Прахом пошло все.
И, по-хорошему, стоило бы явиться в бокс к Фраю, только чтобы закончить начатое — поговорить о его обращении. Но то ли я уперлась в тупик и не знала, что делать дальше, то ли мне действительно показался подозрительным и важным инцидент на балу… Но я решилась ввязать в общее полотно своих проблем ещё и эту нить.
— Поболтаем? — мягко улыбнулась и подошла к измятой постели.
Вместо ответа Фрай поймал мою ладонь и сжал в прохладных пальцах. Несмотря на недуг, ему удалось достаточно настойчиво притянуть меня ближе к краю кровати.
— Садись, — пригласил он, когда улыбка сползла с моего лица и сменилась смущением. — Не бойся, я не кусаюсь. Пока что.
Он снова засмеялся, прикусив губу, а мне стало не по себе. Тоскливо и больно.
— Отвратительная шутка, — качнула головой, но все же села на кровать поверх плотного одеяла, которым до пояса укрывался темерат.
— Да ладно, — левый уголок губ парня чуть приподнялся. — Пока я над этим смеюсь, мне легче. Без юмора, боюсь, сойду с ума.
Мои брови коротко дернулись в удивлении, но ничего ответить не успела. Фрай снова сжал мою ладонь в своей, и на этот раз деться от его касаний было некуда.
— Я так рад, что ты заглянула! — с чувством бросил он, и я окончательно стушевалась.
— Вообще-то я зашла поговорить. Ну, знаешь, задать пару вопросов…
Он не сводил с меня глаз. Раньше от такого неожиданно пылкого взгляда я бы растеклась блаженной лужицей, но сейчас это леденило душу и, что важнее, стопорило дело.
— Я весь во внимании, — снова эта улыбка.
Если бы не знала Фрая, решила бы, что издевается. Но сейчас вариант оставался только один:
— Ты пьян, да? — выдавила, а в голосе против воли скользнула обида.
— Ни капли. Дыхнуть?
— Не надо, — попросила почти строго, но сделать ничего не успела.
Фрай легко притянул меня за руку, которую все еще держал своей. Я чуть вскрикнула от внезапности и страха рухнуть на лежащего в койке темерата, но тот поймал меня за плечо, когда между нашими лицами расстояния практически не осталось.
— Я абсолютно трезв, — его дыхание защекотало мои губы, а от близости стало жарко.
Фрай был одет в легкую белую рубашку, но ее пуговицы оказались расстегнуты до середины груди. Я не опускала взгляда от лица бывшего охотника, но все равно краем глаза видела, как под одеждой вздымается сильная мужская грудь.
Щелчок двери прозвучал в удушающей тишине громом, а от голоса Ригана я подпрыгнула на месте и чуть не отлетела к противоположной стене палаты.
— Ты там скоро? — начал напарник, но тут же, будто подавившись воздухом, умолк.
Очень медленно, избегая смотреть на Фрая, я обернулась. Коротко взглянула на Ригана, чтобы увидеть округлившиеся глаза и зардевшееся лицо, и снова стыдливо уронила взор.
— Скоро, — отозвалась чужим голосом и услышала, как снова закрылась дверь.
Отчего-то хотелось рычать и рвать на себе волосы. Я порывисто встала и отошла за изножье кровати.
— Так, на чем я остановилась? — затараторила со сбившимся дыханием.
— Могу напомнить, — улыбнулся Фрай и начал пододвигаться ко мне.
— Не надо! — чуть не взвизгнула и отпрыгнула в сторону двери.
Мой резкий тон отрезвил темерата. Улыбка растворилась, темные брови хмуро стянулись к переносице, а каскад густых ресниц прикрыл затуманившиеся глаза, в которых плескалась мгла.
Мне стало немного совестно, а потом — обидно. Не было сомнений, что кто-то сказал Фраю, как сохла по нему, пока тот еще учился в Академии. В голове зароились нестройные мысли, сменяя одна другую.
Неужели Фрай, как и Эйлин, ищет последней любви? Но не чистой и невинной, а хоть какой-нибудь. Ведь, если подумать, я для него — самый доступный вариант. Только с истекшим сроком годности, потому что чувства к Фраю угасли больше года назад, а сейчас и вовсе сменились страхом.
Он действительно пугал меня.
— Послушай, — отчеканила деловым тоном, стараясь не смотреть на парня, — мне важно знать, есть ли у тебя в Академии друзья?
— Друзья? — эхом повторил он, будто слово было незнакомым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Кто-то, кто мог бы желать тебя защитить, — разжевала терпеливо и крепче стиснула пальцы, которыми вцепилась в изножье.
От мысли, что бокал мог предназначаться мне, отказалась сразу же. Хоть и хотелось верить, будто это отец тайно пытался помочь мне избежать церемонии, я не могла упускать очевидные факты.
Официант первым делом обратился к Фраю. Подал ему заранее подготовленный бокал. С любимым напитком бывшего охотника!
Однако после отвратного вечера для Фрая последовало терпимое утро, а единственный отпечаток испитого накануне пунша — затянувшаяся эйфория.
Выходит, его не пытались убить или навредить, а хотели лишь временно вывести из строя. Как раз на время церемонии.
Все складывалось. А единственная часть мозаики, которая пока была для меня тайной, заключалась в том самом доброжелателе, что все еще оставался в тени. Кто приказал официанту поднести Фраю бокал?
Меня не отпускала надежда, что этот кто-то может знать о темератах, церемонии и Тьме больше, чем я. Глупая, пустая, необоснованная вера… Но пока она была, я чувствовала, что все ещё живу.
— Хорошо подумай, Фрай. Кто может дорожить тобой?
Он задумчиво притих, и я немного расслабилась. Даже начала шарить по поясу с прикрепленным кожаным кармашком. В нем должен был ютиться фолиант, но после перевода к темератам меня лишили этого артефакта, а его место, сиротливо опустевшее, заняли чистая бумага и кусочек грифеля.
Я собиралась под диктовку записать список имен. Была готова пройтись по всем его товарищам, немного поговорить. Где-то надавить. Я предвкушала разгадку и трепетала от надежды, что мигом рухнула, едва Фрай снова заговорил.
— Зачем тебе это? Ревнуешь? — он криво улыбнулся и вновь потянулся ко мне.
— Что? Нет! — всплеснула руками и досадливо уронила голову. — Дело вообще не в этом. Просто назови имена.
Однако все попытки достучаться до Фрая с треском провалились. Он вел себя как мальчишка: ужимисто хихикал, кокетливо улыбался и, о, ужас, строил мне глазки.
— Не обижайся, Аста! — проворковал он, когда, совсем отчаявшись, направилась на выход. — Я ведь шучу.
— Угу, конечно, — буркнула себе под нос, едва не скрипнув зубами.
— У меня нет друзей. Кроме тебя.
Я обернулась и уставилась на него широко раскрытыми глазами. Опять шутит? Или пытается унять мою обиду, которую сам же и надумал?
Ни на один вопрос не смогла найти ответ на его взволнованном лице. Его взгляд метался, губы превратились в бледную нить. Фрай заметно переживал, но окончательно запутался и не понимал, чего я хочу.
— Я не обижаюсь. Не злюсь. Не ревную. Возможно, кто-то пытался уберечь тебя от церемонии, вчера на балу, — пояснила, решив дать своей затее последний шанс. — Я пытаюсь понять, кто это был. Только и всего.
Последние слова прозвучали на выдохе ровно и спокойно. Однако в моей голове они пульсировали яростным пламенем.
Только и всего? Ну-ну. На кону «только и всего» моя жизнь и ещё сотни других.
Фрай вновь нахмурился, размышляя об услышанном. Тонкие пальцы темерата впились в белую простыню, а лоб изрезали напряженные морщинки. Я вновь шагнула вглубь комнаты, надеясь все-таки услышать заветный список. Но парень лишь качнул головой.
— Не знаю, Аста. Правда. Меня зачислили на две Луны раньше тебя. Всего пара дней — и мы бы учились вместе.
— К чему ты это? — склонила голову набок и внимательно сощурилась.
— К тому, что у меня за такой короткий срок друзей не появилось. Я одиночка, каким был всегда.
Задумчиво кивнула, а в повисшей тишине мой тяжелый вздох прозвучал совсем уж отчаянно. Действительно, Фрай никогда ни от кого не зависел. У него не было своей компании, он не крутился в группах других ребят и не окружал себя толпами, как это делает Риган. Фрай со всеми приветлив и доброжелателен. Но все это — на расстоянии вытянутой руки. Решишь шагнуть чуть ближе — и рискуешь упереться в глухую стену.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})