Берт Дьюберри, Келли Залвин, Фил Иварт–Джонс, Рэндом Ившем…
— Ингл, Эмулус.
— КОГТЕВРАН!
Том пытался отвлечься от тяжких дум, потому смотрел в потолок, что в точности повторял очертания ночного неба. Отдельные звезды гасли, через некоторое время вспыхивали вновь, только по их мерцанию Том догадывался, где и какого размера проплыло облако.
Лорна Калбрет, Гил Като, Уоррен Корбитт…
— Кохен, Либелус.
— ПУФФЕНДУЙ!
— Ого, – донеслось до Тома приглушенное, словно сквозь плотный туман, ликование Элджи. – Либелуса определили в Пуффендуй! Здорово, правда, Августус? Он ведь сам говорил, что хотел бы там учиться.
Том ничего не выражающим взглядом уставился на сутулого мальчика, что направился к столу теперь уже своего факультета. Вновь поднял взгляд к потолку, теперь уже внимательнее осмотрел заколдованные свечи, крохотные огоньки на фитилях танцевали под одним им слышимый мотив.
Уотт Кромвелл, Девон Лабруа, Лацивия Люскомб…
Том слышал, как при звуке этого имени участилось дыхание Августуса, но продолжал следить за свечами.
— СЛИЗЕРИН!
Рядом шумно выдохнул Августус, Том почувствовал, как губы расплываются в ухмылке достойной самого Антонина. Элджи изнывал от бездействия, теперь, когда шеренга потеряла правильную форму, ему надоело стоять за спинами высоких друзей, потому настырно протиснулся между Томом и Августусом.
— Майсден, Эрл.
— Слизерин!
Неподалеку без тени смущения или неловкости перешептывались две девочки–близняшки, словно точные зеркальные отражения друг друга. Элджи от любопытства едва шею не свернул, с пытливостью первооткрывателя спросил:
— Кто они?
Августус мельком глянул на беззаботно щебечущих близняшек.
— Сестры МакЭффи. Интересно, куда их определят?
— Чем интересно? – осведомился Том бесцветным голосом, продолжая созерцать звездный потолок, вовсе не глядя на сестер.
— Их старший брат, Диодор, учится в Пуффендуе, – с живостью отозвался всезнающий Августус. – Есть вероятность, что и сестры попадут туда же.
Том раздраженно поморщился, бойкий голос Августуса, словно говорливый весенний ручей, настырно нарушал его безмятежное состояние.
— Ну и что? Нам‑то какое дело?
— Никакого, – огрызнулся Августус. – Просто рассуждаю.
Августус обиженно засопел, Том все также без особого интереса осведомился:
— Есть что‑то, чего ты еще не знаешь?
Августус, не уловив иронии, ответил с серьезным видом:
— Наверно есть, но не надолго.
— Почему? – пришло время Тома удивляться, изумленно взглянул на Августуса.
— Потому что рано или поздно я узнаю и это, – последовал убежденный ответ.
К вящему интересу Августуса обе сестры, Батие́я и Ми́рина МакЭффи, попали в Когтевран. Близняшки сели рядом за столом, обнялись так, будто не виделись целую вечность, радостно залопотали о девчачьих глупостях.
— Миртл, Бонни.
От шеренги отделилась девочка с уродливыми очками в толстой оправе.
— ПУФФЕНДУЙ!
— О’Бэксли, Румор.
— СЛИЗЕРИН!
Августус неистово ругнулся, Элджи густо покраснел от услышанного. Невезение ужасная штука: мало того, что О’Бэксли оказался полноценным волшебником, так еще и попал в Слизерин.
Озрик Олбанс, Кристина Освел…
— Ранк, Маргит.
Смуглая черноволосая девочка с надменным видом прошествовала к табурету, будто к собственному трону. Старая шляпа на несколько мгновений задержалась на ее голове, затем, к удивлению Тома, громко выкрикнула:
— ПУФФЕНДУЙ!
Том с непониманием смотрел вслед смуглой девочке. Смелая и упрямая, она вовсе не походила на пуффендуйку, еще недавно для себя и подруг настырно отвоевывала у Антонина лодку. Быть может, он истолковал что‑то не так…
— Реддл, Том.
Том непроизвольно сжался, когда прозвучало его имя, сердце забилось чаще, чем у зайца перепуганного до смерти. Все вокруг померкло, очертания Большого зала размазались, сейчас ничего не было кроме него и старой Волшебной шляпы. Элджи шепнул что‑то бодрое, Августус напутствовал напоследок, но Том не услышал их слов, заметил лишь легкое движение губ. Он задержал дыхание и сделал те несколько шагов, что отделяли от трехногого стула. Только, когда профессор Клепсидра водрузила ему на голову шляпу, с шумом выдохнул.
Шляпа безмолвствовала, как ему показалось, уже очень долго. Том уж подумал, что она уснула, чего еще ждать от старой Волшебной шляпы. Внезапно над ухом тихо вздохнуло:
— Сколько веков живу, а такого не видывала. Что ж мне с тобой делать?.. Способности, несомненно, есть, но как ими распорядишься?.. Есть жажда знаний, спесивость, гордый нрав…
Волшебная шляпа все рассуждала, а Том неуверенно оглядывал столы факультетов, он не успел сделать выбор. За столом Пуффендуя заметил робкую девочку с необычными жемчужными волосами, брезгливо поморщился. Уж не в Пуффендуе, решил Том твердо.
— Что? – спросила шляпа, будто подслушала мысли. – Отчего тебе не угодил Пуффендуй?
— Все говорят, что в Пуффендуе учатся глупцы и неумехи, – ответил Том и отчего‑то покраснел.
— Глупцы? – изумилась шляпа. – Ты считаешь себя умным?
— Каждый считает себя умнее другого.
— Хм, верно рассуждаешь… Тогда может Гриффиндор?
Том посмотрел за стол гриффиндорцев, к которым недавно присоединился Грандчестер. По спине скользнул холодок, Том с уверенностью ответил:
— Нет. Не хочу в Гриффиндор, там… Грандчестер.
— Ну и ну, – подивилась шляпа. – Первый день в Хогвартсе, а уже есть недруги среди гриффиндорцев. Тогда, мой мальчик, тебе доро́га в… СЛИЗЕРИН!
Том слегка улыбнулся: из‑за стола слизеринцев ему зазывно махал Антонин.
Едва Том сел рядом с Антонином, как тот веснушчатой лапищей хлопнул по спине. Откашливаясь, Том со злостью посмотрел на счастливое лицо Антонина. Интересно, мелькнула мысль, а Антонин знает, что у него не ладонь, а совковая лопата? Конечно, знает, вон как улыбается довольно.
— Ну, как ощущения? – поинтересовался Антонин.
— Еще не понял, – растерянно пожал плечами Том, непринужденно запустил пятерню в черные, как смоль, волосы. – Но чертовски рад, что все закончилось.
Он все никак не мог поверить своей удаче: шляпа уберегла его и от Пуффендуя, и от Гриффиндора, а определила в Слизерин, вместе с Антонином, а скоро и Августус присоединится. Невиданное везение! По закону справедливости после такого ближайшие несколько лет удача вправе его покинуть. Ну и пусть, храбрился Том, дальше сам справлюсь, самое тяжелое позади.
Антонин опасливо покосился на Сенектуса, что сидел на противоположной стороне стола, но чуть впереди, шепнул Тому на ухо:
— Это хорошо, что ты попал в Слизерин. Значит, я уже сегодня смогу забрать у тебя свои припасы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});