Этот дворец с легкостью мог затмить блеск Версаля. Драгоценные шпалеры, великолепие мраморных залов и арочных переходов, широкая лестница, инкрустированная золотом и хрусталем, на минуту поразили Эме. Она осматривалась с таким явным изумлением, что привлекла к себе внимание самого кардинала.
— Я вижу, ваша подопечная искренне восхищена моим домом, — заметил его преосвященство герцогу. — Как-нибудь в другой раз, когда мы будем располагать временем, вы должны обязательно привезти ее ко мне посмотреть мои картины и коллекции. У меня уникальная коллекция изделий из нефрита и редкая коллекция оружия.
— Ваше преосвященство необычайно любезны, — вежливо ответил герцог.
— Сейчас нам предстоит подняться на самый верх, в специальную комнату, которую я оборудовал для графа Калиостро. Я предлагал графу комнату в парадных покоях дворца, но он выбрал помещение, которое я называю чердаком, потому что якобы оно ближе к звездам.
Если это и был чердак, то весьма роскошный. Длинную узкую комнату со сводчатыми потолками устилали богатые ковры. В одном конце стоял стол, покрытый белой скатертью. На нем — две огромные свечи. Воздух казался напоенным острым экзотическим ароматом. Дышать было трудно, хотелось открыть окно и впустить свежий воздух. Однако окна скрывали тяжелые шторы из лилового бархата. Стены были обиты таким же бархатом.
Прошло не более минуты, и голос в дверях объявил:
— Его превосходительство граф Калиостро!
Великий маг был одет в шерстяной зеленый расшитый золотом сюртук, волосы собраны под золотую сетку, так что их концы торчали сквозь ячейки. Рубины и бриллианты украшали его пальцы, свисали с часовой цепочки. На башмаках сверкали драгоценные пряжки. В руке он держал мушкетерскую шляпу с белыми перьями. Человек среднего роста, смуглый, с широкими ноздрями, короткой толстой шеей и пронзительным, острым взглядом, Калиостро был сыном крещеного сицилийского еврея, и звали его Жозеф Бальзамо. Родился он в Палермо, а обучался в монастыре, где получил свои знания по химии. Путешествовал по Египту. Говорили, что именно там он приобщился к тайнам великих пирамид.
Граф отличался гордой, дерзкой манерой в обращении, которую, как полагал герцог, он выработал специально. Его театральная жестикуляция, хвастовство показались бы смешными любому, если бы не поражали своей искренностью.
— Прошу прощения за то, что прервал ваши труды, граф, — произнес кардинал. — Я лишь хотел, чтобы вы познакомились с моими друзьями и показали им некоторые из своих чудес. Я подробно рассказывал о них, но мои друзья хотели бы увидеть все своими глазами.
— Как мало веры живет в этом мрачном мире! — негромко пробормотал граф. — Так что вам угодно от меня? — спросил он у собравшихся дерзко и высокомерно.
— Мы всего лишь просим продемонстрировать нам ваши магические возможности и ответить на наши вопросы.
— Прекрасно, — устало проговорил граф. — Но если вы хотите, чтобы я предсказывал будущее или открывал скрытое от вас самих, я должен иметь помощника, невинного ребенка.
— Маленькая дочка моей экономки уже однажды работала с вами, если помните, — предложил кардинал.
— Да-да, — коротко ответил граф, — приведите ее.
Кардинал что-то тихо сказал дворецкому, и тот поспешно вышел. Тем временем стулья расставили полукругом по линии, нарисованной на полу, и гости уселись лицом к столу. Перед столом граф поставил маленький золоченый стул, расчерченный какими-то непонятными письменами. Вокруг стула граф нарисовал круг, а на стол положил лист бумаги, исписанный каббалистическими символами и формулами.
На несколько секунд он удалился за занавес и появился в черном шелковом балахоне, расшитом красными узорами. На голове мага красовался украшенный драгоценностями арабский тюрбан; на шее висела тяжелая изумрудная цепь со скарабеями и амулетами, а на красном шелковом кушаке — меч с рукояткой в форме креста.
Привели девочку лет восьми или девяти. Глаза у нее казались совсем заспанными, кроме ночной рубашки, на ней ничего не было. Она то и дело терла глаза кулачками.
Граф за руку подвел девочку к стулу, и она покорно села. Он что-то шепотом сказал ей, а потом втер в волосы и в ладони какое-то вещество из хрустальной бутылочки.
Девочка внимательно посмотрела на свои ладони, заметно побледнела и устало прикрыла глаза. А граф тем временем начал произносить странные, невнятные заклинания, резко пронзавшие повисшую тишину.
— Хелион! Мелион! Тетраграмматон!
Три этих восклицания регулярно повторялись среди других слов, по звучанию напоминавших арабские и еврейские. Маг выкрикивал их с какой-то яростью, одновременно размахивая мечом над головой ребенка, чертя таинственные символы в воздухе.
В мерцании свечей фигура графа казалась гигантской, особенно по сравнению с ребенком, чья головка клонилась все ниже и ниже: девочка явно уснула. Наконец Калиостро спросил:
— Что ты видишь?
— Вижу темного человека... очень благородного... он здесь, — не сразу ответила девочка и указала на герцога Курляндского. — Его руки и ноги закованы в цепи... — продолжала она, — и шея тоже... и при каждом шаге раздается ужасающий хруст.
— Это похоже на правду, — пробормотал старый герцог. — Последние полгода ревматизм совсем меня замучил.
— Что еще ты видишь?
Девочка указала на одну из дам и сказала, что та несчастна, что тот, кого она любит всей душой, уехал далеко-далеко.
— О, это правда! Правда! — воскликнула дама. — А он вернется ко мне?
— Он печален... очень печален. Он зовет вас... но ответа все нет.
— Ты действительно уверена, что он не вернется домой? — зарыдала дама.
— Что-то все время останавливает его, — ответила девочка. — Я не знаю, что это такое... но ему это мешает...
— Ее муж сейчас в экспедиции на юге Африки, — прошептал сосед герцога. — Что-то я очень сомневаюсь, что он вообще когда-нибудь вернется!
Герцогу показалось, что атмосфера сгущается и в комнате становится темнее. Граф Калиостро вновь вынул меч из ножен и, размахивая им, произносил какие-то заклинания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});