своим ушам.
Тут же в нем шевельнулись сомнения.
– А вы-то при чем? Я ведь не вам должен деньги, а Савицкому!
– Вот уж поверь мне. Я выкупил у него твои долги.
– И почему я должен вам верить?
– Значит, ты такой недоверчивый… а самому Савицкому ты поверишь?
– Ну, само собой…
Белоглазый незнакомец достал телефон, потыкал в него пальцем, что-то проговорил. Затем протянул телефон Славику.
Савицкого тот узнал сразу – от этого голоса у него задрожали поджилки.
– Сделаешь, что тебе сказали, – проговорил Савицкий жестко, – и считай, что ты со мной рассчитался!
– Ну что, теперь поверил? – спросил Белоглазый, спрятав телефон.
– Ко… конечно…
– Так вот, ты можешь назначить этой девушке свидание?
– Ну, это запросто…
– Вот и хорошо. И вот куда ты ее пригласишь…
Следующую ночь барон де Кортине вместе с Конрадом Монферратским и его приближенными провел в освобожденном от осады замке. В господском доме свободных мест не было, и барон устроился на ночлег в дворовой пристройке. При входе в пристройку лег слуга Хуго, которого отдал барону один из спутников Конрада.
– Не извольте беспокоиться, ваша милость! – заверил Хуго барона. – Я сплю чутко, мимо меня ни одна муха не пролетит!
Вскоре барон услышал богатырский храп Хуго.
Сам же он лежал без сна, перебирая в уме события долгого минувшего дня.
Снова и снова он видел внутренним взором схватку на равнине перед замком. Снова и снова видел он отряд сарацинской конницы, вылетающий из-за холма…
Если бы он с частью рыцарей не бросился наперерез этому отряду, сражение кончилось бы совсем по-другому…
А ему помогло видение, которое посетило его накануне…
Накануне, когда он зажег старую лампу…
Барон приподнялся на локте и проверил сумку, которая лежала у него в изголовье.
Лампа была на месте…
Тут барон почувствовал, что что-то изменилось.
Прислушавшись, он осознал, что не слышит храпа Хуго.
В этом, может быть, не было ничего странного – слуга мог проснуться или же просто перевернуться на другой бок.
Однако барон привык постоянно быть настороже.
Он бесшумно поднялся со своего жесткого ложа, сложил одежду, чтобы со стороны казалось, что там лежит человек, достал из ножен меч и скользнул к входу в пристройку.
Хуго неподвижно лежал на соломенном тюфяке, откинув голову и широко открыв рот.
Однако, внимательно приглядевшись, барон с ужасом понял: то, что он принял за широко открытый рот, было страшной раной.
Горло слуги было перерезано от уха до уха.
Барон, прижимаясь к стене и держась в самой густой тени, вернулся в пристройку.
Глаза его привыкли к темноте, и он увидел троих людей, которые крались к постели, где он только что спал.
Стараясь ступать бесшумно, барон последовал за ними.
Один из ночных призраков встал возле изголовья, вытащил из ножен кинжал и вонзил его в сложенную на тюфяке одежду.
Второй в то же время потянулся к седельной сумке, третий стоял чуть в стороне, озираясь.
Первый убийца – тот, что вонзил кинжал в изголовье, – удивленно вскрикнул и что-то негромко проговорил на незнакомом языке. Видимо, понял, что барона нет в постели. Тут же он метнулся к окну, в которое заглянул диск ущербной луны, озарив помещение тусклым обманчивым светом…
Но на полпути незадачливого убийцу встретил меч барона.
Злодей вскрикнул и упал как подкошенный.
Рыцарь бросился ко второму злоумышленнику, который уже вытащил из седельной сумки старую лампу, прижал ее к себе и бросился к выходу из пристройки. Третий злодей вытащил короткий меч и прикрывал бегство товарища.
Барон бросился наперерез беглецам.
Когда первый уже подбегал к двери, барон швырнул ему под ноги случайно подвернувшийся дубовый бочонок.
Злодей упал, выронил лампу.
Он тут же вскочил, но увидел сверкнувший в лунном свете клинок и метнулся к двери.
Барон устремился за ним, но третий злоумышленник оказался на его пути. Барон рукоятью своего меча выбил из его руки короткий меч.
Второй грабитель потянулся за лампой.
Барон взмахнул мечом и отсек злодею кисть…
Тот даже не вскрикнул, но метнулся к двери, разбрызгивая вокруг темную кровь.
В это время луна снова спряталась за тучи, и пристройка погрузилась в кромешную темноту.
Барон на ощупь нашел кремень и кресало, зажег щепку, осветил помещение.
Двое злодеев скрылись, только труп первого лежал у окна и отрубленная рука второго валялась возле двери.
И там же лежала заветная лампа.
Увидев ее, барон испытал неожиданную радость.
Тут на улице замелькали огни, послышались шаги и голоса, и вскоре в пристройку вошли несколько вооруженных рыцарей с факелами, во главе с господином Конрадом.
– Что случилось, мой друг? – спросил Конрад барона. – Мы услышали какой-то шум и поднялись по тревоге…
– Ничего страшного. Какие-то грабители влезли ко мне, убили слугу, но я их прогнал, одного заколол, а второго лишил руки, так что вряд ли он доживет до утра.
– Что им было нужно?
– Не знаю. Может быть, это были сарацинские лазутчики.
Почему-то барон не упомянул лампу, которую пытались унести ночные визитеры.
– Нет, это не сарацины! – проговорил Конрад, осветив тело убитого грабителя.
– А кто же это?
– Видишь перстень на его левой руке? На нем необычный символ – крест, вписанный в пентаграмму. Это знак тайной секты, адепты которой появляются в самых разных краях. Главарь этой секты – старик по имени Горный Властелин.
Он очень стар, некоторые утверждают, что ему то ли триста, то ли четыреста лет. Он живет в неприступной крепости в горах на Востоке, и из нее, как паук из своего логова, он управляет десятками безжалостных убийц, которых рассылает по всему свету.
Его эмиссары проникают во дворцы королей и императоров, в монастыри и замки и убивают тех, кого приказал убить их старый повелитель.
Днем на работе у меня зазвонил телефон. Прямо как в детском стихотворении. Но звонил мне, разумеется, не слон. Звонил Славик Черешнев, сын тети Оли.
Я удивилась – что ему от меня понадобилось?
Вроде при прошлой встрече вчера в кафе мы выяснили, что ничуть друг другу не интересны. То есть я поняла, что он не хочет со мной общаться, он очень ясно дал это понять.
Ну, в таком случае и он мне совсем не интересен.
– Мариан-на… – проговорил Славик каким-то странным голосом. – Мариан-на…
– Привет! Ты чего-то хотел?
– Я сегодня совсем не спал…
– Кофе на ночь не пей. Больше бывай на свежем воздухе, – холодно посоветовала я, вспомнив, как вчера он в кафе пялился в телефон и цедил слова, не глядя на меня.
– При чем тут кофе?
– Ну, от него