А если он захочет спать со мной… что ж, это можно вынести. Он, по крайней мере, не будет надо мной издеваться и бить, и я знаю, каков он в быту.
Я догнала мэнчи, и, преградив дорогу, попросила у бородатого добряка:
— Треден, купи меня. Обещаю, я буду хорошей декоративкой. Ты не пожалеешь.
— Пожалеешь, Тред, — возразил Зен.
Я пропустила слова желтоглазого мимо ушей и, подойдя еще ближе, посмотрела в лицо мэнчи.
— Ты имел со мной только проблемы. Я была тебе обузой. Дай мне исправить впечатление.
— Как я могу тебя купить? На что? — искренне удивился он. — Ты, видно, сама не понимаешь, сколько стоишь.
— Сколько? Страшная, тощая, грязная… кто в здравом уме меня захочет?
— Такой же страшный, тощий и грязный мэнчи, а здесь таких много, — ответил с усмешкой Зен.
Я снова его проигнорировала и, коснувшись плеча Тредена, умоляющим тоном попросила вновь:
— Купи меня. Я графический диза… то есть рисовальщица, я могу рисовать вывески для разных заведений, картины… или я могу нарисовать тебе схемы разных вещей и устройств, облегчающих жизнь. Ты сможешь собрать эти устройства по схемам и продавать, Треден. Я буду развлекать тебя вечерами интересными рассказами о своих родных землях, читать стихи, петь песни, танцевать… Если достанешь кое-какие продукты, буду готовить такие блюда, что ты пальчики оближешь. Обещаю, я стану тебе отличной женой… то есть декоративкой.
— Ох, ты ж… — выдохнул ошарашенный мэнчи.
— …И ночью буду послушна, — добавила я.
Треден покраснел и опустил взгляд. За считанные секунды его лицо из просто румяного стало пунцовым.
— Спятила, что ли? — пробормотал он. — Куда мне, старику, с тобой…
— Какой же ты старик? Ты зрелый мужчина в самом соку! Тебе всего-то лет пятьдесят, да?
— Ишь как птичка запела, — сказал Зен и рассмеялся, хотя ему-то с его заживающим швом смеяться не рекомендовалось. Треден смутился еще больше. Сбиваясь и сердясь, он ответил:
— Глупости это все! Вон ты сколько всего умеешь, оказывается! Я сразу понял, что ты в декоративки попала по дурости своей, по наказанию, а так — мэза настоящая… Тебя купит богатый ни-ов, и в его доме будешь петь да танцевать, а я…. Чтобы не смела мне больше такое предлагать… старый я для таких шуток!
— Да врет она, — протянул Зен.
— Тем более!
Пунцовый мэнчи, продолжая краснеть, прошел мимо, таща смеющегося Зена.
— А ты прекрати зубы скалить! — рявкнул он на него. — Шов расползется!
Желтоглазый замолк, но по лесу еще некоторое время разносились отголоски его смеха.
Вопреки моим ожиданиям, мы пришли не к дому Зена. К озерцу, укрытому от любопытных глаз плотной стеной елей, вела тропинка: кто-то уже был здесь недавно. У берегов, выложенных камнями, можно было заметить небольшую деревянную площадку. Пар поднимался над водой…
— Термальный источник! — выдохнула я.
— Горячий ключ, — поправил Треден, подводя Зена к площадке. — Раздевайся и скорее лезь в воду, Ирина. Погода хорошая, того и гляди люд набежит, а нам без надобности дразнить мужиков видом раздетой женщины…
— Горячая вода, боже мой… — прошептала я себе под нос, едва не впав в экстаз при мысли о том, что, наконец, приму ванну… да еще и какую ванну!
Я скинула тулуп, стащила с головы платок, начала разматывать шаль… и остановилась. Как же я буду мыться в присутствии двоих мэнчи? Я покосилась на Тредена, на руку которого опирался раздевающийся Зен, слабый, но тоже желающий понежиться в горячей воде.
— Чего? — не понял бородач.
— Я при вас мыться не буду…
— А без нас — тем более! Лезь в воду, мойся, покуда еще зрители не явились. Никто не будет на тебя пялиться. Я стеречь тебя буду, а когда закончишь, Зену помогу вымыться.
Я подумала немного и пришла к выводу, что Треден защитник, а не угроза, и, убедив себя в том, что Зен тоже в нынешнем его состояния на угрозу не тянет, размотала шаль. Затем сняла штаны, чулки и носки и, оправив рубашку, единственную вещь, прикрывающую мое исхудавшее тело, осторожно опустила ногу в воду…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вода была изумительна! Как раз той температуры, как нужно. Постояв так, я полностью зашла в воду и погрузилась по пояс. Это было чистое блаженство, истинное удовольствие… Я опустилась еще ниже, по подбородок, и закрыла глаза, позволяя воде отогревать уставшие и давно не знавшие такого тепла клеточки тела…
— Мыло бери! И мочалку!
Я очнулась и в эйфорическом полу-трансе подплыла к берегу. Взяв из рук мэнчи принадлежности для мытья, я снова отплыла, к другому берегу. Оставив на нем мыло и мочалку, нырнула раз-другой и легла спиной на воду, которая плохо держала, зато во всем остальном было хороша, очень хороша. Пар окутывал меня, загадочно клубился возле… На ветках ближайших елей снега не осталось — растаял, стек в воду.
Я посмотрела вдаль, не расстраиваясь, что ничего толком не могу разобрать: мне были важны только цвета.
Невинно-белый снег, искрящийся на свету. Голубовато-зеленые ели. Чистое голубое небо. Молочный пар…
— Мойся уже! — поторопил меня Треден.
Я вымочила в воде мочалку, намылила и начала тереть свое тело под рубашкой. Это было неудобно, но я не могла полностью раздеться при мужчинах. Да, именно мужчинах: при Шариане я легко могла оголиться, потому что ничего мужественного в нем не «считывала».
Я долго, тщательно, до легкой боли терла кожу мочалкой, ныряла и терлась снова. Услышав, как меня зовет Треден, я обернулась и обнаружила, что Зен тоже в воде.
— Я отойду, надо посмотреть, не идет ли кто, — предупредил Треден. — Смотри за Зеном, чтобы не утоп.
— Она скорее сама меня утопит, — отозвался желтоглазый, и судя по его хрипловато-томному голосу, он тоже получал удовольствие от купания.
Я так и замерла с намыленной головой.
— Треден, постой, я вылезу сначала…
— Просто смотри за ним, я скоро, — бросил мэнчи и быстро ушел — только снег под ногами заскрипел.
Что мне оставалось делать?
Я отвернулась от Зена, который держался рукой за камни, чтобы не уйти под воду, и стала торопливо смывать пену с волос. Наслаждение от «принятия ванны» пропало. Нырнув и смыв пену, я еще раз намылила голову. Когда вынырнула и оставила мыло с мочалкой на камне, краем глаза посмотрела на Зена.
Он ушел под воду. Нырнул? Я подождала какое-то время, но когда стало ясно, что выныривать желтоглазый не собирается, выругалась. Он это мне назло, не иначе!
Я доплыла до него так быстро, как могла, нырнула и, обхватив за талию, подняла без труда — вода помогала. Мэнчи был без сознания… Чтоб его! Сама не знаю, откуда во мне взялись силы, и как я не поскользнулась на камнях, вытаскивая Зена на деревянную площадку.
Уложив его на этой ровной поверхности, я осторожно откинула его голову назад и раскрыла пальцами его рот. Затем посмотрела на грудь и выбрала место, куда можно нажать, чтобы делать непрямой массаж сердца и при этом не давить на срастающиеся ребра. Набрав воздуха, я склонилась над мэнчи, зажала ему нос и, прижавшись губами к его открытому рту, сделала выдох.
Я только начала, а он уже очнулся. Схватив меня за плечи, Зен отстранил меня от себя и, впившись ошеломленным взглядом в мое лицо, совершенно отчетливо, ровно, без хрипов и сипов человека, который нахлебался воды (вода вообще не текла ни из его носа, ни из его рта!), спросил:
— Что ты наделала?
«Слава богу, жив, — подумала я. — Треден при всей своей доброте убил бы меня, если бы я не успела вытащить Зена из воды вовремя. Он бы решил, что я не захотела его спасать, а то и сама утопила».
Вслед за это мыслью пришло осознание: он притворялся, что потерял сознание!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я вскрикнула и дернулась, но Зен меня удержал. Его яркие глаза по-прежнему были широко раскрыты, и такой меры удивление заполняло их, что я даже забыла на несколько мгновений, что он мой хозяин, враг…
— Как ты могла? — повторил он свой вопрос, изменив его форму.
— Могла, еще как могла! Я спасала тебя, идиот! Шутник чертов!