допустить близость между братом и Фреей.
Плевать, что она ему жена, а мне — никто. Русалка принадлежит мне. Я давно так решил, и с тех пор ничего не изменилось.
Глава 26. Окончательный разрыв
Меня не пустили на совет. Причин для этого было несколько. Во-первых, я — женщина, а на совет рода их, как правило, не пускают. Правда, ради свекрови сделали исключение, но она зарабатывала свой статус не один год. А, во-вторых, я пока не достаточно Гидеон. Во мне по-прежнему видели Альдвин, и были недалеки от истины. Я так и не стала частью новой семьи.
Поэтому я могла лишь догадываться, что происходит на совете, и ждать, когда кто-то соизволит сообщить мне решение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это было невыносимо! Ожидание выматывало посильнее любой физической активности. Я словно пробежала вокруг крепостных стен Кондора — дыхание сбилось, сердечный ритм подскочил, на лбу выступила испарина. Не помню, чтобы я когда-нибудь так нервничала.
Дежурить под дверью зала, где проходил совет, было чересчур навязчиво. Но сидеть у себя в комнате я тоже не могла. Поэтому я устроилась в ближайшей к залу гостиной и оставила дверь приоткрытой, чтобы видеть, кто оттуда выходит.