и призвал помочь восстановить погибшую Нингаль.
— Ты думаешь, так просто воскресить тело в столь плачевном состоянии? — белая подняла одну обгорелую кость из пожарища, сажа с которого начала смываться на землю скупым дождём. — Ей повезло, что убийца не сожрал её душу.
— Ты же Светлая! — Син постарался высказать этот эпитет не как оскорбление, а как просьбу о помощи. — Вы искуснее в целительстве!
— Целительство, а не поднятие трупов, — отрицательно повела носом Зерая, роняя из лапы костяшку. — Я воскрешу Нингаль не силами Света — я заключу договор со Смертью, чтобы твоя любимая поднялась. Только Смерть не плодит жизнь. Тебе придётся отдать ей взамен другую.
— Найду кого-нибудь, — зубасто улыбнулся Син, вспоминая своих врагов, — даже не одного!
— Смерть выбирает сама, — поднявшись на задние, Зерая в передних проявила струнный инструмент, загремевший мощными аккордами, пока светлошёрстая настраивала звуками свою душу на вибрации Вселенской Панихиды:
Знаю, жизнь не вернуть,
Только теряем.
Труден к вечности путь —
Бьёт и виляет.
Всё идёт к началу пути,
Но вернётся не прежним.
День не даст — так ночь осветит
Чёрным светом надежды.
Кости и головешки, прежде составлявшие тело Нингали, начали сначала подпрыгивать, будто приплясывая под прекрасную, но жуткую мелодию умирания миров, потом стали всё выше подниматься над обломками сгоревшего дома, вначале очищаясь от копоти, а потом приобретая плоть. С последними нотами на обломках балок лежала уже полностью здоровая алошёрстая драконесса, которую тут же бросился очухивать голубоватый дракон. Нингаль медленно и неуверенно поднялась, опираясь на плечи крепко обнимавшего её крыльями Сина, и, обеспокоенно цепляясь когтями за его шкуру, осматривала пепелище:
— Где наша дочь? Где Инанна? Кому понадобилось её похищать?
— Это я виноват… — Син плакал, зарываясь носом в рыжую гриву. — Зачем я только согласился отдать её во владение Эрекцару, да ещё и тебя не спросил?.. Теперь Эрекцар умер, а дочь пропала…
Неожиданно Нингаль вспомнила ужас прошедший ночи: свою смерть, страдания Инанны, злодеев, уничтоживших всю их жизнь… Так в этом всём виноват Син⁈ Если бы не его глупость — длилась бы и дальше спокойная счастливая жизнь?
Взревев зло и отчаянно, Нингаль вмиг поменяла любящие объятия на смертельную хватку, прокусывая Сину шею и проворачивая пасть, чтобы сломать позвоночник, лапы вдрались в грудную клетку, выцарапывая сердце.
— Смерть забрала своё, — меланхолично проговорила белошёрстная девочка, наблюдая за падающим в серые лужи растерзанным телом. Нингаль оторопела и застыла, медленно и поражённо обернувшись к Зерае.
— Кто ты? Что это значит всё⁈ — Нингаль распахнула красные крылья, крутясь на руинах. Зерая, взлетая, ответила совсем на другой вопрос, невысказанный:
— Инанну хотят убить, потому ты больше поможешь ей, не стремясь её отыскать, иначе лишь выдашь её убежище. Она сама вернётся к тебе. Живой.
Глава одиннадцатая
Талант и навык
* * * Храм Ночи. Настоящее время. * * *
Давно не приходилось Александру вставать спозаранку и вместе с мелкими детьми идти на уроки в полуподвальное помещение без окон — а значит, и без возможности в них поглядывать. То, что эти дети — суетливые драконята, всё своё досадливое внимание обратившие на великовозрастного ученика, лишь усугубляло кошмар, начавшийся при пробуждении.
— Даже Воплощение могут оставить на второй круг обучения! — прыснула чёрная, как сажа, девчонка с кудрявой гривой. Вслед за ней и другие оболтусы начали открывать пасти, чтобы высказать собственные колкости, но с неожиданной для себя яростью уже приобретавший уверенность в себе пришелец прикрикнул на сорванцов:
— Как умрёте, посмотрим, станет ли вообще Тьма вас возвращать!
Александру при жизни на Земле не были свойственны подобные резкие грубости, но, обладая кусачей челюстью, становишься куда более жёстким, да и стоит напомнить детворе, что, даже если он заново учится магии — он всё равно взрослый. И напоминание о смерти быстро заставило драконят угомониться. Артара, ещё сильнее прочувствовав свою защищённость, начала чуть ли не жаться к своему покровителю, остальные дети, наоборот, расступились, дрожа в молчании.
— Благодарю за помощь, господин Варлад. Обычно установление дисциплины требует немалых трудов.
Вошедшая в комнату, полную циновок для сидения, драконесса привлекала внимание не только уверенной походкой, но и яркой раскраской. Красная чешуя и золотая грива сильно выделялись на фоне неярких оттенков собравшихся крылатых, среди которых преобладали тёмные цвета. Но мантия из чёрной ткани, расшитая серебряной нитью, напоминала, что и эта яркая особа принадлежит не к каким-нибудь «Светлым», а ко жречеству Тьмы.
— Сочту за честь напоминать вам знание прановладения, — свои оценивающие глаза самка направила на Александра. — Моё имя Жарвина Казамар, но для краткости обращайся ко мне, как и следует обращаться к тому, кто ведёт урок и дарит образование — «наставник».
Преподавательница представилась Варладу как равная, но Александр задумался о другом. Кажется, он не впервые услышал, как дракона нарекали двумя именами. Чем являлось второе? Фамилией? Спрашивать напрямую как-то не хочется. Потом уточнит у Артары.
— Кобники умеют воздействовать на предмет и объект посредством одного только желания, не затрачивая энергии вовсе. Но для таких неумелых клыкохрустов, как вы, лучше не только вкладывать в намерение свою силу, но и сопровождать направление своей энергии осознанными жестами для лучшей концентрации, — она выставила лапу в сторону и перенесла к себе небольшую указку. Александр рассмотрел, как в том же направлении от лапы Жарвины вытянулась едва заметная тень, преломляющая воздух. Именно она и схватила деревянную палочку, она же и втянулась в ладонь драконессы, позволяя поймать этот груз. — С другой стороны, чем больше вы будете тренироваться, тем меньше вам потребуется совершать жестов для поддержания своего влияния. Варлад, попробуй и ты — хочу проверить, знаешь ли ты эти чары или можно перелететь к чему-то более сложному, например тому, что сейчас проходят эти малыши.
Чтобы не оплошать перед молодняком, Александр начал анализировать ситуацию.