Читать интересную книгу Две жизни пилота Климова - Анатолий Заклинский

- Не догонят.

Я замедляюсь, пропуская её вперёд, а потом, когда расстояние становится достаточным, сбрасываю модули-взломщики и ускоряюсь.

Что тут сказать? Дроны озверели. Да, они по-прежнему выполняют ненужные манёвры, считая наших овец нами, но на этот раз это не оказывает должного эффекта. Разве что, мы ещё больше разозлили дронов, шедших на нас перекрёстным курсом. Мы отвлекли лишь малую часть, и сейчас компьютер фиксировал пять троек, движущихся за нами.

- Вы ушли? - спрашивает Острова.

- Смотря от кого, - с напряжением отвечаю я, маневрируя между сериями импульсов.

- Объём почти накрыт. Их там и правда слишком много.

- Вот это открытие, - саркастично замечаю я.

И вдруг я вижу ещё одного заблудшего дрона, который тоже неизвестно как здесь оказался, но он быстро смекнул, что к чему в этом объёме, и принялся атаковать Лену. Конечно, он не чета тем машинам, что сидят у нас на хвосте, поэтому я ловко накрываю его.

- Уходи, не жди меня! - кричу я ей, потому что почти чувствую неизбежность попадания в меня заряда.

- Нет, никуда я без тебя не уйду.

Вспышка справа. Корабль, шедший на полной тяге, тут же закручивается штопором. Меня утягивает вниз. Я мгновенно теряюсь от вращения такой силы. Голова, да и всё тело, становятся каменными. Я даже не слышу криков Лены. Помню только, что где-то вдалеке полыхает зарево, и это точно не вспышки зарядов чистой энергии. Однако это длилось недолго, потому что в следующий момент я во что-то врезался и потерял сознание. Только и помню, что тугой удар и свои мысли о том, выдержит ли моя шея резкое изменение вектора ускорения.

16

Ещё до того, как открыл глаза, приятно ощущать, что тебя кто-то держит за руку. Первая мысль - она жива, значит, старался не зря. Я успеваю прокрутить в голове всё, что помню. Я шёл на полной тяге, мне зарядом срезало правый пилон. Блокировка сработала, но двигателю, раскрученному на максимум, хватило доли секунды для того, чтобы закрутить меня винтом, а потом ещё какой-то обломок встал на моём пути. Подозреваю, что моему Чеглоку повезло меньше, чем мне.

Открываю глаза, получаю удар света, жмурюсь.

- С добрым утром, - говорит Лена, поглаживая мою руку по тыльной стороне.

- С добрым, - поднимаюсь. Всё так легко, как будто я действительно просто спал.

- Как ты себя чувствуешь?

- Отлично.

- Точно?

- А что? - осторожно вращаю шеей. По моим подозрениям, ей досталось больше всего.

- Твоей голове опять досталось. И, - она остановилась на полуслове.

- Что? - я отнимаю в сторону покрывало и сажусь на кушетке, - я теперь не могу летать?

- Нет, не волнуйся, - она встаёт вместе со мной, - просто, прошло шесть дней. Лечение оказалось тяжёлым.

- Шесть дней? - моему удивлению нет предела.

- Да, - она обнимает меня очень крепко. Мне это напоминает нашу встречу после обороны Ориума.

- Н-Ао наша?

- Ещё нет. Буги погиб. И Севен. И Корш и ещё многие.

- Всё настолько тяжело?

- Да. Если бы не Первый Земной, мы бы уже потеряли Н-Ао.

- Здесь первый земной?

- Да, но они тоже с трудом справляются. И ещё...

- Что? - я прижимаю её к себе.

- Острая тоже погибла.

Я ощущаю, как у Лены на глазах появляются слёзы. Мне и самому горестно от таких новостей, но нужно ведь двигаться дальше. По крайней мере, до того момента, как мы сможем отдохнуть. А лично для меня такой отдых настанет только в том случае, если Н-Ао будет кладбищем для отаионской нации. Я всё решил.

Примерно такие мысли полностью занимают мой разум на процедуре кремации тел наших сослуживцев. Цинично, но мне легче потому, что с теми же Буги и Севеном я почти не общался. Так, на начальном уровне. Меня огорчает их гибель, но все мы знали, на что шли. Я тоже мог бы лежать так, в парадной форме, с руками, сложенными на груди.

Куда страшнее видеть на погребальном ложементе Острову, да и вообще женщину, тем более - молодую. Что должен испытывать мужчина вроде меня в такой момент? Нет, нет, дело не в безграничной горечи, гневе или даже желании вытрясти из последнего отаиона его псевдовеличественную душонку. Честно - я бы запретил им сражаться. Настолько чужеродно всё это выглядит. Да, война, стерва, да, они тоже солдаты, причём сами избравшие свой путь, но это не меняет моё мнение. Я чувствую, как в уголках глаз начинают появляться слёзы, но они для меня тоже чужды. В лучшем случае, стоявшая рядом Лена увидела едва заметное поблёскивание, но не больше. Может быть, однажды моя чрезмерная твёрдость убьёт меня. Может быть, через несколько часов, во время уже объявленного выхода, но я всё равно не изменюсь.

После короткого прощания и кремации - брифинг. Бой за Н-Ао всё ещё идёт, и мы понадобимся, это уж точно.

- Наш полк почти расформирован. Кого могли - уже растащили на подкрепления другим, - нависнув над объёмной динамической картой системы, Симонова начинает своё слово, - мы выйдем ограниченным составом. Только те, кто сейчас находится здесь.

Она оглядывает нас. И правда, не слишком много. Одиннадцать человек, включая её. Четверо мужчин и семь женщин. Несмотря на то, что она как заправский командир сохраняет твёрдость, я понимаю, что она близка к тому, чтобы сломаться. Дело даже не в потерях конкретно нашего полка, а скорее в том, что командование пренебрегло целостностью нашего соединения. И даже наш ограниченный состав в лучшем случае примкнёт к какому-нибудь дивизиону или в качестве подкрепления направится на поддержку обороняющих какой-нибудь объём. Я понимаю, что она бы возразила даже адмиралу здешней флотской группировки и адмиралу Первого Земного, но мы не единственные. В этой суматохе логистические центры выполняют переформирования и перекомплектовку прямо на ходу. Попал под горячую руку - извини, ты не первый и не последний. Маленькие потери - отлично, есть те, у кого они гораздо больше.

Единственная хорошая новость состоит в том, что это как раз тот момент, когда я ярче всего понимаю, что Империи нужны все.

- Систему решено полностью блокировать, чтобы дать нам передышку, - продолжает Симонова, - решено это было четыре дня назад, но воз и ныне там. Так что не надо объяснять, что это оказалось не так просто. Отаионы чувствуют нашу слабость, чувствуют, что почти переломили ход сражения, и поэтому напирают с особым усердием. Судя по эволюции их дронов, у них очень гибкое производство, потому что раз за разом их машины всё более совершенны. Хотя, это могут оказаться заранее подготовленные резервы как раз на такие случаи. Теперь конкретно. В объёме объекта восемнадцать искривление, последнее, зафиксированное на данный момент. Оттуда двигаются особые дроны, и мы еле-еле их сдерживаем. Если там появится отаион, он, скорее всего, двинется к объекту девять.

Она ненадолго замолчала, глядя на указанный объём, где сейчас была сконцентрирована основная часть сражения. Собственно, вся судьба Н-Ао сейчас находилась там. Тут даже вопросов не надо, куда мы двинемся.

- Эксперементальный Чеглок почти устарел, - продолжает она, - заменить его в масштабах армии нечем. Особые крылья первого Земного имеют более совершенные корабли, но их количество ограничено, а пилотаж требует дополнительной квалификации, так что в техническом плане нам рассчитывать не на что. Только взаимодействие между собой, грамотная тактика и следование плану и приказам. Старайтесь сохранить жизнь, но не ценой сдачи важного объёма. Хотя, тут учить никого не надо. Вы бы здесь не стояли, если бы не знали.

Она снова замирает, как будто размышляет, что ещё нам сказать. Её глаза, возле которых уже появились новые морщины, смотрят на тот самый объём, в который нам предстоит выдвинуться. Как по мне, то это можно делать уже сейчас, но я знаю, что есть генеральный план, по которому у нашего выдвижения есть точное время.

- Ах да, - я вижу первую за сегодня улыбку на её лице, - столько плохого, что забыла сказать о хорошем. По нашим данным, отаионов не намного больше сотни. За всю кампанию против них, мы уже захватили или уничтожили шестнадцать, включая того, что на Ориуме. Разведка докладывает, что в системе сейчас ещё минимум четверо, но скорее всего - больше. Мы теряем флоты, но всё равно это пока ещё не так страшно, как потерять пятую часть всех представителей нации. Это уже похоже на укол в сердце, и если сейчас мы их доломаем, то дальше уже можно будет занимать их системы чуть ли не маршевыми порядками.

- Может быть, цель была не именно заблокировать систему, а сузить область, в которой они могут появляться? - предположил Кротов - рослый пилот, которого я тоже почти толком не знал.

- Даже если это и так, то не всё ли равно? План меняется на ходу, - устало отвечает Симонова, - пусть идут, сломаем их и всё.

Она бросила взгляд на часы, находившиеся на дисплее вместе с картой системы.

- Наш выход через час сорок девять. Отдыхайте. Силы вам понадобятся. Но не обещаю, что за это время не будет тревоги. Если больше нет вопросов - то всем разойтись.