— Твой муж собирался феерично разоблачить тебя в Сосново. Велел мне приехать и выманить тебя ночью, так сказать, финальный аккорд в твоем падении: любовник трахает тебя за домом, в котором спит муж. Наивный, думал, ты будешь мучаться угрызениями совести. Часть денег он передал мне заранее, вторую часть я должен был забрать в бане.
— Почему так мудрено?
Сережа пожал плечами.
— Видимо, не собирался больше видеться со мной. После нашей встречи я забрал деньги и решил заночевать в бане, чтобы уехать утром, не палясь. Ну а дальше понятно.
Замолчав, Сережа откинулся на спинку и, придвинув к себе чашку, сделал глоток. Я смотрела в окно, не пытаясь анализировать происходящее. Кажется, я собираю плоды того, что посеяла. Каждый лжет мне, предает и использует ради собственной выгоды, и беда в том, что я-то не лучше.
Быстро встав, я взяла сумочку и сухо сказала:
— Надеюсь, мы больше не увидимся. И передай своему директору, что никаких сделок с его компанией быть не может, так что пусть оставит свои попытки.
Сережа ничего не ответил, я покинула кафе. В машине, немного отдышавшись и придя в себя, поехала в сторону офиса. Пожалуй, стоит расставить все точки над "и", поговорить с Поленовым, и забыть обо всех этих историях.
Как и в прошлый раз, меня пропустили без вопросов. В приемной Поленова сидела крашеная блондинка лет тридцати с большими глазами и пухлыми губами. Увидев меня, приподнялась со своего места, я любезно сказала:
— Передайте Дмитрию Викторовичу, что к нему Елизавета Романова.
Кивнув, девушка связалась с Поленовым по внутреннему телефону и тут же указала мне на дверь. Дима шел навстречу и оказался возле, когда я зашла в кабинет.
— Прости за утро, – сказал сразу, беря под локоток и ведя к дивану. – Я позволил лишнего, вспылил, почувствовав себя проигравшим.
— Дима, – вздохнула я, садясь, – скажи мне правду: ты не содействовал смерти моего мужа, чтобы завладеть фирмой и расквитаться со своими долгами?
Вздернув в удивлении брови, он усмехнулся.
— Ты и это знаешь, – начал, сложив на груди руки, – дай угадаю, Красовицкий расстарался? Больше некому, вижу, он очень хочет к тебе в друзья.
— Это не имеет значения.
— А что имеет? Твой нелепый вопрос? Убивать Женю мне бы и в голову не пришло. Что я буду иметь с этого? Если бы ты была у меня в кармане, я еще понимаю, а действовать на столь сомнительную перспективу... К тому же хочешь, верь, хочешь, нет, но я стараюсь решать свои дела мирно.
Я кивнула, он добавил, видимо, желая разъяснить:
— Мои дела не так плохи. Да, у меня есть долги, но контролируемые. Не буду спорить, я пытался обыграть ситуацию, когда умер твой муж, но вижу, мне это не особо удалось. Сынишка обскакал.
— Пожалуйста, не будем, – поморщилась я, он усмехнулся.
— Или это ты додумалась? – посмотрел он хитро. – А что, вполне в твоем стиле, зачем получать половину наследства мужа, когда можно получить все, облапошив наивного дурака.
— Пошел ты к черту, Поленов, – я поднялась с намерением уйти, он задержал меня, схватив за локоть.
— Только не строй из себя недотрогу, – сказал на ухо, – мы оба знаем, как далеко тебе до праведницы. Так что прежде чем судить меня, подумай о себе.
Он меня отпустил, и я направилась к двери, правда, растеряв задор. Поленов же, улыбнувшись, доброжелательно заметил:
— Я по-прежнему готов представлять твои интересы. Надумаешь, обращайся.
Глава 25
Дома я была часам к четырем. Рома приготовил поесть, мы пообедали, я коротко поведала о прошедших беседах. Он задумчиво уставился в стену, согнув ногу в колене и поставив на стул.
— Значит, отец хотел тебя прилюдно разоблачить, видимо, с размахом, раз задействовал столько людей.
— Узнать, как, мы уже не сможем, чему я рада. Не думаю, что мне бы это понравилось.
Немного помолчав, я тихо спросила, не глядя на Рому:
— Как думаешь, он все-таки хотел меня убить?
Рома, встав, закурил.
— Я не знаю, – ответил беспомощно. – Пока мы уверены только в том, что он хотел раскрыть твою измену, домыслы из-за надписи на фотографии… Это только домыслы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы еще немного помолчали.
— Я не знаю, что делать дальше, – вздохнул Рома, туша окурок и возвращаясь на стул.
— Давай пока оставим эту загадку в стороне. Если мы исключаем из списка подозреваемых всех, кто был на даче, значит, причину убийства надо искать в самом Жене.
— Девчонки? – бросил он на меня взгляд, я пожала плечами.
— Стоит проверить. Как знать, о его похождениях могли узнать родители, не каждому такое понравится, вот кто-то и разыскал Женю, чтобы отомстить.
— И как ты планируешь искать?
— Некоторые адреса есть у Данилы, начнем с них за неимением другого.
— Ты ему веришь?
— Не знаю. Я теперь не знаю, кому можно верить, кому нет.
Рома кинул на меня взгляд и тут же отвел.
— И мне? – спросил негромко. Я вздохнула.
— Тебе я верю.
Он посмотрел внимательно и кивнул.
— Спасибо.
Список Красовицкий переслал без вопросов. Там оказалось всего пять имен с адресами, также прилагался список с Жениными командировками за последний год.
— Смотри-ка, – заметил Рома, – в декабре отец был в моем городе.
— Он и его тоже.
— Знаю, но мне сложно это осознать. Если он ездил в командировки, значит, имел какие-то дела, должен же он был придумать причину выезду.
— Возможно, договаривался о встречах, реальных или так, для прикрытия.
— Хорошо, куда завтра отправимся?
Мы выбрали ближайший к нам город, там Женя был месяц назад. Насчет машины я договорилась с Машкой, утром мы должны были ее забрать. Ночью долго не могла уснуть, сидела возле окна в комнате Ромы и пялилась на освещенную фонарями детскую площадку. В какой-то момент моего бессмысленного блуждания глазами я выцепила взглядом человека.
Он стоял неподалеку от фонаря, но так, что виден был только силуэт, лицо разглядеть невозможно. Я не успела приметить, когда он появился. Это точно был мужчина, среднего роста, плечистый, на голове кепка.
Может, я и не придала бы ему значения, но он вдруг приподнял рукой кепку как бы в знак приветствия. Расстояние между нами было приличным, но я была уверена, что жест предназначался мне. Тут же мужчина, быстро развернувшись, направился в сторону дороги, я так и смотрела ему вслед, пока он не исчез из виду.
Все это выглядело так странно, что я не знала, как отнестись к данному факту. Тут раздался сонный голос Ромы:
— Ты чего не ложишься?
Вздрогнув от неожиданности, я повернулась к нему и улыбнулась.
— Что-то не спится.
— Завтра рано вставать.
— Я знаю, – я подошла и села на край кровати, взяв его руку в свои.
Ромин взгляд сразу изменился. Кашлянув, он посмотрел в стену. Значит, опять мучается угрызениями совести. А я не мучаюсь? Ответа на этот вопрос не было, я махнула рукой, тем более, что Рома притянул меня к себе.
В девять часов утра мы выехали со стоянки возле Машкиного дома, когда у меня зазвонил телефон. Это был Никулин, следователь.
— Не выследил же он нас, – нахмурился Рома, я сняла трубку.
— Елизавета Владимировна, извините, что так рано беспокою, хотел просить о встрече.
— Это срочно?
— По возможности сегодня.
— Я могу подъехать в течение тридцати минут.
— Отлично, – он назвал адрес отделения, – назовете внизу свою фамилию и скажете, что ко мне.
— Как думаешь, что там? – спросил Рома, я пожала плечами, разворачиваясь.
— Вроде бы голос нормальный, не угрожающий.
Он усмехнулся, и я следом за ним.
Никулин уже с утра выглядел устало, пил кофе, задумчиво глядя перед собой.
— Проходите, Елизавета Владимировна, – пригласил меня жестом, когда я, постучав, заглянула в небольшой кабинет. – Кофе хотите?
— Нет, спасибо. Давайте сразу к делу.
Он усмехнулся.