поднимая глаз, она кивнула и, вывернувшись из его объятий, побежала через двор. Но у подъезда не выдержала, оглянулась. Он стоял, ссутулившись, на прежнем месте. Насте мучительно захотелось вернуться и еще раз прижаться к его куртке, − но, устыдившись этого желания, она стремительно нырнула в полумрак подъезда и понеслась к себе.
После этого случая Наташку вообще перестали выпускать по вечерам из дому. На ее возмущенные вопли Никита, молча, показывал внушительный кулак. Но однажды во время очередной истерики не выдержал и выдал:
− Ну, скажи, скажи, почему к тебе вечно цепляется всякая мразь? Почему к Насте и к другим порядочным девчонкам такие не пристают, а к тебе моментально?
− Откуда я знаю! − ревела Наташка.
− А я скажу: потому что ты так себя ведешь! Все эти твои ужимки, дурацкое кокетничанье и хихиканье умному парню до лампочки, а всяким подонкам − то, что надо! Сама напрашиваешься! Сиди дома и носа не смей высовывать, пока не поумнеешь!
С горя Наталья еще усерднее налегла на учебу. Тройки по математике совсем исчезли из ее дневника, да и с русским наладилось. Благодаря частым диктантам она почти перестала делать ошибки. Но зато другие предметы были в сплошном пролете, − на них ее усердие не распространялось.
− Ты что, совсем спятила? − возмутилась Настя, когда подруга схватила третью пару по химии. — Скоро конец четверти, а у тебя с химией полный провал! И по истории ни одной оценки, даже рефераты не пишешь.
− Так ведь их в лицей не сдавать, − беззаботно ответила Наташка. − Трояки во всех случаях в аттестат поставят, а больше мне не надо.
− А в лицее как будешь химию учить? Там ее по вузовскому учебнику изучают, а ты в основах ни бум-бум.
− Да, а если я не поступлю? Буду зубрить, как дура, эту химию, а она мне потом не понадобится.
− Натка, нет, ты невозможная! Можно подумать, что ты учишься ради оценок или лицея, а не ради того, чтобы просто знать. Неужели тебе ни капельки не интересно?
− На химии − ни капельки! Более занудного предмета я не знаю! Не буду ее учить ни за какие коврижки! Мне и трояка хватит. А история − это вообще полный бред! Сегодня нам одно внушают, завтра другое. А послезавтра еще чего-нибудь придумают. Три учебника − и во всех история разная. Разве это наука?
− Ну тебя в болото! − рассердилась Настя. − Делай, что хочешь, только потом не обижайся! Как ты к предмету относишься, так и он будет к тебе, − по третьему закону Ньютона.
В общем, полностью убедить эту лентяйку Насте не удалось, но все же их разговор не прошел даром: Наталья слегка напряглась и стала уделять внимание остальным предметам. Тем более, что мартовская погода этому способствовала: практически весь месяц то дождь, то снег, а под конец и вовсе начались пыльные бури при минусовой температуре, − носа не высунешь на улицу.
− Будет, наконец, весна в этом году или нет? − тоскливо ныла Наташка, вглядываясь в хмурое небо. − Весь март ни одного солнечного денечка − ну сколько можно? Хочу на травку!
− Придет апрель, будет тебе и травка, и солнышко. А пока зубри: до экзаменов меньше трех месяцев.
Настя пару раз спросила Сережу Новикова о судьбе Бориса, но тому ничего не было известно. С отцом она на эту тему так и не поговорила, не решилась. Сначала совесть ее немного мучила, потом собственные заботы и проблемы оттеснили мысли о парне на второй план. Однако через пару недель, выйдя из школы, Настя внезапно увидела Бориса, поджидающего ее на привычном месте.
− Выпустили? − облегченно спросила она.
− Отец бабки заплатил, и отпустили, − мрачно ответил он.
− Кому заплатил?
− Да той девке. Чтоб написала заяву, что обозналась.
− И она взяла?
− А то! Ей только того и надо было. А из гимназии меня поперли.
− Как поперли? Ты же ни в чем не виноват!
− А кому это надо? Как только меня взяли, на следующий же день вывесили приказ. Чтобы, значит, не нести ответственность.
− Но ведь тебя отпустили. Требуй, чтоб восстановили.
− Отказали. Отец ходил к начальству − сказали, что мое место уже занято. Там у нас есть воскресная школа для желающих, − как только кого отчисляют, сразу его место занимает один из них. Да я и сам обратно уже не хочу. Будут на меня косо глядеть да пальцем показывать.
− И что теперь будешь делать?
− Не знаю. Пока буду отцу помогать, − он торгует на вещевом рынке. Перекантуюсь до армии, а там посмотрю. Девятилетка у меня есть − может, потом пойду в вечернюю школу. Если дальше учиться захочется. А ты как?
− Да все по-прежнему. Учусь, в основном.
− Парень у тебя не появился?
− В твоем понимании − нет, я ни с кем не гуляю. Но скажу тебе по секрету: мне очень нравится один человек.
− А ты ему?
− Кажется, тоже.
− А кто он?
− Это секрет. Не спрашивай, все равно больше ничего не скажу.
− Значит, у меня никаких шансов?
− Ты же это знал с самого начала. Борис, не обижайся, пожалуйста. Ты хороший, но мы с тобой разные люди. Давай остаемся друзьями?
− Ладно. Что думаешь делать после девятого?
− Будем с Наташей поступать в лицей при Политехе. Трудно, но мы попытаемся. Там ее брат учится.
− Ого, куда вы замахнулись! Тогда действительно тебе не до гулянок. Но мне можно хоть иногда тебя видеть?
− Конечно, о чем речь! Приходи, когда захочешь. Много времени я тебе уделять не смогу, но иногда пообщаться, − почему нет? Может, чем тебе помогу или ты мне.
Он проводил ее до дома, постоял несколько минут, печально повздыхал и, наконец, ушел. Потом еще пару раз навестил, а затем совсем пропал. Много времени спустя Настя встретила его в парке, − он шел, держа под руку симпатичную полненькую девушку, и выглядел вполне довольным жизнью. Мысленно порадовавшись за Бориса, Настя незаметно свернула в боковую аллею.
Перед самыми каникулами Никита огорошил подружек сообщением, что в лицей уже подано заявлений − выше крыши. Там же всего пятьдесят мест. Уже три человека на место, − а что будет в июне? − Вы когда собираетесь подавать? − сердито спросил он. − Чего тянете кота за хвост? Всего-то дел: пойти да