Читать интересную книгу Адам и Эвелин - Инго Шульце

— Можно я сяду вперед? — спросила Эвелин.

Михаэль кивнул и отступил в сторону, чтобы она могла подойти к машине.

На то, чтобы выехать из Будапешта, у них ушло сорок пять минут. Адам дал Эвелин карту, но она вскоре заснула. Катя тоже прикрыла глаза. Только Михаэль сидел прямо и смотрел в окно, как будто боясь упустить что-то из виду.

В Секешфехерваре они съехали с шоссе. В Веспреме Адам поехал не по указателю на Балатонфюред, а параллельно северному берегу, в сторону Тапольцы, чтобы еще немного полюбоваться видами. Через несколько километров после того, как они съехали с городской кольцевой дороги, мотор, однако, начал тарахтеть, пока не заглох окончательно. В ту же секунду все вдруг проснулись.

— Ничего страшного, — сказал Адам и откатил машину к обочине, — это просто свечи зажигания.

Он достал из багажника инструмент, откинул крючок на капоте и улыбнулся. Эвелин он казался магом, который начинает свое представление. Адам открыл капот. Он уже пару раз показывал ей, как доставать металлический корпус, выворачивать свечи и чистить их проволочной щеткой. Но когда Эвелин вышла из машины на этот раз, она увидела, что он ничего не делает, что он просто стоит, опершись руками на капот, закрыв глаза.

— Адам, — тихо спросила она, — что-то случилось?

35

НА БУКСИРЕ

Было уже за полдень, когда Адама наконец-то удалось убедить в том, чтобы он не предпринимал больше никаких попыток починить машину самостоятельно и вместо этого попросил бы отбуксировать ее. Увидев голосующих Эвелин и Катю, останавливалось много водителей. Но либо они не ехали до Балатона, либо у них не было с собой буксирного троса, либо они начинали объяснять что-то непонятное. В конечном счете Эвелин и Катя поймали машину, доехали до ближайшей деревушки и позвонили Ангьялям.

Около пяти господин Ангьяль вышел из своего белого «трабанта»; Михаэль и девушки разложили на обочине плед и дремали.

— Уплотнитель! — воскликнул Адам навстречу господину Ангьялю, который доставал с переднего сиденья большую миску.

После того как Эвелин взяла у него картофельный салат, господин Ангьяль, сдвинув очки на лоб, согнулся над мотором. Катя раздавала приборы и тарелки, а Михаэль разливал из большой бутылки белое вино. Но ни Адам, ни господин Ангьяль не захотели присоединиться к пикнику.

Наконец, когда к «вартбургу» был прикреплен буксирный трос, они вытерли руки о траву и подсели к остальным. Адам начал есть картофельный салат прямо из миски и положил себе в рот оставшиеся фрикадельки.

— Ты считаешь, мы все поместимся в машине? — спросил Михаэль.

— Мы можем и на попутке доехать, — предложила Катя.

— Вы все садитесь к нему, — скомандовал Адам. — Два длинных гудка означают, что нужно остановиться. Два коротких — что вы едете слишком быстро!

— Три длинных, — сказал Михаэль и встал, — что ты нас обгоняешь.

Он протянул Адаму руку — тот дал ему свою, подтянулся и встал. Когда они сели в машину, господин Ангьяль опустил стекло, сдвинул очки на нос, словно забрало, и, медленно трогаясь с места, поднял руку.

— Ну здесь и грохот, — сказал Михаэль. — У меня прямо все тридцать три удовольствия.

Катя повернулась и помахала Адаму, но тот сосредоточенно смотрел то в зеркало заднего вида, то на кузов «трабанта».

— Я чувствовал себя, как в сказке, — сказал Михаэль. — Даже описать вам не могу, как я happy. Когда он сказал, что мне не стоит ни о чем беспокоиться, что через пару дней все закончится — я так рад, что мне не придется бросать тебя одну! — Михаэль вполоборота повернулся назад и положил руку Эвелин на колено. — Прямо как в сказке, правда?

— Пожалуйста, — сказала Эвелин, — смотри лучше вперед.

— Я в это поверю, только когда сама там окажусь, — сказала Катя.

— Можешь быть уверена. Обычно посольские никогда ничего не рассказывают. Если уж они добровольно рты раскрыли…

— Может, они просто от тебя отвязаться хотели, — сказала Катя.

— Венгры подписали международную конвенцию о беженцах и разорвали соглашение с вашими идиотами, они никого больше не будут выдавать! Это мне там сказали! А в Баварии возводят один палаточный лагерь за другим. Они готовятся к массовому наплыву. Об этом не только «Бильд» пишет.

— И тогда мы просто переедем через границу на машине? — спросила Катя.

— Мы помчимся, как только границу откроют, а тебя возьмем с собой.

— Меня можете высадить в Мюнхене.

— Ты могла бы поехать с нами в Гамбург, тогда бы вы вдвоем оформляли все бумаги, так гораздо удобнее!

— Вообще-то я в Гамбург не собиралась.

— Только на пару дней. У меня ты даже могла бы пожить в отдельной комнате!

— Я даже не знаю, как Эвелин к этому отнесется. Вы же, может, хотите…

— Нет, как раз для Эвелин это было бы просто здорово! Вы только подумайте, вы сможете гулять вдвоем по порту, рыбному рынку, Альстеру, по музеям, это же гораздо приятнее, чем в одиночку. А по выходным будем куда-нибудь выбираться, на природу выезжать…

Михаэль повернулся так далеко назад, что господин Ангьяль похлопал его по плечу и жестом указал на зеркало заднего вида.

— Да сядешь ты, наконец, нормально! — не вытерпела Эвелин.

— А если это всего лишь сказки? — спросила Катя.

— Они знают, что говорят!

Господин Ангьяль опустил козырек. Солнце нависало прямо над дорогой и, казалось, стремилось прожечь дыру в горизонте.

— Катя, если хочешь, ты ведь для начала можешь переехать к нам, к Ангьялям, у меня в комнате есть свободная кровать, — сказала Эвелин.

— Ты думаешь, это можно, просто так?

— Да, а почему нет?

— Странно будет, если Адам вдруг исчезнет из виду, — сказал Михаэль и посмотрел сквозь заднее стекло.

Эвелин и Катя тоже обернулись. Адам, казалось, не отрываясь смотрел на буксирный трос и на задние фары «трабанта». На лбу у него образовались две вертикальные морщины. Он жмурился.

— Ему бы надо козырек опустить, — сказала Катя, повернулась обратно и достала из сумки кубик Рубика.

— Да, надо бы, — сказала Эвелин и сделала Адаму знак рукой. Но он ее не заметил.

36

ВОСКРЕСЕНЬЕ

— Пожалуйста, не трогайте, — сказала госпожа Ангьяль и оттеснила от стола Эвелин, которая хотела собрать посуду после завтрака. — Идите в горы, все вместе! Адам, пожалуйста, сегодня отличная погода.

— Раньше мы туда часто ходили, — сказала Пепи, — там правда очень красиво.

Других идей ни у кого не было. И даже Михаэль и Катя, поначалу опять усевшиеся перед телевизором, пошли в свои комнаты, как послушные дети. Адам достал из чемодана полуботинки, которые не надевал с начала лета, и переобул сандалии.

Им пришлось немного подождать Пепи, искавшую свой рюкзак. Госпожа Ангьяль заварила чай и, несмотря на все протесты, намазала бутерброды.

Стояла такая тишина, что каждую машину и каждый мопед было слышно за километр. Изредка снизу доносились отдельные крики и плач детей. Порой вдалеке раздавались звуки, похожие на выстрелы.

— Бедные скворцы, — сказала Эвелин.

Когда зазвонили после воскресной службы, появилась Пепи с рюкзаком, который она не захотела дать нести ни Адаму, ни Михаэлю. Они спустились к дороге и повернули налево, на улицу Роман, как будто собирались идти на озеро. У часовни Святой Анны они еще раз свернули.

— Раньше я этого не замечал, — сказал Адам. Он остановился возле часовни.

— Чего? — спросил Михаэль.

— Ну, смотри! — Адам показал на дату над дверью. — Тысяча семьсот восемьдесят девятый! Встаньте-ка сюда. Давайте, а то у нас вообще еще ни одной фотографии. Миша и Эви — по краям, а вы вдвоем — в середину.

Они безропотно слушались указаний Адама. Он не торопился и несколько раз поменял диафрагму.

— Когда я скажу «вперед», начинайте двигаться, сделайте шаг вперед.

— Это еще зачем? — спросил Михаэль.

— Ты ему верь, это правда красивый эффект, — сказала Эвелин.

— Вперед! — сказал Адам и нажал на спуск. — Отлично. А теперь еще разок.

Все четверо снова выстроились под надписью «Anno Domini 1789».

— И — вперед! — воскликнул Адам. — Очень хорошо.

— А теперь — ты!

Эвелин взяла у него фотоаппарат.

— Катя — с края, ты — рядом с ней, — скомандовала она.

Адам отпрянул назад, случайно дотронувшись до руки Михаэля, которой тот уже успел обхватить Пепи за плечо. Он осторожно обнял Пепи за талию.

— Так не пойдет, — сказала Эвелин, — просто встаньте рядом.

— И — вперед! — скомандовал Адам.

Они еще раз сделали шаг вперед. Затем Пепи пошла первой по тропинке, которая петляла между дачными участками и виноградниками, поднимаясь к верхнему шоссе. Вскоре они свернули и пошли по указателю на дом Розы Сегеди.

— Этому дому уже точно больше двухсот лет, — сказала Пепи, когда они дошли до него.