– Марин, ты чего как на углях? Нормально все?
Прикусываю губу. Не знаю, как ему сказать, чтобы не показаться истеричкой и полной идиоткой. Но на кону безопасность детей, и я никак не могу ею пренебрегать, хоть и живу я в нескольких минутах от кондитерской.
– Девчонкам нужны автокресла, чтобы можно было спокойно возить везде.
Наиль хмурится. Глушит мотор и выдергивает телефон из панели. Заходит в приложение с картами и что-то забивает. Мне со своего места не видно, как бы я ни вытягивала шею.
– Какие нужны? – вижу на экране каталог с креслами.
Наиль поворачивается и протягивает мне телефон. Мотаю в поисках подходящего по габаритам. Наиль же внимательно смотрит за моими манипуляциями. Как будто боится, что я залезу куда не надо и увижу то, что не предназначено для моих глаз.
– Вот такие, – открываю нужное и возвращаю гаджет.
Наиль пробегает глазами по экрану и набирает кому-то.
– Добрый день. Нам срочно нужно два кресла, – диктует марку, – с доставкой до кондитерской на Фрунзе, да, два одинаковых. Через пятнадцать минут.
Округляю глаза. Да это же нереально.
– Я плачу три стоимости за скорость. Жду.
Сбрасывает, пока я моргаю и пытаюсь переварить услышанное.
– Готово, сейчас привезут.
– Но… как?
Хотя чему я удивляюсь? Просто я уже отвыкла от того, что Наиль может решить почти любую проблему, и у него это порой слишком легко выходит.
– Деньги творят чудеса, ангел, – слегка проводит по щеке и улыбается дочерям, – кудряшки, придется нам немного подождать, пока вам доставят ваши троны.
Хмыкаю.
Курьер приезжает даже раньше. Мы с Наилем вместе разбираемся с механизмами, пока девчонки хозяйничают на переднем сидении. Слышен только довольный писк и грохот открывающегося бардачка.
– Мила, не ройся у папы в бардачке.
Наиль фыркает, и мы встречаемся взглядом.
– Да пусть копаются, у меня там ничего нет противозаконного.
Поджимаю губы, тут же вспоминаю, как я нашла там помаду. Настроение грозится испортиться, но я одергиваю себя. Прошлое… это прошлое, Марина. И хватит его постоянно вытаскивать из пепла.
– Для тебя там может и не быть ничего такого. Но они могут найти какую-нибудь мелкую деталь, и тогда может быть не очень приятно.
Наиль сжимает губы, но не спорит.
– Да уж, многому мне ещё предстоит научиться и многое узнать о годовалых детях.
И впервые я не слышу в его словах упрека. Он просто озвучивает это как данность.
– Ты справишься.
И снова мы встречаемся взглядами, и он улыбается. На этот раз точно мне.
– Вроде все, – Наиль нагибается и проверяет крепления, дергая их.
Пересаживает по очереди Милу и Миру в кресла, пристегивает, снова проверяет. А я не могу скрыть ухмылку.
– Что? – недовольно поджимает губы и делает шаг ко мне. – Я внимателен к деталям. Пусть я ни черта не понимаю и не знаю, но не стоит забывать, что я не забивал на мелочи.
– Я помню, Наиль.
И я действительно помню…
– А теперь домой к вам. Садись вперед, сзади места нет, да и неудобно в середину пробираться, – Наиль распахивает пассажирскую дверь и кивает на сидение.
Послушно усаживаюсь. Таранов задерживается возле меня, словно обдумывая дальнейшие действия. Моргает и захлопывает дверь, быстро обходит капот и усаживается за руль.
Доезжаем до дома.
– Я быстро. Постараюсь, – скороговоркой тараторю, – если что, звони, если вдруг закапризничают.
Кивает.
– Музыку любят?
Я уже наполовину успеваю вылезти из машины и торможу. Оборачиваюсь, вопросительно выгибаю бровь, не сразу соображая, о чем он меня спрашивает.
– А?
Наиль показывает на панель, где магнитола.
– Музыку слушают?
Прикусываю губу и киваю.
– Слушают, да. Только смотри, чтобы они тут тебе танцами не разнесли машину.
Смеюсь.
– Не страшно. Папа новую купит, да, кудряшки?
Оборачивается к ним. Мила и Мира с готовностью кивают, словно поняли каждое его слово.
А мне нравится, как он к ним обращается. Кудряшки. До сих пор загадка, в кого они такие у нас кучеряшки. Но от этого они такие милые, похожи на двух куколок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я быстро.
Наиль угукает и награждает меня горящим взглядом серых глаз, от которого внутри что-то взволнованно сжимается. Забегаю в подъезд и прислоняюсь к стене. Сердце ускоряется, и я пытаюсь отдышаться, привести дыхание в порядок.
Резкий выдох, и я мчусь к лифту. Переживаю, что Наиль может не справиться, а малышки закапризничают, но тут же мысленно успокаиваю себя. Надо как-то привыкать к тому, что теперь у моих малышек есть и отец, и он должен справляться со всем. Хотя бы быть готовым ко всему.
Хватаю сумку. Она очень внушительная, но зато все вмещается и потом не приходится носиться в поисках еды или воды. Закидываю памперсы, вещи, косынки, кофточки, если похолодает, еду, игрушки.
Сумку распирает от всех нужностей. В последний момент вспоминаю про коляску и складываю её, вытаскивая из квартиры. Такое себе удовольствие – таскать малышек на руках, а так можно будет подольше погулять. Я и сама не замечаю, как внутри растет предвкушение. Одно дело — гулять с девчонками, когда мы только втроем, а вот с Наилем это новый опыт, и от этого внутренности сжимает от волнения.
– А, блин, – сгружаю коляску и сумку на пол, возвращаюсь в квартиру, хватаю плед.
Вот теперь вроде все.
Отдуваясь, вытаскиваю все на улицу. Тут же из машины выскакивает Наиль и окидывает меня удивленным взглядом.
– Мы точно в парк, а не в путешествие?
Сдуваю с лица влажную прядь и пронзаю бывшего многозначительным взглядом.
– А ты собираешься просто создавать картинку хорошего отца или планируешь все же становиться родителем? Если первое, то надо было раньше сказать, я бы пару бутылочек взяла и на часик бы скатались. Чисто картинку создать…
Наиль поднимает руки.
– Я понял, – перебивает меня, выхватывая все из рук, – и коляска?
Удивленно смотрит вниз.
– Поверь мне, они хоть с виду крошки, но таскать их на руках – то ещё удовольствие.
Наиль задумчиво потирает шею.
– Да, ты права. Давай.
Загружает все в багажник, и мы наконец трогаемся в путь.
– Это им все нужно, просто чтобы выехать куда-то? – задумчиво бормочет Таранов, поглядывая на дочерей.
Угукаю.
– Как вы тут? Справились?
Наиль выгибает грудь, и столько гордости на его лице.
– Это же мои дочери, конечно же справились. Да, кудряшки?
Закатываю глаза. Да уж, Таранов, тебе только предстоит узнать, какими «милашками» могут быть два ребенка годовалого возраста. Но я не собираюсь тебя пугать… все узнаешь сам.
Глава 23
Наиль
Я внимательно слежу за каждым движением Марины. Как она ведет себя с нашими девочками, что именно она делает. И я замечаю, как она меняется рядом с ними. Становится мягкой, улыбчивой. Такой знакомой мне.
Когда-то и со мной она была именно такой, и от воспоминаний в груди неприятно ёкает.
Переключаюсь со своих девчонок на сканирование окружающей местности. Хоть за пределами парка и есть мои люди (я дал распоряжение, чтобы караулили всяких надоедливых фотографов), но и сам я не могу пустить все на самотек. Контроль всего в моей крови, от этого уже не избавиться, да я и не пытаюсь.
– Так, Мила, и куда ты поползла? – голос Марины возвращает меня к девчонкам. – Вернись.
Со смехом перехватывает дочь и прижимает к груди. Зацеловывает, а Милка смеется. Заразительно так и громко. Мира тут же подключается к веселью, и они обе заваливают Марину на плед.
От этой картины перед глазами туман. Так это все близко и по-родному. Но надо мной нависает мрачное облако… из-за того, что я был с ними не с самого рождения. И сейчас словно кусок вырвали и нечем его заполнить.
– Ну-ка, лисы, сползаем с меня, – смеется Марина.
Садится и отдувается, перехватывает мой взгляд, и её улыбка вянет. Неужели мое присутствие настолько неприятно? Или она больше не ощущает себя рядом со мной уверенно?