Читать интересную книгу О языке, достойном человека: учебное пособие - Вера Харченко

Ответ: Как ни странно, но фразу, высказывание, цитату запомнить легче, нежели отдельное слово. Даже если мы запишем новое слово, а из словаря выпишем его толкование, все равно оно будет чужаком для нас. Необходим образец контекстного употребления. По такой готовой модели слово можно тиражировать, запускать в производство собственной речи. Это во-первых. А во-вторых, высказывание, афоризм – это еще и красота свежей мысли. Не захочешь – запомнишь.

Долгое время я не понимала высказывание Осипа Мандельштама, оценивая лишь оригинальность сравнения. И не понимала потому, что не до конца выписала эту мысль: «Цитата не есть выписка. Цитата есть цикада. Неумолкаемость ей свойственна. Вцепившись в воздух, она его не отпускает». Но разве мы не повторяем каждую зиму: «Мороз и солнце. День чудесный!»? Крылатые слова загадочны. Даже специалисты подчас не могут объяснить, почему одного автора разобрали на цитаты, а другого нет[40]. Но крылатые слова, красивые афористические миниатюры обладают двумя выигрышными точками: во-первых, это готовая оригинальная мысль, во-вторых, мысль, хорошо заряженная эмоциями.

«по мнению Б. Витиеса, люди имеют способность перенимать готовые мысли и суждения, которые впоследствии оказывают на них же свое интеллектуальное действие. Данное явление получило название «интеллектуальной рецепции», которая, согласно теории, подкрепляется не столько рациональной, сколько эмоциональной рецепцией или стимулами, которые воздействуют на органы чувств»[41].

К изысканности интонаций

Сначала вчитаемся в две интересные цитаты. «Интонация – непременный модус динамики всех трудновыразимых, имплицитных, духовно-душевных процессов, составляющих сокровенное содержание внутреннего мира личности. <...> Интонация в общении, таким образом, всегда двунаправлена: настраиваясь душой на другого, человек предстает не только как самотождественное «я», но и больше самого себя, как «я» завтрашнее»[42].

Некоторые афоризмы, отрывки из художественных текстов, наблюдения и высказывания побуждают прислушиваться к собственному голосу, шлифовать интонацию, придавать своей речи аристократическое изящество, искреннее благородство и то, что называют «лучезарной простотой».

• Ласковыми оговариваниями своими и советами она меня так вышколила, что я совсем переменился (А. Болотов). Вежливый, вышколенный голос... (С. Есин).

• Вмиг по речи те спознали, что царевну принимали... (А.С. Пушкин).

• О, если б голос мой умел сердца тревожить! (А.С. Пушкин).

• Общество и в Вятке тепло встретило Наталью Николаевну, и тут она прожила с удовольствием, у тех, с кем общалась, оставила о себе самое хорошее воспоминание как о женщине сердечной и простой и в то же время с достаточным аристократическим тактом, который так ценил в ней пушкин (А. Кузнецова).

• Но теперь, привыкнув к спокойному, серебристому голосу Беатрисы, он недоумевал, как может баронет терпеть болтовню своей супруги (Э.-Л. Войнич).

• поэтому, например, англичане, находящиеся на верху социальной лестницы, стараются развить у себя голос мягкий, спокойный и низкий (soft, gently and low). Эти характеристики голоса стали постоянными «знаками» принадлежности говорящего к «высшим» классам (Т.А. Ивушкина).

• ...Откликнулась близким, обнимающим голосом... (Б. Ахмадулина).

• Один из ее будущих режиссеров, Стэнли Донен, указывал, что ее [Одри Хэпберн] не только было приятно видеть на пленке. Ее не менее приятно было слышать. Вам вовсе не обязательно было смотреть на нее: ее голос, один только голос сумел бы успокоить самые взвинченные нервы (А. Уолкер).

• Именно аристократизм, что называется, на автомате без страха и внутренней борьбы с самой собой ведет царевну по жизни. Она – избранная, и никто не может отнять у нее ее царское происхождение. Пусть из-за вмешательства непредвиденных обстоятельств на какое-то время ее положение в обществе окажется ниже, чем положено, в душе она все равно останется спокойной и даже умиротворенной практически всегда и везде, при любых обстоятельствах (Л. Седакова).

• Известный литературовед и фольклорист В.Я. Пропп писал в дневнике после посещения уже взрослой дочери от первого брака Марии: «У нее музыкальный голос, светящиеся от внутреннего света глаза, живые движения. Она необыкновенная умница, и это сразу видно во всем. Только умные люди могут быть так всегда приветливы» (В.Я. Пропп. Дневник старости. 1962–196... // Russian Studies. Ежеквартальник русской филологии и культуры. 1995. № 3. С. 309).

• И совершенно по-особому она [Анастасия Цветаева] читала стихи. С ясной, глубокой мелодией, временами напоминающей по звуку виолончель. Свидетельствую: так читала она в Амстердаме залу, где мало кто понимал по-русски, но слушали завороженно» (Юрий Гурфинкель // Октябрь. 2008. № 8. С. 175).

Теперь возьмем всего одно произведение – роман Ф.М. Достоевского «Идиот» – уникальный учебник по культуре речи и культуре поведения. Выпишем несколько фрагментов, как говорит князь Мышкин в различных ситуациях речи. Сопоставим эти отрывки с комментарием исследователя В.Ф. Погорельцева и с отрывком из воспоминаний дочери Ф.М. Достоевского.

– Уверяю вас, что я не солгал вам, и вы отвечать за меня не будете. А что я в таком виде и с узелком, то тут удивляться нечего: в настоящее время мои обстоятельства неказисты.

– Помилуйте, я ваш вопрос очень ценю и понимаю.

– Ну и черт с ним! Ну, так как же, вы, князь, довольны или нет? / – Благодарю вас, генерал, вы поступили со мной как чрезвычайно добрый человек, тем более что я даже и не просил; я не из гордости это говорю; я и действительно не знал, куда голову приклонить.

– А вам и не стыдно! Разве вы такая, какою теперь представлялись. Да может ли это быть! – вскрикнул вдруг князь с глубоким сердечным укором.

– Я говорю правду, – отвечал князь прежним, совершенно невозмутимым тоном, – и поверьте: мне очень жаль, что это производит на вас такое неприятное впечатление.

– Ничему не могу научить, – смеялся и князь, – я все почти время за границей прожил в этой швейцарской деревне; редко выезжал куда-нибудь недалеко; чему же я вас научу? Сначала мне было только нескучно; я стал скоро выздоравливать; потом мне каждый день становился дорог, и чем дальше, тем дороже, так что я стал это замечать. Ложился спать я очень довольный, а вставал еще счастливее. А почему это – довольно трудно рассказать. (Ф.М. Достоевский «Идиот»).

«Некоторые люди даже вежливостью желают подчеркнуть свое превосходство над другими. Князю [Мышкину] это чуждо... <...> За вежливостью скрывается талант нравственной точности, когда этичность поступка или речевого действа проявляется как бы автоматически» (В.Ф. Погорельцев). «Ни в одном из других романов Достоевского [как в романе «Идиот»] не рассыпаны так щедро слова “вежливый”, “приличный”» (В.Ф. Погорельцев). «Вежливое отношение не только к младшим и старшим, но – к детям. Он вежлив со всеми. С Колей. С Настасьей Филипповной. Когда к ней прибыли от модистки наряды, он все хвалил, и от похвал она становилась еще счастливее» (В.Ф. Погорельцев*). За вежливостью скрывается талант нравственной точности, когда этичность поступка или речевого действа проявляется как бы автоматически. «Но именно «как бы»: такое поведение рождается вследствие неустанной работы над собой. Без нее не может быть человека, с которым хорошо жить и действовать заодно»[43].

«Они грубо смеялись и толкали друг друга локтями, как только услышали первые слова князя Мышкина; но когда он продолжал говорить, они перестали смеяться. Его восхитительная вежливость, отсутствие снобизма, та естественность, с которой он обращался с ними, как с равными, как с людьми его круга, позволили им предположить, что перед ними чрезвычайно удивительное и редкое существо, истинный Христос» (Л.Ф. Достоевская).

Таким образом, «вышколить» голос, приобрести изысканную интонацию, навсегда отказаться от раздражительности и грубости можно, ориентируясь на тексты художественной литературы. Здесь и помогает та самая персоносфера, о которой шла речь в предыдущей главе.

Вопрос: А есть ли интонация молчания?

Ответ: Термин «интонация» широко используется, сейчас говорят даже об интонации скульптуры. А что касается молчания, то приведем одну зарисовку с натуры: «Более слушает, чем говорит. Но молчит уважительно, а не по той причине, что собеседники ниже его уровнем – умеет молчать» (Д. Каралис // Нева. 2007. № 12). Строго говоря, при бездействии интонации более нагруженными, значимыми становятся культура взгляда, культура выражения лица, а также культура позы, движения. «В учебниках танцев подробно описывалось даже выражение лица, приличествующее благородному человеку: чуть приподнятый подбородок, прямой взгляд, означающий «приятную веселость», полуулыбка, при которой зубы остаются закрытыми. Самый интересный эффект такого канонического изображения – таинственность мерцающего взгляда на портретах XVIII века, что связано с известным приемом следящего зрачка» (Иностранная литература. 2003. № 6. С. 256).