Оборачиваюсь к Руслану. Он сверлит Лешу взглядом, от которого мне становится не по себе. На месте Леши я бы отступила. Но я не на месте Леши.
— Мил, помоги, — умоляюще прошу подругу.
В четыре руки мы дотаскиваем букет до машины Руслана. Вижу, как оннаклоняется к Леше ближе и что-то выговаривает ему. Леша только усмехается, разворачивается и сбегает по ступенькам.
Парковку оглашает звук сигнализации, а потом и громкий свист шин, когда Леша на высокой скорости вылетает с территории университета. Мне же только остается проводить взглядом красную машину. Рядом со мной пищит машина Руслана, что заставляет меня облегченно выдохнуть.
— Ты не сядешь в мою машину с этим веником.
— Прости, что? — не верю своим ушам и решаю переспросить.
Может, у меня еще и слуховые галлюцинации?
— Выкидывай, — кивает подбородком в сторону букета Руслан.
Милка молча хлопает глазами.
— Ну знаешь! — шиплю сквозь зубы. — Цветы не виноваты, что ты придурок!
— Что ты сказала?
— Ты все прекрасно слышал. Спасибо, что не отказал подвезти и дождался, пока у меня не останется выбора. Но я лучше на общественном транспорте!
Собираю остатки сил в кучу и крепче прижимаю к себе букет.
— Ты куда? — шокировано спрашивает Мила.
— Домой. На маршрутке доберусь. Всяко лучше, чем с самовлюбленным индюком в одной машине.
Милка с громким звуком хлопает себя по лбу:
— Рин…
Взглядом прошу ее помолчать.
— То есть какой-то веник важнее? — зло выплевывает Руслан, прожигая меня глазами.
— Да плевать мне на букет, но у тебя нет никакого права решать, что мне делать с моими подарками.
Разворачиваюсь, не дожидаясь ответа. Единственное желание допереть эту бандуру до остановки, а потом можно будет по дороге отдохнуть.
— Давай помогу, что ли? — меня догоняет Мила.
Но Мила не успевает перехватить цветы, как их у меня вырывают, и передо мной возникает Руслан.
— Отдай, — пытаюсь вернуть свое.
Но он подходит к машине и закидывает ни в чем не повинные цветы на заднее сиденье.
— Садись уже и поехали, — цедит сквозь зубы.
За нашей стычкой с интересом наблюдают студенты, а я мысленно даю себе затрещину. Ну все, завтра весь университет будет стоять на ушах. Как же, мышка попалась в капкан самого отпетого сердцееда! И всем плевать, что между нами ничего нет.
— Ну что ты натворил? — сажусь в машину и глотаю наворачивающиеся на глаза слезы.
— А что я натворил?
— Что теперь обо мне подумают? — закусываю губу, пытаясь сдержать слезы.
— А тебе не все ли равно? — фыркает Руслан и трогается с места.
— Мне не все равно, как бы глупо это ни звучало, — зачем-то объясняю ему простые вещи. — Это ты последний год учишься. А про меня потом будут болтать то, чего нет на самом деле.
— Тебе так ненавистна мысль, что тебя со мной свяжут? То есть тебе мало приключений на задницу в клубе, ты решила еще и цветы взять, чтобы дать тому индюку зеленый свет?
В машине накаляется обстановка, а мне хочется, как маленькой девочке, закрыть уши и громко запеть.
Какое он имеет право сейчас орать на меня? Да и какая ему разница?
Руслан паркуется возле заброшенной стройки. Тут никого нет, ни души. Но сейчас мне не страшно. Уверена, что ничего плохого он мне не сделает.
Но я так же вижу, как он злится на меня, и эта злость мне не понятна. Я ему никто, так, пыль под ногами, которая мешает спокойно жить.
— Что ты молчишь? Тебе мало, что тебя тогда зажали в углу? А если бы я не успел!
Голубые глаза лихорадочно блестят, а его грудь быстро поднимается и опускается от дыхания.
— Но ты же успел! — ору в ответ. — Я не понимаю, чего ты добиваешься? Какое тебе дело до меня? Зачем это представление возле университета? И вообще, хватит орать на меня! Ты мне никто! — поворачиваю голову в его сторону.
— Серьезно, что ли? То есть целуешься ты со мной именно из-за того, что я никто? А как же твое заявление, что я единственный, кто тебя целовал?! — грубо выплевывает мне в лицо.
Он обхватывает крепче руль, а я даю себе возможность просто рассмотреть его руки. От напряжения вены становятся отчетливее, и это вызывает ненормальный восторг. Совсем уже головой еду, раз его руки вызывают у меня такие эмоции. Но помню, как девчонки рассказывали еще в школе, на какую часть тела парня они западали. И почему-то чаще всего это были именно руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И, кажется, сейчас до меня начинает доходить почему. В них заключено столько силы. Иногда контролируемой, иногда нет. Захочет — и переломит руль.
Вот и сейчас он еле сдерживает своих внутренних демонов. Делает резкий глубокий вдох.
Закусываю губу, чтобы не начать еще больше злиться.
— Это правда, — выдыхаю два слова и опускаю взгляд.
К чему этот скандал? Что происходит с нами?
— Мышка, посмотри на меня, — внезапно успокоившийся тихий голос перетягивает внимание на себя.
Поднимаю глаза, встречаясь с пронзительными голубыми глазами. Сердце ухает вниз от контраста его смуглой кожи со светлыми радужками.
— Что?
Голос садится от волнения, только и могу, что сильнее стиснуть руки на лямках рюкзака.
— Тебе так ненавистно, что тебя свяжут со мной? — повторяет он вопрос.
Прикрываю глаза, чтобы отсечь себя от воздействия его взгляда. На секунду прикусываю щеку, чтобы не застонать от безысходности.
— Руслан, тебе это не нужно, ты сам это сказал. Мне это не надо, потому что это неправильно, — повышаю голос, потому что обидно до слез, что он не понимает. — Ты же сам говорил, что отношения не для тебя. Что изменилось?
Руслан отрывает руки от руля, а я не успеваю и глазом моргнуть, как он притягивает мою голову к себе.
— А может, я передумал? Может, я готов попробовать?
И глаза такие серьезные, что я впускаю внутрь мысль, что он не врет.
— А родители? — единственное, что могу выдавить из себя.
— А что они? Я так-то первый тебя увидел. Еще до того, как узнал, что мой отец с твоей матерью.
— Я так не могу, — сопротивляюсь соблазну плюнуть на все внутренние запреты и голос разума.
— А ты смоги. Что тебе мешает?
Руслан
В какой же момент я поменял решение на счет нее? Я уже даже не пытаюсь это понять, просто держу ее лицо в ладонях и жду ответа, затаив дыхание.
Не знаю, как я буду проворачивать все эти отношения. Но мне достаточно того, что рядом с ней у меня внутри все вскипает. И далеко не от ярости, хотя и от этого тоже. Один веник ее чего стоит, но Леха… Да фиг я отдам ее этому полудурку!
— Так что скажешь?
Тороплю, понимаю. Но мне важен ответ. Хочу присвоить себе? Возможно, и так. Сейчас в голове больше вопросов, чем ответов. Но когда я из передряги ее вытащил в клубе, понял, что не готов рисковать. А если она рядом будет, то никто не посмеет ее тронуть.
— Я не…
— Хотя бы подумай. До завтра.
— О чем тут думать, Руслан?
Ну хоть не индюк, уже вселяет надежду.
— Попробовать.
Смотрю в серые глаза, а внутри все скручивает от таких забытых эмоций. Я так надеялся, что больше не смогу ощутить даже похожие чувства, которые были в прошлом. Но сейчас вот…чувствую. Другое, но все равно.
Сокращаю расстояние между нашими губами и наконец целую. Ощущение, будто вечность не касался ее губ. Аж дышать перестаю от тепла ее рта. А когда отклик чувствую, вообще крышу рвет. Углубляю поцелуй и слышу слабый стон мышки. Заставляю себя оторваться от нее. Еще секунда — и не уверен, что смогу оторваться от нее.
— И чтоб больше веников не принимала никаких.
Серые глаза прищуриваются, и я уже предвкушаю очередной взрыв. Но Карина делает глубокий вдох.
— Еще какие-то требования?
— Ага, — снова сокращаю расстояние между нами, но не трогаю, все еще беру себя в узду, — целовать почаще можешь.
Она сдерживает улыбку, но я вижу, как в глазах загораются вспышки.
— Дурак, — легонько толкает в грудь. — Поехали уже домой.
Не знаю, что на меня находит. Перехватываю ее руку и переплетаю пальцы.