Потом император объявил, что его сын получил урок послушания — и что-то там ещё, я не помню, что он говорил. Меня ужасно тошнило.
Ли бросился ко мне, когда император замолчал. Обхватил за талию, помог подняться. Я оттолкнула его руку. Зря, наверное — сделать хоть шаг оказалось отдельной пыткой. Но я должна была уйти отсюда сама и с высоко поднятой головой.
И я вытерла лицо широким рукавом (шёлк тут же промок от пота), выпрямилась, посмотрела на императора и криво улыбнулась — в глазах плыло и плясало, но я держалась. А потом развернулась и пошла, забыв, что до сих пор босиком. Главное было идти, просто идти, долго идти. Двор был таким длинным.
Ли забрал мои сапоги и шёл рядом, очень близко, готовый подхватить. Я стискивала зубы, кусала изнутри щёку, но шла. За мной оставались кровавые следи, но я всё равно шла. Все смотрели — я не имела права упасть.
— Господин! — взмолился Ли, когда двор с чиновниками наконец скрылся за поворотом. — Позвольте вам помочь!
Я упала ему на руки. Так сильно болела голова, сильнее ног…
Император прислал своего лекаря. Об этом я узнала, когда очнулась, уже в спальне, увидела склонившегося надо мной старичка с аккуратной бородой клинышком и чуть не вонзила ему в шею шпильку. По привычке. На адреналине — корчилась потом от боли, с трудом сдерживая тошноту.
Справедливости ради его иголки и порошки мне помогли. Не сразу, но помогли. Но остаток дня требовалось провести в кровати. Как я ненавижу постельный режим!
Ли пристал ко мне сразу, как ушёл лекарь. Служанок и евнухов я прогнала — видеть никого не хотелось. Но этого гада прогнать не могла, он же должен меня защищать. Защищать, а не мучить расспросами!
— Ваше высочество, зачем? — Он стоял у кровати на коленях и пожирал меня взглядом. — Зачем вы согласились?
Если бы я не ответила, как обычно, он бы не отстал — вид у Ли был уж очень решительный.
— Император предложил сыграть в шахматы, — хрипло (мне всё ещё было очень плохо) начала я. — Вышла ничья. Мне достался Соль, императору это шоу сегодня… то есть, представление…
Казалось, с Ли вот-вот случится удар.
— Вам следовало отказаться! Господин, я бы со всем справился сам… Зачем?..
Помню, как ты сам справлялся, думала я. Если бы не моя помощь, твою голову нанизали бы на пику, а тело бросили в выгребную яму. Или что тут делают с проштрафившимися ворами?
— Ли, довольно. Мне нужен был телохранитель — это ты. Всё, хватит. Я хочу отдохнуть.
Ли выдержал молча ровно пять секунд — да, я считала.
— Господин, прошу, не делайте так больше. Вы не выдержите. Мужчине это стерпеть не под силу, а вы…
— Ли. Заткнись, — снова перебила я.
— Да, господин, но…
— От-ва-ли, — по слогам прохрипела я и повернулась на другой бок — чтобы ногам было полегче.
Хотелось просто ни о чём не думать — и будь что будет.
Конечно же, отдохнуть мне не дали.
Сначала с визитом явился канцлер. Притащил человек десять свиты, в том числе вооружённых до зубов телохранителей (серьёзно? чего он ждал? что больная я его покусаю?), а также лекарей (тех самых, что вчера меня осматривали) и красивого парнишку лет шестнадцати. В мою спальню они все, конечно, вместились, но сразу стало тесно и душно.
— Ваше высочество, как вы себя чувствуете? — пропел канцлер. И уставился на меня.
Его свита с благоговением внимала — и тоже смотрела на меня.
Можно было вежливо поблагодарить канцлера за заботу (но это значило бы плясать под его дудку). Можно было грубо канцлера послать (и наверняка нарваться на ещё одно наказание — император ясно дал понять, что будет, если я выйду за рамки дозволенного).
Я выбрала третье.
Громко застонав — так, что даже Ли от неожиданности подскочил — я откинулась на подушки и будто бы из последних сил прохрипела:
— Умираю!
Возможно, в прошлой жизни я была актрисой. Но уверена: такой благодарной аудитории у меня ещё не было.
Сначала канцлер смешался — пару мгновений он смотрел на меня с открытым ртом (мне так хотелось скорчить рожицу!), потом рявкнул лекарям:
— Помогите его высочеству! Немедленно!
Я тут же восстала из мёртвых.
— Не-не-не! Ваша светлость, разве вы не знаете, что лишь ранившая рука способна исцелять. — Бред, конечно, но Ли однажды читал мне что-то подобное. — Ваша светлость, помогите мне, умоляю, мне о-о-очень больно!
Канцлер огрел меня злым взглядом.
— Принц, вы не в себе.
— От боли, — прохрипела я. — Помогите же мне!
Повисла пауза — разрушил которую Ли, подтолкнувший к канцлеру лекаря. Канцлер выдавил из себя благостную улыбку и склонился надо мной. А я с готовностью сунула ему ноги под нос.
— Дерзкий мальчишка, — прошипел канцлер так, что слышала его только я. — Мало тебе?
— Ай, больно! — простонала я в ответ. — Пожалуйста, аккуратнее.
Перевязал он меня очень даже неплохо. Наверное, изучал медицину или оказывал раньше первую помощь? А может, здесь все так умеют?
— Моя благодарность безгранична, — объявила я, когда слуга встал перед канцлером на колени, чтобы тот вытер руки смоченным в розовой воде полотенцем. — Мне сразу стало легче.
Канцлер бросил полотенце на пол и улыбнулся на этот раз искренне:
— Какая радость слышать это, ваше высочество. И чтобы полностью вас исцелить, я хочу сделать вам подарок.
Я подобралась. А канцлер вытолкнул вперёд того юного красавчика — с таким видом, словно козырь открывал.
— Ваше высочество, примите от меня этого наложника в ваш гарем, пусть его красота утишит вашу боль…
Я чуть снова не застонала. Другими словами, мне под благовидным предлогом вручали шпиона. А возможно, ещё и убийцу. И вежливого способа отказаться не было — канцлер напоказ обидится, ещё и убьёт, поди, парнишку при мне, «не доставайся же ты никому!» А ко мне потом снова с проверкой явятся.
Выхода, казалось, не было. Канцлер угодливо улыбался, наложник стоял весь такой скромненький, глаза долу. Я комкала одеяло в кулаке — что же делать?
И тут — император подкрался незаметно.
Правда — его же обычно за километр объявляют, а тут без всякого предупреждения прозвучал его голос:
— Акито, как несвоевременен твой подарок! Ичи не может его принять.
Все, конечно, обернулись.
А довольный император вышел из-за ширмы и, улыбаясь, сел на край кровати.
— Сынок, как ты себя чувствуешь?
Сценку «помираю» разыгрывать было глупо, поэтому я просто сокрушённо вздохнула. Дескать, плохо мне, но я терплю.
— Умница, — потрепал меня по щеке император и обернулся к канцлеру.
Тот уже стоял, согнувшись в поклоне, а все остальные (включая Ли) лежали ниц.
— Государь, мы не знали, что вы здесь.
— Ай, да я просто к сыну пришёл, — улыбнулся император. — Акито, как ты? Рука сегодня устала, поди. Не болит? Нет? А ты уверен? Дай посмотреть.
Я с любопытством наблюдала, как канцлер явно нехотя подаёт руку. А потом стискивает зубы, словно и правда от боли.
— Вот и славно, — протянул император. — А подарок свой забери, зачем он Ичи? У него вон, — и кивнул на Ли, — этот есть. Не совращай мне мальчика, он только-только остепенился, любимца себе нашёл, в гарем по сто раз за день не бегает, слухи не вызывает. Ясно же, к свадьбе готовится, чтобы только с женой… А ты ему какой пример подаёшь?
— Простите, государь! — пробормотал канцлер. — Я не подумал. Накажите за глупость!
— Наказать? — протянул император, и я заметила, что канцлера затрясло. — Пожалуй, не стану. Хотя если ты продолжишь тянуть с отбором кандидаток в невесты Ичи, то и накажу. Всё, идите, я хочу побыть с сыном наедине… Эй, подарок! Привет главе Возраждённых передавай, пусть его лезвия не затупятся и… что там дальше у вас по ритуалу, я забыл. Всё, идите-идите…
— Это же был наёмный убийца? — спросила я, когда мы и правда остались с императором одни (не считая Ли).
— Ну а ты как думал? — усмехнулся император. — Тебя, милый, окружают одни наёмные убийцы. — И выразительно посмотрел на Ли.