— Возьми вурта, — велела она, протягивая Джину поводья.
— Вайя... прости, это я виноват.
— Скачи в Аннау. Там твое место, раз ты из Богов. А я вернусь к своим людям.
— Моя царица, люди твои погибли. Хотя нет, большинство не умрет. Они вольются в другое племя. Ты ничем не можешь им помочь.
— Владычица должна быть со своим племенем. Я вернусь.
— Нет! Их царица велит тебя казнить.
— Значит, так тому и быть.
— Чушь собачья. Я увезу тебя с собой в Аннау.
— Я тебе запрещаю.
Порывшись в седельной сумке, Джин извлек оттуда сплетенный в косичку кожаный шнур, затем спрыгнул с вурта и направился к Вайе.
— Послушай, золотко, там, откуда я родом, приказы отдают мужчины. Я не утверждаю, что наша система — верх совершенства, но так гораздо проще.
— Муж мой! Я приказываю...
Она отчаянно сопротивлялась, но в конце концов Джину удалось связать ей руки за спиной. Затем, держа женщину вниз головой, он обмотал своим поясом ее ноги. Она перестала бороться и обиженно замолчала.
Он поднял ее, перекинул через седло лицом вниз, сел верхом на вурта и поскакал.
Она не просила ее отпустить. Он ехал, пока не взошло солнце, после чего спешился и снял Вайю с вурта.
— Можешь развязать, — сказала она.
— Ты не убежишь?
— Нет.
— Все кончено, Вайя. Не быть тебе больше владычицей.
— Знаю.
— Прости.
— Пожалуйста...
Джин перерезал связывавшие ее путы.
— Я не виню тебя за ненависть ко мне. Я отвезу тебя в Замок Богов и отпущу. Ты найдешь там новую жизнь, как и гласит легенда. И тогда можешь меня покинуть.
Она встретилась с ним взглядом, и Джин увидел слезы у нее в глазах.
Он протянул к ней руки. Царица упала в его объятия и разрыдалась, оплакивая свою боль, свою потерю.
Море
На заре ветер нагнал на небо сизые облака, вокруг бушевала пурга из вулканического пепла, огромные серые хлопья плавали по воде, как грязные водяные лилии. Подобие каюты, которое Трент и Шейла соорудили на плоту, служило неважным убежищем, но со временем они выбрались из зоны извержения, и небо прояснилось.
Вулкан, словно разгневанное божество, нависал над горизонтом. От дыма, доносимого ветром, они давились и задыхались. С трудом выдерживая першение в горле, им удалось выставить парус, и вскоре плот удалился на расстояние, достаточное, чтобы они могли не опасаться смерти от удушья.
— Выбрались, — с облегчением вздохнула Шейла.
— Боюсь, что еще нет.
— Что, ветер меняется?
— Нет, просто у меня странное чувство.
— Ох, не нравятся мне эти странные чувства.
— Да я и сам не в восторге. Давай поедим. А то потом, может, не удастся.
Они молча подкрепились сырой рыбой и плодом хлебного дерева, запив все несколькими глотками воды.
Еще раз проверив оснастку, Трент снова забрался под навес, и успел как раз вовремя — его чуть было не обрызгал огромный валун, упавший в воду совсем рядом. Плот закачало, как бумажный кораблик, и несколько кокосов-контейнеров выкатились за борт.
— О боги, — проговорил Трент, когда волнение улеглось. — Он, должно быть, пролетел десяток миль. Боюсь, что это не обычный вулкан.
— А какой?
— Чертовски сильный. В этом мире, наверное, геологические процессы очень активны.
Прошел час, и хотя ветер немного стих, они продолжали продвигаться вперед. Вулкан скрылся за горизонтом, а облако извержения выглядело на небе мазком темной краски.
Трент встал и вгляделся в даль.
— Земли не видно. Может, я ошибался и поблизости нет материка. Но, с другой стороны, мы проплыли только миль пятнадцать.
— У нас все получится, — заверила его Шейла.
— Пока что все неплохо для первого раза.
— А у меня не первый, — призналась Шейла.
— Ну и отлично. Будь ты девственницей, я бы еще подумал, не бросить ли тебя за борт, чтобы умилостивить морских богов.
— Лучше поимей и их тоже.
Он рассмеялся ее дурацкой шутке, она подхватила его смех, и скоро у обоих закружилась голова от хохота.
— Ох, Трент. А я думала, что мы — покойники.
— И я решил, что уже конец. Нам очень крупно повезло. Очень.
— Кто, Трент? Кто в этом виноват? Мы все время избегали разговоров на эту тему.
— Замок кажется таким далеким, — проговорил он. — Да, наверное, я избегал этих разговоров. А причина в том, что мне приходит на ум только имя Кармина.
Шейла в ужасе отпрянула:
— Уж не думаешь ли ты, что...
— Мне очень жаль, но именно это я и думаю. Дело в том, что, кроме него, никому больше такое не по силам. Никто в замке не умеет материализовывать порталы или перемещать их. Никто, кроме Кармина, на такие фокусы не способен.
— А Ферн?
— Ферн? Да, конечно. Но Ферн, я думаю, нет в живых. Так сказал сам Кармин, а уж ему-то должно быть известно.
— Ты имеешь в виду, когда он говорил, что восторжествовало правосудие, он подразумевал, что разделался с ней?
— Он сказал: «безжалостное правосудие». Так что, если исключить возможность того, что кто-то в замке вдруг обрел магические способности с помощью самого Кармина, то Кармин остается единственным подозреваемым.
— Я думаю, это Джамин, — выпалила Шейла.
Трент окинул ее удивленным взглядом:
— Почему ты так думаешь?
Она нахмурилась:
— Не знаю. У меня просто вырвалось.
— Должно быть, по наитию. А доказательства у тебя есть?
— Ничего определенного. Я его видела на балу для слуг. Он, кстати, пригласил меня на танец. Был очень предупредителен. Но... — Она пожала плечами. — За всем этим, в его глазах, что-то скрывалось. Не могу понять, что.
— Да, придраться не к чему, — задумчиво произнес Трент. — А это значит, что ты, кажется, попала в точку. Интуиция тебя не подводит.
— Ты думаешь? Я почти уверена, что он как-то замешан во всем этом. — Шейла перебрала в памяти воспоминания. — Да, конечно. Я почувствовала его колдовское могущество. Я всегда могу почувствовать в человеке магический дар. Это похоже на невидимую ауру.
Трент погрузился в свои мысли, а Шейла уставилась на волны. Затем она проговорила:
— Я точно знаю. Он гораздо более могуществен, чем полагают окружающие. Просто я в тот момент не отдавала себе в этом отчета.
— Ну, он не без способностей. Всем это известно.
— На самом деле способности у него немалые, и... появились они совсем недавно.
Трент вскочил с места.
— Вот это уже ценная информация. Колдовское могущество таких масштабов само зародиться не может. Его можно развить, но необходимо изначально иметь дар.
— И кто же его одарил?
— Уж точно не Кармин. Я ошибался, Шейла.
— Слава богу. Но кто?
— Может быть, Духи Ада, — предположил Трент. — Непонятно только как. Кармин запечатал вход в их мир заклятием, которое никто не в силах преодолеть. — Вдруг что-то пришло ему в голову. — Но если Духи каким-то образом заполучили мою сестру...
— По-твоему, это возможно?
Трент покачал головой:
— Не очень. Но случаются и более невероятные вещи. Я не до конца разобрался, какие движущие силы за этим стоят, но думаю...
— Трент, смотри!
Он оглянулся на вулкан. Небеса на западе окрасились в яркий, ослепительно-желтый цвет, а через море к их судну двинулось разбухающее кольцо пара.
— Вниз, — скомандовал Трент.
— Что?
— Лицом вниз, ладони на уши. Началось извержение. Будет сильная ударная волна. — Он обмотал буксировочный канат вокруг правого запястья и прикрыл Шейлу своим телом.
Они лежали как парализованные. Наконец Трент слез с Шейлы и помог ей сесть. Целую минуту оба молчали.
— Шейла... — прошептал Трент.
— Со мной все в порядке, милый.
— Цунами, приливная волна... она нас накроет.
— Да, я знаю.
Пока они говорили, над горизонтом поднялась темная стена воды и покатилась на них.
— Как жаль, что я не построил подводную лодку, — грустно пошутил Трент.
— Трент, дорогой.
Они обнялись. Шейла, широко раскрыв глаза, смотрела, как надвигается волна. Осталось секунд тридцать.
Тридцать секунд жизни. «Что ж, наконец-то я встретила своего мужчину, и вот пожалуйста, нас раздавят, как двух червяков. Ирония судьбы. Но я все равно рада, что провела это время с Трентом. Это сделало всю мою жизнь осмысленной».
Вдруг, откуда ни возьмись, возникло отсутствующее звено в магической головоломке этого мира. И все встало на свои места. Моментальное озарение — и она почувствовала линии силы, узлы влияния, и все оказалось совершенно логичным. Шейла только подивилась, как могла быть такой непроходимой тупицей. Этот мир пропитан магией, лежащей прямо на поверхности. Не надо было глубоко копать, как в других мирах. Вся беда в том, что она как раз копнула слишком глубоко, перестаралась. Творить чудеса в этом мире, оказывается, совсем легко, но не так легко стало это понять. На это и ушло все время.
Слишком поздно. Но у нее в запасе еще полминуты. В любом другом мире этого более чем достаточно.