Читать интересную книгу Укрощение - Камилла Лэкберг

Ее тело сотрясалось от рыданий, и Эрика пересела поближе, обняла несчастную женщину и дала ей выплакаться у себя на плече. Она гладила ее по волосам и шептала ей, как поступала с Майей или близнецами, когда их надо было утешить. Про себя она подумала — кто-нибудь когда-нибудь утешал так Нетти? Возможно, и сама она никогда так не утешала Минну. Несчастная цепь разочарований в жизни, которая не сложилась так, как хотелось…

— Хочешь, я покажу тебе фотографии? — спросила вдруг Вальберг, высвобождаясь из объятий гостьи. Она вытерла глаза рукавом кофты и с надеждой посмотрела на Эрику.

— Конечно, хочу! — сразу же согласилась та.

Нетти поднялась и достала несколько фотоальбомов, стоявших на шаткой икеевской этажерке. Первый альбом был посвящен детству Минны. На фотографиях можно было увидеть молодую улыбающуюся Анетт с маленькой девочкой на руках.

— Какая ты тут счастливая! — вырвалось у писательницы.

— Да, прекрасное было время… Лучшее время в моей жизни. Мне было всего семнадцать, когда я ее родила, но я была так счастлива!

Вальберг провела пальцем по одной из фотографий.

— Но — боже мой! — как смешно мы тогда выглядели! — Она рассмеялась, и Фальк не без улыбки согласилась с ней. Мода восьмидесятых смотрелась ужасно, но мода девяностых оказалась ненамного лучше.

Они листали альбом, и годы протекали у них под пальцами. В детстве Минна была очень хорошенькой, но чем старше она становилась, тем более замкнутым делалось ее лицо, а свет в глазах понемногу гас. Эрика увидела, что и Нетти это заметила.

— Мне казалось, что я делаю все, что в моих силах, — тихо проговорила она. — А на самом деле — нет. Мне не следовало…

Ее взгляд задержался на одном из мужчин, фото которого несколько раз встречалось в альбоме. Их вообще было много, отметила про себя Эрика. Мужчины, которые входили в жизнь этой семьи, вызывали очередное разочарование, а потом исчезали.

— Кстати, вот Юхан. Наше последнее совместное лето, — Вальберг указала на другой снимок — летний и беззаботный. Высокий светловолосый мужчина стоял рядом с ней в беседке, обнимая ее одной рукой. Позади них угадывался красный домик с белыми углами, окруженный зеленью. Идиллию нарушало лишь мрачное лицо сидящей рядом Минны, которая недовольно косилась на мать и ее приятеля.

Нетти громко захлопнула альбом:

— Я хочу только одного — чтобы она вернулась домой. Тогда все будет по-другому. Все.

Фальк молчала. Некоторое время обе женщины сидели молча, не зная, что сказать. Однако это молчание не было неприятным — наоборот, в нем были покой и уверенность.

Внезапно зазвонил дверной звонок, и обе женщины вздрогнули. Нетти встала с дивана, чтобы открыть дверь. Эрика же, увидев, кто вошел в холл, вскочила от неожиданности.

— Привет, Патрик! — воскликнула она и глупо улыбнулась.

* * *

Паула вошла в кухню полицейского участка — а там, как она и предполагала, сидел Йоста. Увидев ее, он просиял:

— Здравствуй, коллега!

Женщина широко улыбнулась в ответ. Анника тоже безумно обрадовалась ее визиту, выскочила из-за стойки и горячо обняла ее, задав сто вопросов про маленькую чудненькую Лизу.

Флюгаре подошел к Пауле следом за секретарем и обнял ее, хотя и осторожнее, чем Анника, а потом стал разглядывать ее, держа на расстоянии вытянутой руки.

— Ты бледная как полотно, и вид у тебя такой, словно ты не спала несколько недель, — констатировал старый полицейский.

— Спасибо, Йоста, ты умеешь говорить комплименты, — пыталась отшутиться молодая мать, но затем увидела серьезность в его глазах. — Да, у меня были нелегкие месяцы. Быть мамой не всегда так замечательно, — добавила она.

— Да, я слышал, что малышка тебя гоняет и в хвост, и в гриву, так что я надеюсь, что это всего лишь визит вежливости и ты не собираешься утруждать себя работой. — Флюгаре нежно, но настойчиво отвел ее к стулу у окна. — Садись. Кофе.

Он налил чашку и поставил ее перед Паулой на стол, после чего налил кофе и себе и сел напротив.

— Ну, пожалуй, и то и другое, — ответила его коллега, отпивая маленький глоточек. Ей было странно уйти из дома одной, но, с другой стороны, приятно вновь почувствовать себя такой же, как прежде.

У Йосты между бровей пролегла морщинка:

— Да мы вроде справляемся.

— Я знаю. Но Бертиль сказал одну вещь, которая заставила меня кое-что вспомнить. Вернее — почувствовать, что я должна что-то такое вспомнить.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, он рассказал мне о результатах вскрытия Виктории. И мне показалось, что в этой истории с языком есть что-то знакомое. Но я не помню, где я с этим сталкивалась, так что хочу покопаться немного в архиве и попытаться освежить память. Мозг, к сожалению, совсем не работает. Видать, правду говорят — пока кормишь грудью, в голове каша. Я с трудом справляюсь с пультом от телевизора.

— О боже! Знаю, как это бывает, когда на все влияют гормоны. Помню, как Май-Бритт… — мужчина отвернулся и стал смотреть в окно.

Паула понимала, что он думает о ребенке, которого они с женой родили, но потеряли, и он знал, что она знает. Так что она не стала мешать ему — дала посидеть молча, предаваясь воспоминаниям.

— Ты не знаешь, что это может быть? — спросил Флюгаре наконец, снова обернувшись к сидящей рядом собеседнице.

— К сожалению, нет, — вздохнула она. — Было бы куда проще, если бы я по крайней мере знала, с какого конца взяться за дело. Архив-то немаленький!

— Да, рыться в нем без всякого плана — большой труд, — кивнул Йоста.

Женщина поморщилась:

— Знаю. Так что остается только поплевать на руки и взяться за дело.

— Ты уверена, что тебе не лучше находиться дома и отдыхать, заботясь о себе и о Лизе? — спросил ее коллега, по-прежнему встревоженно глядя на нее.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я здесь отдыхаю лучше, чем дома. И так приятно раз в жизни выбраться из пижамных штанов. Спасибо за кофе!

С этими словами Паула поднялась. В новые времена основная часть архивов хранилась в электронном виде, но все более старые материалы расследований по-прежнему лежали в участке в виде бумаг. Будь у сотрудников для этого возможности, они давно бы уже отсканировали все документы, и тогда все поместилось бы на один выносной жесткий диск вместо целого большого помещения в подвале. Но таких ресурсов у них не было, так что оставалось неясно, смогут ли они когда-нибудь это проделать.

Женщина спустилась по лестнице, открыла дверь и замерла на пороге. Боже, какое дикое количество бумаг! Даже больше, чем ей представлялось. Материалы следствия архивировались по годам, и чтобы иметь хоть какую-то стратегию в своих поисках, она решила начать с самых старых дел. Решительно вынув первый ящик, Паула уселась с ним на пол.

Спустя час она успела пройти лишь половину ящика и поняла, что это дело потребует уйму времени и, скорее всего, окажется бесплодным. Мало того что она не знала точно, что именно ищет — сотрудница полиции даже не была уверена, что это находится здесь, в архиве. Однако когда-то, придя на работу в участок, она читала много архивных материалов. Отчасти ради интереса, отчасти — чтобы представлять себе историю преступности в районе. Так что логично было предположить — то, что она пытается вспомнить, находится где-то здесь.

Ее размышления прервал стук в дверь. В помещение заглянул Мелльберг:

— Как у тебя дела? Рита звонила, просила меня заглянуть к тебе и передать, что они с Лизой чувствуют себя прекрасно.

— Как хорошо! — отозвалась Паула. — И у меня все замечательно. Однако подозреваю, ты не это хотел узнать?

— Ну, в каком-то смысле…

— К сожалению, я особо не продвинулась и даже не могу вспомнить, что надо искать. Даже начинаю сомневаться, было ли что-то подобное. Может быть, мой измученный недосыпом мозг решил сыграть со мной злую шутку?

— Нет-нет, только не начинай сомневаться! — попросил Бертиль. — У тебя очень развита интуиция, а к тому, что она подсказывает, нужно прислушиваться.

Паула с удивлением посмотрела на него. Поддержка и хорошие слова от этого человека? Сегодня явно не обычный день! Наверное, пора пойти купить лотерейный билет.

— Да, ты наверняка прав, — кивнула женщина, складывая бумаги из очередной папки в аккуратную стопочку. — Что-то все же было, и я постараюсь выяснить, что именно.

— Нам нужны все идеи, какие только могут быть. Сейчас у нас просто ничего нет. Патрик и Мартин уехали в Гётеборг беседовать с каким-то типом, который составит описание злоумышленника, заглядывая в некий магический стеклянный шар. — Мелльберг принял самый серьезный вид и продолжал измененным голосом: — Утверждаю, что убийца — человек в возрасте от двадцати до семидесяти лет, либо мужчина, либо женщина, проживающий в квартире или коттедже. Этот человек несколько раз бывал за границей, покупает продукты в «Ика» или «Консуме» и всегда смотрит «Танцы со звездами». А также трансляцию хорового пения из Скансена летом.