— Нет. У Бориса через час встреча с директором NASA, нам нужно успеть до этого.
Я провожу рукой по лицу. Я слишком вымотана для этого. — Леви, это звучит очень странно, и я только что проснулась. Если ты пытаешься застать меня одну, чтобы совершить покушение, не могли бы мы просто пойти вперед, притвориться, что это сделал ты, и разойтись в разные стороны…
— Послушай. То, что ты сказала вчера… — Он, должно быть, вошел внутрь, потому что фоновый шум исчез. Его голос звучит богато и глубоко в моем ухе. Мне кажется, я слышу, как он глотает. — Нет другого нейробиолога, с которым я хотел бы заниматься этим проектом. Ни с одним.
Это удар в грудину. Слова выбивают воздух из моих легких, и странная, бессмысленная, несвоевременная мысль приходит мне в голову: не так уж удивительно, что этот задумчивый, замкнутый человек нашел себе прекрасную невесту. Нет, если он способен говорить такие вещи.
По крайней мере, я уже проснулась. — Что происходит?
— Би, ты хочешь остаться в Хьюстоне и работать над BLINK? — снова спрашивает он, но на этот раз после паузы добавляет: — Со мной?
В этот момент я понимаю, что я сумасшедшая. Безумна. Потому что мой будильник показывает шесть сорок пять утра, и дрожь пробегает по позвоночнику — или там, где был бы позвоночник, если бы он у меня был. Я закрываю глаза, и слово, которое вылетает из моего рта, это:
— Да.
Я вываливаюсь из лифта в две минуты седьмого, заряженная энергией ночи спокойного сна и одетая для успеха.
Шучу. На мне леггинсы и фланелевая рубашка, я забыла надеть бюстгальтер, и когда мне пришлось выбирать между чисткой зубов и умыванием лица, я выбрала первое, а это значит, что когда Леви видит меня, я судорожно пытаюсь выскрести сонные козявки из глаз. Я чувствую нервозность и сонливость — худшее из возможных сочетаний. Леви ждет у офиса Бориса, собранный, как будто сейчас не середина ночи, и стучит в дверь, как только видит меня. Я перехожу на легкую пробежку, и к тому времени, как добегаю до двери, я уже вспотела и запыхалась.
Моя жизнь так прекрасна. Так же прекрасна, как спинномозговая пункция.
— Что происходит?
— Нет времени объяснять. Но, как я уже сказал, это авантюра. Притворись, что ты уже знаешь, когда мы будем там.
Я хмурюсь. — Что знаю?
Борис кричит, чтобы мы вошли.
— Просто следуй моему примеру, — говорит Леви, жестом приглашая меня войти.
— Мы должны быть со-руководителями, — бормочу я.
Уголок его губ подергивается вверх. — Тогда следуй за моим соруководителем.
— Пожалуйста, скажи мне, что этот беспорядок не закончится самоубийством.
Он открывает дверь и пожимает плечами, проводя рукой между лопаток. — Полагаю, мы увидим.
Борис понятия не имел, что мы появимся. Его глаза закатываются и сужаются, смесь слов «я устал» и «не вы двое», и «у меня нет на это времени», и он встает из-за стола, положив руки на бедра.
Я делаю шаг назад. Что это за автокатастрофа на совещании? Во что я ввязалась? И почему, почему я вообще решила, что доверять Леви Уорду — хорошая идея?
— Нет, — говорит Борис, — Леви, я не собираюсь повторять это снова, и не перед сотрудником NIH. У меня встреча, к которой мне нужно подготовиться, так что… — Раздражение в его голосе исчезает, когда Леви, не обращая внимания, кладет телефон на стол. На экране появляется картинка, но я не могу разобрать, что это. Я поднимаюсь на носочки и наклоняюсь вперед, чтобы посмотреть, но Леви тянет за спину мою фланель и поднимает одну бровь — что, как я полагаю, означает, что ты должна следовать моему примеру. Я хмурюсь в своей лучшей манере. Конечно, было бы неплохо знать, что происходит, но все равно.
Когда я смотрю на Бориса, посередине его лба проходит глубокая горизонтальная линия. — Вы внесли какие-то изменения в прототип шлема? Я не помню, чтобы я разрешал…
— Нет.
— Это не похоже на то, что я одобрил.
— Это не так. — Леви протягивает руку, и когда Борис возвращает телефон, на экране появляется еще одна фотография. Человек, на голове что-то надето. Линия на брови Бориса углубляется еще больше.
— Когда была сделана фотография?
— Этого я бы не хотел говорить.
Взгляд Бориса заостряется. — Леви, если ты все это выдумал из-за вчерашнего разговора…
— Название компании — MagTech. Они очень хорошо себя зарекомендовали, базируются в Роттердаме и занимаются научными технологиями. Они открыто говорят о том, что работают над беспроводными шлемами для нейростимуляции. — Пауза. — У них довольно долгая история снабжения вооруженных сил и ополчения боевыми гаджетами.
— Какие вооруженные силы?
— Те, кто может заплатить.
— Насколько далеко они продвинулись?
— Судя по этим чертежам и информации моего… контакта, практически там же, где и BLINK. — Он держит глаза Бориса немного слишком интенсивно. — По крайней мере, там, где находился BLINK. До того, как его положили на полку.
Борис бросает быстрый взгляд на меня. — Технически, проект никогда не был отложен, — защищается он.
— Технически. — Есть что-то властное в том, как Леви говорит, даже со своим боссом. Борис краснеет и возвращает телефон. Я выхватываю его из рук Леви, прежде чем он успевает положить его в карман и изучаю фотографии.
Это шлем нейростимуляции — чертежи и прототип. Не совсем наш, но похожий. Пугающе похожий. О черт, у нас есть конкуренты, похожие на нас.
— Они знают о BLINK? — спрашивает Борис.
— Неясно. Но они бы не увидели наш прототип.
— У них в команде нет нейробиолога. Или не очень хороший, — рассеянно добавляю я.
— Откуда ты это знаешь? — спрашивает Борис.
Я пожимаю плечами. — Ну, это довольно очевидно. Они совершают ту же ошибку,