Томас вздохнул, и она, обхватив ладонями его голову, сильнее прижала к себе. Затем слегка прикусила его нижнюю губу, ощутив кончиком языка ее гладкость.
Его губы также приоткрылись, и Кэт нерешительно проникла чуть глубже. Его рот полностью открылся, и она непроизвольно воспользовалась этим, просунув язык дальше.
Из его горла вырвался стон. Он обхватил Кэт и усадил себе на колени, так что ее голова легла на его плечо. Его язык ожил и проник в ее рот, жадно лаская каждую полость, каждый изгиб. Она замерла, ошеломленная его страстью, интуитивно чувствуя, что он тем не менее старается сдерживаться, отчего все его тело сотрясала дрожь. Она отвечала на его ласки с не меньшей страстью, крепко обхватив руками его шею и прижимая голову к себе, чтобы заставить его продолжать погружать ее в море эротических ощущений.
Но при этом ей все равно хотелось чего-то большего. Руки девушки блуждали по его телу, а он крепко обнимал ее, так что их бедра соприкасались и грудь плотно прижималась к груди. Ее плоть инстинктивно жаждала чего-то большего, хотя она не сознавала, чего именно, и Кэт слегка постанывала, требуя удовлетворения.
Томас понял ее состояние. Он оторвался от теплых губ и прижал ее лицо к своей груди, едва не потеряв самообладание, когда почувствовал прикосновение к своей обнаженной коже. Его тело напряглось, испытывая настоятельное желание. Томас постарался взять себя в руки, хотя Кэт крепко обнимала его шею, ее податливое тело трепетало на его коленях и влажные губы теперь прижимались к его горлу.
Он не был уверен, что обладает достаточной сдержанностью, хотя пытался уверить в этом Кэт. В прежние годы он ни за что не отпустил бы ее. Десять лет назад она не лежала бы просто так в его объятиях и не дышала бы так тяжело, охваченная страстью, Томас действовал бы решительно. Крайне важен тот факт, что Кэт — единственная женщина, общаясь с которой он призывает себя к самоограничению. И хотя он все еще был способен воздержаться от активного поощрения ее страсти, тем не менее не смог препятствовать ей. Испытывая мучительное желание, он закрыл глаза и стиснул зубы, стараясь выдержать ее ласки.
Постепенно Кэт осознала, что Томас не отвечает на ее поцелуи, и в то время как она крепко прижималась к нему, он поднял голову. Девушка смущенно заерзала на его коленях. Он невольно застонал, и она встревожилась, поняв, в какой непристойной позе лежит, тесно прижимаясь к нему.
Томас почувствовал ее беспокойство, однако мог только с печальной улыбкой заглянуть в ее затуманенные глаза и пробормотать:
— Я раздет, и таким образом твоя репутация соблазнительницы подтвердилась. Ты доказала, на что способна, и дальнейшая демонстрация твоих возможностей может повредить уже моей репутации, дорогая. Поэтому я вынужден смиренно просить тебя сжалиться над моим измученным телом. У меня уже нет сил.
Кэт мгновенно привстала на его коленях, и Томас испугался, увидев, как побледнело ее красивое лицо. Ее губы, распухшие от поцелуев, дрожали.
— Не надо насмехаться надо мной!
У него возникло огромное желание снова обнять Кэт и разгладить поцелуями ее наморщенный лоб. Однако он понимал, что она до сих пор не испытывала подобной страсти и потому будет чувствовать себя неловко, когда придет в себя. Девушка восприняла его ответную реакцию исключительно как похоть, не подозревая глубины чувств, которые владели им при этом.
Томас сознавал, что поступил глупо, но не настолько, чтобы позволить себе потерять рассудок, поддаваясь ее ласкам.
— Ты ошибаешься, дорогая, — сказал он. — Я действительно поздравляю тебя и полностью признаю твою победу. У Стремпа нет шансов отказать тебе, если ты воспользуешься такими приемами.
— Я не собираюсь делать этого! И его имя — Стрэнд!
Дрожа от негодования, Кэт резко встала с его колен.
Томас слегка расслабился на кованой скамье. По крайней мере в таком положении девушка, вероятно, не заметит, что его руки дрожат. Вскинув голову, он посмотрел на нее.
— Постараюсь запомнить. — Томас с удовлетворением отметил, что его голос звучит вполне нормально. — И как ты собираешься завершить дневное обучение? Будем продолжать урок или завершим этот раунд дружеским пожатием рук?
— Томас, ты невыносим, — резко сказала она. — Насколько я понимаю, на сегодня я свободна и покидаю тебя. Надеюсь, ты сам найдешь выход.
— Не очень-то любезно с твоей стороны. Соблазнив леди и воспользовавшись ее прелестями, я никогда не оставлял ее после этого одну, это так неучтиво. Разве можно так внезапно уходить? Я снова приду сюда в пять часов и надеюсь найти тебя здесь, чтобы расплатиться с тобой за проигранное пари. Ты слышишь меня, Кэт? В пять часов! — крикнул он ей вслед.
Глава 10
Это ничего не значило. Просто на нее нашло что-то непонятное. А для Томаса ее реакция на его любовные ласки, должно быть, казалась лишь игрой. Честно говоря, инициатива принадлежала ей. Она сама спровоцировала его и устроила все это. Однако Кэт готова была поклясться, что он испытывал не меньшую страсть, чем она сама.
А его насмешливая констатация ее способностей была сделана для того, чтобы избавиться от ее объятий. Почему он так решительно отстранился от нее?
Может быть, ей следует ограничиться только дружескими отношениями? Впрочем, надо позволить ему самому устанавливать их характер, иначе есть риск потерять его совсем. А этого Кэт не могла допустить. Как можно забыть то потрясающее чувство, которое она испытывала, находясь в его объятиях, когда его губы так сладко сливались с ее губами…
Да, надо предоставить инициативу Томасу.
Леди Кэтрин Синклер всегда находила правильные решения.
Томас и Кэт настороженно приблизились друг к другу, когда он явился, чтобы взять ее и Гекубу с собой в Павильон. Надо выполнять условия пари. Обменявшись холодными, короткими приветствиями, девушка некоторое время не могла встретиться с ним взглядом, полагая, что он неотрывно смотрит на нее. Наконец она вызывающе подняла голову и обнаружила с облегчением и в то же время с недовольством, что Томас и не собирается этого делать, а с равнодушным видом изучает свои сапоги.
— Что ты думаешь по поводу моей одежды, Кэт? — спросил он спокойным дружеским тоном. — Я приобрел все это, надеясь соответствовать тебе. Хотя, должен сказать, эти сапоги ужасно неудобны. Я не слишком роскошно одет? — Он насмешливо приподнял бровь.
— Не напрашивайся на комплимент, — сказала Кэт, улыбнувшись.
Он выглядел великолепно. Сюртук из тонкого черного сукна плотно облегал его плечи, подчеркивая их ширину; обтягивающие брюки явственно выделяли мышцы его бедер и икр; свободная рубашка была безукоризненно белой. А его мальчишеская, проказливая улыбка сверкала, как и его черные, блестящие глаза.