Читать интересную книгу Журнал «Вокруг Света» №10 за 1974 год - Вокруг Света

На следующее утро мой бой-китаец повесил в порту объявление, что «док Вилли» скупает котов и кошек по два франка за штуку. Через час ко мне повалили туземцы с мяукающим, царапающимся и шипящим от злости товаром. Во дворе плотник сколачивал большие клетки, в которых к полудню набралось сотни две свирепых мини-тигров. Этого было вполне достаточно. Пару дней я решил подержать их на голодной диете, чтобы прибавить рвения, когда они прибудут на остров. Мне было любопытно посмотреть, что получится из моей затеи, и я отправился туда вместе с мяукающими ландскнехтами...

Позднее шкипер Эмиль Леви, доставлявший необычный груз на Тетиароа, довольно красочно описал Моэму уникальную десантную операцию. Во время 25-мильного перехода кошки непрерывно выли подобно судовой сирене. Когда же клетки выгрузили на берег, пленники словно обезумели. Видимо, после трехдневного поста они ожидали самого худшего. Два матроса-канака, отбивавшие стенки у клеток, едва успевали увертываться от рассвирепевших кошек, когда они выскакивали на песок: те сначала не разобрались, кто друг, а кто враг. Спасли положение сами крысы, привлеченные на берег необычным шумом. Выросшие в полной изоляции, они никогда прежде не видели смешных мяукающих зверьков и с любопытством смотрели, как те метались по песчаному пляжу. Зато таитянские коты прекрасно знали своих заклятых врагов. Стоило приезжим заметить крыс, как кошачья лавина ринулась в наступление.

— Посмотрели бы вы на дока Вилли, — рассказывал шкипер. — Он прямо-таки плясал на мостике, размахивал руками и вопил что было мочи: «Ату их! Ату! Боже, о как это прекрасно!»

К вечеру командующий десантной операцией зубной врач Уильямс убедился, что сражение выиграно. Обойдя остров, он не заметил ни одной крысы. На поле брани остались лишь тела поверженных, а уцелевшие попрятались кто куда. Канадец не сомневался, что в ближайшие дни будет покончено и с ними. Можно было возвращаться на Таити и закупать новую партию саженцев кокосовых пальм.

— Увы, мое торжество оказалось преждевременным, — вздохнул Уильяме. — Наступил сезон дождей, и прошло почти три месяца, пока я собрался поехать на Тетиароа. Однако события опередили меня. Как-то раз, когда я вечером пришел домой, у веранды меня встретили мои островитяне в полном составе. Оказывается, я не учел одну вещь: быстроту, с какой размножаются кошки. Их количество, по крайней мере, утроилось. Расправившись с крысами, они принялись за другую живность, обитавшую на Тетиароа, но и ее хватило ненадолго. Среди кошачьего населения начинался голод. Часть погибла, а оставшиеся, очутившись в безвыходном положении, начали форменную осаду островитян. Опасаясь за свою жизнь, те поспешили убраться на Таити с первой же зашедшей на Тетиароа шхуной.

Что мне оставалось делать? Отравить своих недавних союзников? На это у меня не хватило духа. Бог с ними, пусть владеют моим островом, а кокосовые пальмы могут и подождать. В конце концов, лишенные пропитания, кошки так или иначе погибнут естественной смертью. Пока же я предупредил в порту, что заходить на Тетиароа опасно. Весть эта быстро распространилась по всему Папеэте, а остров получил новое название — остров Мяу-Мяу.

— Но прошло уже почти пятнадцать лет, неужели этот эпизод помнят до сих пор? — удивился Моэм. — Ведь Тетиароа и теперь называют островом Мяу-Мяу, хотя от кошек там, наверное, давно не осталось и следа.

— Вот здесь вы ошибаетесь, дорогой мистер Моэм, — загадочно улыбнулся британский консул. — Когда через год с лишним из любопытства я вновь посетил мои владения, то кошек там было предостаточно. Они совершенно одичали, но на людей нападать явно не собирались. Пробыв на острове несколько дней, я обнаружил удивительные вещи. Мои кошки стали отличными рыболовами, причем рыбный стол они дополняли и вегетарианскими блюдами — различными травами и листьями каких-то кустарников. Стоило утром прийти к лагуне, и вы могли увидеть все взрослое кошачье население расположившимся на рифах и отмелях и терпеливо поджидающим стаи рыб. Молниеносный удар лапой или даже прыжок в воду — и завтрак обеспечен. Самое же главное, как я со временем убедился, численность кошек оставалась на одном и том же уровне, словно они сознательно ввели строгий контроль над рождаемостью. Я не знаю, созывали ли они специальную конференцию по этому вопросу или же сыграли свою роль инстинкт и изменившаяся диета, только кошачье перенаселение больше Тетиароа не угрожало. Вскоре туда вернулись туземцы и занялись выращиванием кокосовых пальм. Впрочем, вы и сами можете убедиться, что на острове теперь царит гармония...

Чтобы закончить рассказ о судьбе одного из экспонатов коллекции писателя Сомерсета Моэма, острова Мяу-Мяу, остается добавить лишь то, что в конце 60-х годов его приобрел у наследников доктора Уильямса известный актер Марлон Брандо, задумавший превратить этот райский уголок в приют для философов, писателей, артистов и художников, жаждущих тишины и покоя. Увы, пока желающих поселиться там что-то не находится. Виноваты кошачьи серенады, без которых не обходится ни одна ночь.

С. Барсов

Заблудившийся Корригэн

Не о чем разговаривать, Корригэн, полетишь только утром.

— Но ведь я вполне готов лететь в полночь, мистер Бер!

— Сожалею, но таковы инструкции. Нельзя лететь ночью, когда на борту такая уйма бензина. Не могу допустить, чтобы ты рисковал жизнью.

— Жизнь-то моя, мистер Бер!

— Ну само собой. А все же придется тебе подождать, пока мы не дадим разрешения.

И Дуглас Корригэн вынужден был смириться с тем, что просидит всю ночь на аэродроме Флойд Беннет Филд в Нью-Йорке, ожидая разрешения на вылет в обратный трансконтинентальный рейс до Лос-Анджелеса.

Корригэну исполнился 31 год, но внешность и ухватки у него остались мальчишечьи. Его самолет, старый, расхлябанный моноплан типа «кертисс-робин», с двигателем мощностью в 165 лошадиных сил, имел полтонны перегрузки за счет добавочных баков с горючим, но зато мог лететь без посадки около 30 часов, со средней скоростью 100 миль в час.

Одиннадцать лет, с того 1927 года, когда Линдберг в одиночку перелетел через Атлантику, Корригэн мечтал об одном — тоже совершить такой полет. Он давно уже подготовился к перелету через Атлантику и жаждал попытать счастья, но ему никак не давали разрешения. Полеты над океаном в одиночку не встречали поддержки после таинственного исчезновения летчицы Амелии Эрхарт, случившегося около года назад. Даже для беспосадочного полета из Калифорнии в Нью-Йорк и обратно разрешение добывалось только при помощи тщательно разработанной тактики и хитроумных уловок. Если бы у Корригэна были какие-то неполадки на пути из Лос-Анджелеса, ему наверняка не дали бы разрешения на обратный рейс. Поэтому он еще в Лос-Анджелесе помалкивал о своих планах; бензином запасался на двух разных аэродромах, чтобы не догадались, что он собирается в дальний рейс, а при вылете не назвал цели. Если бы полет не удался, Корригэн просто сохранил бы свою затею в тайне. Но теперь, после удачного перелета, он мог уже не скрывать планов.

За неделю, которую он пробыл в Нью-Йорке, готовя самолет к возвращению, какой-то репортер успел разузнать о его беспосадочном полете из Лос-Анджелеса и постарался сделать из этого сенсацию. О Корригэне заговорили в газетах, его пригласили выступить по радио. Рут Николз, летчица с мировой известностью, вспомнив, что Корригэн когда-то готовил к старту ее самолет, предложила ему свой парашют для обратного рейса. Корригэн ее поблагодарил, но от парашюта отказался, ссылаясь на нехватку места в кабине.

— А кроме того, — добавил он, — у меня только и есть, что этот самолет, и если он разобьется вдребезги, то самое лучшее и мне разбиться вместе с ним.

Рассвет едва забрезжил над горизонтом, когда Корригэн вывел свой самолет на взлетную полосу. У самой земли висела довольно густая дымка, но Корригэн все же мог разглядеть края взлетной полосы, и разбег провел, не сбившись в сторону. Оторвался от земли, пробежав целых 1000 ярдов. Даже на высоте 50 футов самолет вяло и неохотно реагировал на команды рулей. Корригэн понял, что он сможет безопасно совершить поворот и выйти на свой курс лишь тогда, когда достигнет гораздо большей высоты и скорости. Поэтому, миновав Лонг-Айленд, он продолжал лететь на восток.

На высоте 500 футов земля исчезла из глаз под завесой тумана. Корригэн осторожно положил самолет на правое крыло, собираясь совершить разворот на 180 градусов и направиться на запад. Глянув на компас, проверяя ход поворота, вдруг с ужасом заметил, что компас не действует. Жидкость из него вытекла сквозь какую-то щель. Корригэн, осматривая самолет перед стартом, должно быть, не углядел эту неисправность при свете фонарика. К счастью, в кабине был еще один авиакомпас — на полу, прямо у ног летчика. Перед стартом Корригэн установил его курсовые линии на запад. Теперь оставалось только одно — продолжать маневр, пока параллельные линии на этом втором компасе не лягут в соответствующие позиции. Когда это произошло, Корригэн решил, что он лег на курс, и выпрямил самолет. Он продолжал упорно набирать высоту. Земля по-прежнему скрывалась в тумане.