и пугающего вида металлические инструменты. Оглянувшись, он схватил за шкирку двух работавших на кухне мальчишек, которые уже вооружились разделочными ножами и собирались принять участие в предстоящей обороне дома.
– Останетесь со мной! Что рубить и резать, вам и здесь найдется.
Мальчишки хотя и не обрадовались, но подчинились – на Луция смотрели как на старого друга семьи, и его слово всегда было для прислуги законом. Охватившие Рим беспорядки пока еще не распространились на поместье Юлия.
Между тем Рений собрал всех рабов во дворе и с хмурым видом пересчитал. Получилось двадцать девять мужчин и семнадцать женщин.
– Есть те, кто служил в армии? – резко спросил он.
Над толпой поднялись шесть или семь рук.
– Вы первыми получите мечи. Остальные пусть поищут себе что-нибудь, чем можно резать или рубить. Пошевеливайтесь!
Громкая команда встряхнула собравшихся, и большинство разбежалось по поместью. Остались лишь те несколько человек, которые уже нашли себе оружие. Лица их были мрачны и испуганны.
Рений подошел к одному из них, невысокому толстяку-повару с мясницким топором на плече.
– Как тебя зовут?
– Цецилий, – ответил толстяк. – Когда все закончится, буду рассказывать детям, что дрался под твоей командой.
– Конечно будешь. Настоящего приступа не случится. Они идут насиловать и грабить, ищут легкой добычи. Если дать им отпор, они поймут, что это место им не по зубам, и оставят нас в покое. Ты как, выдержишь?
– Выдержу, господин. Резать свиней да телят – дело привычное. Пара капель крови меня не смутит.
– Здесь немножко другое. У этих свиней есть мечи и дубины. Не надо колебаться. Бей в горло и пах. Найди что-нибудь для защиты… что-то вроде щита.
– Да, господин, будет сделано!
Повар попытался отсалютовать, и Рений натужно улыбнулся, скрывая раздражение от такой расхлябанности. Проводив взглядом толстяка, бросившегося к одному из строений на территории поместья, он вытер со лба капли пота. Странно, что такие люди, как этот повар, блюдут верность, а многие другие забывают о ней при первом намеке на свободу. Он пожал плечами. Одни так и останутся животными, а другие станут… людьми.
Во двор, достав из ножен меч, вышел Марк.
– Хочешь, я буду с тобой? – предложил он с улыбкой. – Прикрою тебя слева?
– Если мне понадобится помощь, щенок, я тебе скажу. А пока ступай к воротам и будь на страже. Увидишь толпу – крикни.
Марк отсалютовал куда четче, чем толстяк, но намеренно задержал руку в воздухе, и Рений счел это насмешкой. Дать мальчишке по губам за наглость? Подумав, он решил, что не стоит. Сейчас бездумная самоуверенность молодых была ему на руку. Совсем скоро Марк узнает, что значит убивать.
Когда люди вернулись, Рений расставил всех вдоль стены. Народу было слишком мало, но он полагал, что не обманул Цецилия. Постройки за стеной, конечно, сожгут, амбары с зерном тоже, домашний скот зарежут, но отдавать жизнь, прорываясь в господский дом, никто не станет. Рений прекрасно понимал, что армия взяла бы поместье за считаные минуты, но сейчас к ним шли рабы, опьяневшие от чужого вина и ощущения свободы, которое растает с утренним солнцем. Справиться с толпой смог бы один человек, обладающий крепкой рукой и не знающий жалости.
Ни Юлия, ни Каберы не было видно. Хозяин поместья, скорее всего, облачался в доспехи, надевал нагрудник и наголенники. Но куда же подевался старый целитель? Его лук был бы весьма кстати в первые минуты кровопролития.
Между тем стоящие на стенах заметно нервничали, и волнение выливалось у них в громкие разговоры, напоминающие гоготанье стаи встревоженных гусей.
– Тихо! – рявкнул Рений. – Следующий, кто откроет рот, сойдет вниз и будет иметь дело со мной.
В наступившей тишине с полей донеслись крики рабов.
– Мы должны слышать, что там происходит. Молчите и разминайте мышцы. Держитесь подальше от соседа, чтобы не снести ему голову, когда размахнетесь.
Потребность в дружеской поддержке свела людей в небольшие группки, и теперь они неохотно разошлись. Все выглядели испуганными, и Рений выругался про себя. Будь с ним десяток солдат из его старого легиона, он продержался бы с ними до рассвета. Но здесь собрались дети с палками и ножами. Он сделал глубокий вдох, пытаясь найти слова, которые взбодрили бы их. Пламенная речь, способная разогреть кровь, нужна даже железным легионерам, которые нисколько в своих способностях не сомневаются.
– Бежать некуда! Если толпа прорвется, все, кто здесь есть, умрут. Все зависит от вас. Никто не должен бросать свою позицию, мы и так растянуты тонкой цепью. Ширина стены – четыре фута. Это один широкий шаг. Оглянитесь и запомните – вы упадете, если сделаете больше шага назад.
Мужчины начали осматриваться, шагать туда-сюда, проверяя ширину стены. Рений нахмурился.
– Тех, кто переберется через стену, встретят люди во дворе. Не смотрите вниз, даже если увидите, что убивают ваших друзей!
Из дома с луком в руке вышел Кабера.
– Это так ты их вдохновляешь? И на таких вот речах строится ваша империя? – пробормотал он.
Рений смерил его недовольным взглядом:
– Я не проиграл ни одного боя! Ни со своим легионом, ни на арене. Никто из моих подчиненных не струсил, не побежал. Если кто-то из вас струсит, то побежит мимо меня, а я не побегу.
– И я не побегу, – раздался в тишине голос Марка.
Рений встретился с ним взглядом и увидел в глазах недавнего ученика уже знакомый огонек безумия.
– Я тоже не побегу, Рений, – сказал кто-то из рабов.
Остальные закивали, повторяя, что скорее умрут, хотя лица по-прежнему были испуганными.
– Если вы струсите, вам придется отвечать перед своими детьми, братьями и отцами. Сражайтесь так, чтобы вы могли смотреть им в глаза.
Люди снова закивали и немного расправили плечи.
– Уже лучше, – снова пробормотал Кабера.
Через открытую дверь во двор легкой походкой вышел Юлий. Его доспехи блестели от масла, в ножнах на поясе висел короткий меч. Лицо Юлия казалось маской жестокости и свирепости, под которой полыхал гнев. Стоявшие на стене повернулись в сторону полей.
– Я снесу голову каждому из моих рабов, кто окажется по ту сторону стены! – прорычал он.
Кабера едва заметно нахмурился, чтобы не показывать свое несогласие с владельцем поместья тем, кто мог его слышать со стены.
– Господин, – негромко сказал он, – у всех есть друзья с той стороны стены. Это хорошие люди, которые оказались в ловушке или не могут пробиться к нам. Такие угрозы подрывают боевой дух.
– Я сказал. Все, кто не здесь, будут убиты, и я сложу их головы за воротами! Это мой дом, а Рим – мой город. Мы