– Имею полное право, жена, – в свете уличных фонарей его улыбка напоминает оскал опасного зверя.
Пытаюсь отступить, но Наиль сжимает на моей талии крепче руки, не давая мне совершить побег.
Осматриваю территорию двора и хмыкаю.
– Тут вроде нет папарацци, – перехожу на шепот, чтоб меня слышал только бывший.
Наиль прислоняется к моей щеке, и я ощущаю его дыхание у себя на волосах. По телу тут же пробегает волна желания.
– Милая, мне не нужны папарацци, чтобы обнять тебя.
От его голоса все охватывает пламенем. Беспомощно выдыхаю и замираю. Жду, когда он наиграется в свои игры и просто отпустит. Наиль мажет по щеке горячими губами. Прикрываю глаза от беспомощности. Ведь в его руках я похожа на загнанного в ловушку мотылька.
Хочу освободиться, но сил не хватает…
– Там девчонки одни в машине.
И только эта фраза отрезвляет Наиля. Он отступает, а мне становится холодно без его тела. Стараюсь не поежиться, чтобы бывший не увидел, как он на меня действует.
– Я сам, – достает Милу и передает мне, а затем тянется к Мире. – Да, моя кудряшка? Папе можно с вами?
Дочери кивают, а я у меня отпадает челюсть. Вот так и рожай, а они потом все отцу позволяют…
– Я запомнила…
Наиль фыркает, и мы вчетвером идем в сторону подъезда, пока я пытаюсь вспомнить, все ли в порядке у меня в квартире и нет ли бардака. А то утром мы собирались с девчонками очень резво. Надеюсь, ничего провоцирующего у меня там нет.
Таранов ровняется со мной и наклоняется над ухом.
– Чего медлим? Вспоминаешь, не оставила ли чего-то неприличного на виду?
Закатываю глаза. Неисправимый…
Открываю дверь и толкаю её. Шагаю в просторный коридор, щелкаю выключателем и застываю. То, что открывается перед моими глазами, повергает в шок…
Глава 26
– Это что за?.. – слышу над ухом, и меня передергивает. – Девчонок бери.
Меня чуть ли с силой не выталкивают из собственного жилья. Которое пережило землетрясение. Ну или как минимум погром. Все валяется, шкафы вывернуты, бумаги разбросаны по полу, подушки выпотрошены...
Что они у меня искали? А самое главное – как они попали в мою квартиру?
От этих вопросов меня бросает в нешуточную дрожь. Наиль стискивает губы, и его лицо темнеет. Он обхватывает меня за плечи, а я не сдерживаю всхлипа.
– Ангел, – он удивленно округляет глаза, – ты чего? Не время киснуть.
– Наиль, – голос настолько беспомощный, что я готова разрыдаться, – меня что, ограбили?
Он ненадолго отводит глаза и снова возвращает на меня обеспокоенный взгляд.
– Не могу ответить на этот вопрос, но что-то явно искали. Так, – он ищет мой взгляд, и его темные глаза наполняются решимостью, – стой тут и следи за дочерями. Нет, лучше иди наверх, спрячься.
– Что? – переспрашиваю шепотом.
– Я все проверю, нужно убедиться, что там никого нет. Марин, послушай меня, пожалуйста. Идите наверх…
– Но… – цепляюсь за крохотные ручки малышек, не в силах разжать пальцы.
Кто-то из дочек громко всхлипывает, и я отмираю. Конечно, мне сейчас надо думать не о своем страхе, а о своих малышках. Наиль соображает быстрее меня и падает перед дочками на колени, прижимая их к себе. Упирается подбородком в макушку Милки и целует Миру.
– Мои хорошие, побудьте с мамой, папа не даст вас в обиду, кудряшки.
У меня в груди гулко громыхает сердце.
– Марин, – Наиль поднимается и кивает на лестницу.
– Ты думаешь, там кто-то есть до сих пор? – я не рискую повысить голос, потому что мало ли…
Вдруг волнение Наиля не пустое…
– Я проверю и выйду. Хорошо? Ангел…
Он переводит на девчонок обеспокоенный взгляд, и я выдыхаю.
Беру в кулак свои страхи и киваю. Дочки в приоритете. А шмотки и квартира – это мелочь.
Сгребаю Милку и Мирку в охапку и поднимаюсь. Прячусь в тень, но сама поглядываю на дверь своей квартиры. Наиль дергает ручку и скрывается внутри, плотно прикрыв дверь, слышу звук закрывающегося замка. Шумно выдыхаю, сосредотачиваюсь на дочерях. Они стоят, не моргая, смотрят на меня с такой надеждой, что в сердце трещина образовывается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они так беззащитны, а я посмела дать слабину.
Да и за Таранова я переживаю сильнее, чем могла ожидать. Хотя я никогда не думала, что могу угодить в такую ситуацию.
– Ну что, мои лисы, кто-то устроил у нас небольшой бардачок. А может, это мама просто так утром собиралась?
Стараюсь заболтать их, чтобы отогнать от них весь негатив.
– Мама… – это Милка.
– Папа… – Мира показывает пальчиком на нашу квартиру.
– Да, малышка, папа пошел просто посмотреть, все ли хорошо с нашим домом, и сейчас вернется.
И стоит мне договорить эту фразу, как замок щелкает, и я подскакиваю как от электрического разряда.
Страшная мысль молнией поражает мозг: «А если это не Наиль?!»
Прячу девчонок за себя и перестаю дышать.
– Мариш, это я, – знакомый голос, от которого меня накрывает облегчением, – там никого нет. Но вы туда не вернетесь.
И, судя по его тону, спорить бесполезно. Да я и не стремилась. Нет никакого желания сейчас заходить в дом, где рылся посторонний человек. От одной этой мысли по телу расползается липкий страх. Ужас сковывает ноги.
– Вы едете ко мне. Завтра я вызову ментов и разберусь, что тут, мать его, произошло. Но это не ограбление, – добивает последними словами. Перевожу на него непонимающий взгляд.
– Что ты имеешь в виду, Наиль? – губы пересыхают, и я с трудом ими шевелю.
– Деньги и украшения валяются, словно ненужный мусор.
И тут на меня обрушивается откат. Меня начинает колотить так, что тело ходуном. Наиль тут же оказывается рядом. Дергает меня на себя, и я погружаюсь в его объятия.
– Ну что ты, родная? Я же рядом, с тобой. Я никогда не дам тебя в обиду. Землю перерою, но найду урода, который позарился на вас.
Утыкаюсь лбом в его рубашку и вою.
– Ну, Маришка, ты чего? Ангел, я от вас никуда теперь. Можешь орать, кричать, ножками топать, но теперь вы только со мной будете. Поняла меня?
С готовностью киваю. Потому что сама никуда от него не отлипну. Только рядом с ним я чувствую себя в безопасности. И уже не так важно, что там было в том прошлом.
Вот он, рядом в трудную минуту, и я не сомневаюсь ни секундочки, что он останется с нами.
– Девчонки испугаются, – утыкается мне в волосы и целует в макушку. – Маришка, ты меня слышишь? Я рядом.
Сглатываю комок в горле и неуверенно киваю. Заставляю себя отлипнуть от него и делаю шаг назад. Серые глаза внимательно изучают, словно Таранов боится, что я снова пущусь в истерику.
– А вещи девчонкам? – смотрю с досадой на дверь квартиры.
Мотает головой.
– Там не стоит ничего трогать, мало ли…
Ну да… отпечатки и все дела. Боже, ощущение, что я попала в детектив какой-то, где мы с Наилем в главной роли.
– Да, ты прав, – запрокидываю голову, и по щеке стекает слеза.
Быстро смахиваю её, не сразу сообразив, что я стою и плачу.
Наиль подхватывает девчонок и чмокает их в щечки. Мои лисы непонимающе хлопают глазками. Ну ещё бы, не часто они видели, как мама плачет, а папа её успокаивает.
– Ну что, кудряшки, готовы ехать к папе в гости?
– Так, может, – начинаю неуверенно, – ты нас просто отвезешь к моим?
Меня пронзает темный серьезный взгляд, и я без слов понимаю, что ни за что он этого не сделает.
– Мариш, я пока не буду уверен, что вас не ожидает опасность, никуда вас не отвезу, кроме как к себе.
Прикусываю губу и киваю.
– Дверь запри, только не трогай ручку. Хотя, – он недовольно кривится, – поздняк уже, наверное. Но лучше воздержись. Сильно не лапай.
Киваю и дрожащими руками закрываю замок, не притронувшись ни к чему. Мысленно одергиваю себя. Надо как-то умудриться успокоить нервы, вон Таранову удается оставаться спокойным.
Возвращаемся в машину к Наилю, и я сжимаю ледяные руки между коленками, наблюдаю в зеркало, как Наиль усаживает дочерей и целует их.