***
Саше снился сон. Она не запомнила его, но остались впечатления. Мягкие, тёплые, как от одеяла, которым тебя укрывают любящие руки. Она это знала наверняка так как проснулась с улыбкой. Открыла глаза, закрыла и открыла вновь. – Ох! Уже поздно. Солнце вон где. Наташка, наверно, завтракает. И чего она меня не разбудила? Ну подруга. – Выбравшись из постели, она передёрнулась от холода, потянулась, и шлёпая босыми ногами, вышла из комнаты.
– Хм. Никого нет. – Произнеся, пусть и негромко, но всё же вслух, эти слова, она вдруг в полный голос продекламировала стихотворение, непонятно откуда появившееся у неё в голове:
Вознестись до небес и упасть в тишине,
В мёртво-бледной, холодной, космической мгле.
– Во, придумала! – Так же громко, с восхищением прокричала она и закружилась по коридору будто вальсируя.
– Нет. Что-то явно произошло. Надо умыться, одеться и пойти на завтрак. И я обещаю, что ничему не буду удивляться. Ага? – сказала она себе. – Согласна. Буду спокойна. Мне всё равно.
Воздух был морозным. С неба падали редкие мелкие снежинки, будто пыль. Природа ненавязчиво напоминала о надвигающейся зиме. Прикрыв дверь Саша побрела по тропинке в сторону обеденного домика.
Что-то было не так, но что? Мельком, где-то на самом краю сознания она ощущала странность всего, что её окружало. Но всё то странное было, одновременно, очень знакомым, привычным, каждодневным... И всё же...
Тропинка виляла между голыми берёзами, скинувшими листву, лежащими тут и там камнями, ямами заполненными водой и торчащей из-под неё пожухлой травой. Справа слышалось поскрипывание мачты антенны. Ветер был не сильный, но какой-то настойчивый, угрюмый. Казалось, он задался целью пригнуть верхушку антенны к земле, ещё немного и у него это получится. И снова что-то было не так. Чего-то не хватало. Что-то не соответствовало каждодневному повторению и привычному существованию. Но что?
Прямо перед девочкой тропинка вдруг оборвалась уйдя под воду. Это место было несколько ниже и вода нередко скапливалась здесь образуя большую непроходимую лужу. Саша разочарованно развела руками и насупилась. Для того чтобы обойти лужу и добраться до камбуза необходимо было вернуться назад, почти дойти до жилого дома и взяв влево от него пройти между маяком и домом, в котором жили дядя Серёжа с Татьяной. Эти лишние пятнадцать минут ходьбы расстроили и рассердили её. От огорчения она готова была пройти прямо по ледяной воде этой никчёмной лужи, но ей представилось что там, в глубине, может кто-то скрываться и девочку передёрнуло от страха. Она развернулась и побрела в обратную сторону.
– Вот так да, – в слух проговорила Саша глядя на маяк. – Что-то я не понимаю, как это! Вот в чём дело! – и констатировала: – Маяк не работает! – Покачав головой, она направилась в сторону дома дяди Серёжи с намерением выяснить, что случилось. Поднявшись на крыльцо, постучала в дверь и стала ждать. Тишина. Постучала ещё. Тишина.
– Странно всё это. – Саша обошла дом, заглядывая в его окна, посмотрела по сторонам – никого. – Все на камбузе что ли? Может что случилось? – Она поспешила дальше, оставив позади себя непривычно молчаливые постройки. Из-за деревьев показался обеденный домик. Девочка продрогла, и уже не глядя по сторонам, и ни на что не отвлекаясь, почти бегом, вскочила на крыльцо и открыла дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ну и ну! А чего холодина то такая?! Эй! Люди! Вы где там все?!
Тишина, прозвучавшая в ответ, остановила её. Та замерла на входе, у самой двери. По спине пробежали мурашки. Не в силах сдвинуться с места Саша как замороженная пыталась подумать о происходящем, но, казалось, что все мысли, как желающие погреться змеи, переплелись в клубок. Собравшись, она шагнула в сторону комнаты, сделала ещё шаг, и ещё. Стоя на пороге обвела комнату взглядом и всё в той же тишине подошла к своему креслу и села.
– Поесть бы надо. Но здесь даже печка не топлена. Самовар поставлю. Ха! Ты оглохла? Генератор же не работает! И как оно так всё получилось? Ладно. Надо растопить печь, а то помру с голоду.
Саша заставила себя встать с кресла, прошла на кухню и через несколько минут возни с бумагой и щепками в печке загорелся огонёк. Из-за ветра тяга была хорошей и поленья быстро взялись. Чайник, поставленный на печь, издавал булькающие звуки, в комнате стало теплей. Саша повеселела и решила, что после хорошего завтрака со всей этой чертовщиной как-нибудь разберётся.
Позавтракав тем, что было в буфете она убрала со стола, помыла чашку с ложкой и устроилась в своём любимом кресле. В домике, благодаря растопленной печке, было тепло, но несмотря на это девочка укрылась пледом. В этот дом, вместе с теплом и хорошим завтраком, пришли страхи усевшиеся на стулья вокруг стола. Саша ещё больше закуталась в плед.
– И что мне теперь делать? – шёпотом спросила она саму себя. – Мне страшно, я не хочу так. Где все? Разволновавшись она тихо заплакала. Ей было жалко себя, обидно за то, что её одну здесь оставили. Куда-то ушли, а её оставили.
Проснувшись Саша поняла что замёрзла, но что было гораздо хуже, это темнота, а ещё тишина. И даже за окном стояла звенящая..., нет, гудящая тишина. Ветер ушёл оставив её одну на этом маленьком холодном острове. Стало страшно. К дрожи от холода прибавилась дрожь от страха. Животного страха. Страха когда не можешь обернуться, и не можешь не обернуться. Знаешь что там, в темноте, что-то есть и это что-то может тебя схватить. Ничего лучше не придумав она сползла с кресла, и хоть пол и был холоден, осталась сидеть на нём. Надо было что-то делать, о чём-то подумать, но мысли... они предательски дрожали своими маленькими замёрзшими хвостиками и не способны были помочь девочке. Ухватившись за подлокотник, она приподнялась, подняла плед, и дрожащими руками накинула себе на плечи.
– Первым делом тепло, нет, свет, нужен свет, в буфете есть свечи, а на кухне спички, надо зажечь несколько свечей и страх уйдёт из этого домика. – Саша нашарила в темноте несколько свечей лежащих на верхней полке буфета. Огонь в печке погас, но ещё оставались красные угли. Взяв спички девочка попыталась зажечь одну, но та выскочила у неё из пальцев. Руки тряслись от холода не способные удержать тоненькую спичку. Саша положила коробок на печь, помассировала руки, потом потянулась как после хорошего сна и потёрла за ушами как делала всегда когда, хотела быстрей проснуться. Снова взяв спички, она, уже более уверенным движением чиркнула по коробку и зажгла свечу. Пройдя с кухни в комнату она зажгла ещё две свечи и расставила их: одну на столе, другую на буфете, а третью взяла на кухню где собиралась растопить печь. Провозившись с печкой дольше обычного, девочка всё же растопила её, и когда в топке затрещал огонь, с облегчением выдохнула, улыбнулась сама себе и поставила чайник. Необходимо было поесть, воспользовавшись хотя бы тем, что здесь могло остаться, и подумать, что делать дальше. За окном была темнота, но Саша понимала – выйти придётся. Но вот куда идти? Ближе всего был дом Галины, и он не такой большой и страшный как дом в котором жили девочки. А дом маячников был далеко, да и потом ещё эта лужа посередине... Нет. Надо идти к Галине. Там её уютный кабинет, там она может найти что-то, что подскажет ей, что же на самом деле происходит.