— Мне поесть наверху? Дабы не тревожить твой нежный взор?
— Нет, — очередная порция ароматного мятно-вишнёвого пара. — Ты будешь есть здесь.
Опускаю глаза в тарелку и принимаюсь за еду. Ловко орудую ножом и вилкой. Стараюсь расправиться с едой как можно скорее, чтобы уйти отсюда.
— Тебе идут эти браслеты, — доносится с противоположного края стола голос дракона ровно в тот момент, когда я отпиваю из бокала.
Едва не давлюсь лимонадом. Кашляю, прикрывшись тыльной стороной ладони. Молчу.
— И покорно опущенные вниз глаза, — продолжает издеваться Райгон.
Вскидываю на него хмурый взгляд исподлобья, сердито пережёвываю кусочек мясного шарика. Молчу.
Дракон усмехается, словно разгадав мой план — не давать втянуть себя в конфликт. Встаёт и идёт к стене. Не сразу понимаю, что он задумал, а лишь тогда, когда пространство вокруг наполняет мелодия. Та самая, под которую я танцевала для него совсем недавно.
Щёки моментально вспыхивают. Отодвигаю пустую тарелку. Пожалуй, с меня достаточно на сегодня. Бросаю на стол льняную салфетку, отодвигаю стул и замираю, услышав вопрос:
— Для отца ты тоже танцевала?
Райгон стоит на другом конце зала, убрав руки в карманы брюк. В вырезе его рубашки виднеется тёмная поросль волос.
Против воли задерживаю на ней взгляд, краснея ещё сильнее. Вскидываю подбородок, встаю.
— Я задал вопрос, — цедит дракон.
— Нет! — закатываю глаза от дикой абсурдности этого вопроса. — Разумеется!
Райгон подозрительно прищуривается и начинает медленно приближаться. Музыка звучит громче, темп мелодии нарастает.
— А для Лингерли? — янтарные глаза дракона опасно сужаются.
— С ума сошёл? — у меня даже дух перехватывает от возмущения. — Думаешь, я бы стала? Так позориться перед Вайетом?
При упоминании имени белого дракона ноздри чёрного хищно раздуваются.
— Вот как? — усмехается Райгон. — А передо мной, выходит, можно. Позориться. Так?
Сама не замечаю, как он оказывается близко, на расстоянии полушага. Застывает напротив меня. Сверлит тяжёлым взглядом. Расплавленный янтарь вперемешку с тьмой. Вертикальный зрачок точно держит меня на прицеле.
От этого вопроса я вдруг теряюсь, но быстро нахожу объяснение:
— Перед тобой можно, — нервно передёргиваю плечом. — Ты знаешь обо мне всё. И о моих рабских браслетах тоже.
Взмахиваю запястьями с уродливыми металлическими железками.
— Ну да, ну да, — усмехается чёрный дракон, следя за моими руками. — Бедняга Лингерли явно не пережил бы этого зрелища. Нежная душа идеалиста его бы явно не выдержала. Как и твоих представлений для дома утех, и где только набралась всего этого?
Райгон усмехается, но как-то совсем невесело. Или мне кажется, или в его усмешке какая-то затаённая горечь.
— Ты права, я знаю о тебе всё, и всё равно…
Обрывает фразу, резко разворачивается и идёт обратно к столу.
А я смотрю на его широкую спину, где под тонкой тканью рубашки просматриваются очертания стальных мышц, и заканчиваю мысленно его фразу.
И всё равно… ненавижу… презираю… едва терплю… хочу уничтожить?
Что? Что он хотел сказать?
Несколько дней я не выхожу из комнаты. Еду приносит Жакар, он же забирает грязные тарелки и поднос и запирает дверь. На мои вопросы, сколько ещё я должна сидеть взаперти, ответ один:
— Как решит господин Райгон.
Поначалу я лишь оскорблённо поджимаю губы, но спустя неделю не выдерживаю. Сидеть в заточении становится невыносимо. Уж лучше бы меня оставили в служанках, всё какое-то разнообразие! А так и с ума сойти недолго.
Требую проводить меня к «господину Райгону», на что получаю совсем уж неожиданный ответ:
— Господина Райгона нет в замке.
— А где он?
— Господин Райгон не докладывался.
— А когда? Когда он вернётся?
— Не могу знать.
И всё это с таким видом, словно само собой разумеется.
Оставшись одна, подхожу к клетке с фениксом, которого до сих пор не вернула Вайету. А как я должна была сделать это, сидя пленницей в собственной комнате? Проклятый Райгон.
В памяти всплывают янтарные глаза с вертикальным зрачком, глядящие в самую душу. Словно он знает обо мне нечто такое…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Что он задумал на этот раз? Чего добивается? Что хочет?
Моё заключение — это наказание? Если да, то сколько ещё оно продлится?
И что будет потом? Это «потом» стучит в мозгу назойливым молоточком.
Ох, теперь-то у меня достаточно времени, чтобы обдумать случившееся! То, что Райгон снова надел на меня рабские браслеты и силой удерживает в замке — не нормально! Если это его жестокая шутка, то она затянулась!
Вот только что-то мне подсказывает, что это вовсе не шутка. И эти его постоянные намёки на меня и старого лорда — к чему они, вообще?
Вздыхаю. Просовываю кончик пальца сквозь прутья решётки, поглаживаю алые пёрышки феникса. Харс дремлет, но почувствовав прикосновение, зевает, широко распахнув клюв и высунув тоненький бордовый язычок, и приветливо курлыкает.
Если бы только старый лорд был жив, всё было бы иначе! В памяти встаёт образ старого дракона: длинные седые волосы, лицо, покрытое сетью морщинок, его глаза, похожие на золото — столько в них было тепла, мудрости и бесконечного терпения!
Его тёплые руки, которые не раз гладили меня по голове, когда хвалил за прилежность в занятиях на арфе. Единственный, кто любил меня безусловной отеческой любовью, ничего не требующей взамен, а лишь отдающей. А теперь его нет, и так одиноко и холодно.
Шмыгаю носом и поднимаю глаза наверх, не позволяя пролиться слезам.
Вздрагиваю от стука в дверь. Радостно подпрыгиваю на месте, когда порог с подносом в руках переступает не самодовольный индюк Жакар, а Тесса, молоденькая горничная, с которой мы неплохо ладим.
— Госпожа Аурэлия, — девушка приседает и проходит с подносом к низкому столику перед диваном. — Ваш ужин.
Комнату заполняет потрясающий аромат свежей выпечки и жаркого в горшочке, но не еда меня волнует сейчас. А живой человек, хотя бы кто-то, с кем можно поговорить!
— Постой! — подбегаю к служанке и беру её за руку. — Тесса, милая, расскажи мне хотя бы что-то, какие новости в замке? Где Жакар? Как Фосия? Здорова ли? — спрашиваю с надеждой, и следом за этим с опаской. — А Райгон?
Заглядываю ей в глаза. Служанка явно не ожидала от меня такого напора, вижу, что растеряна и хлопает глазами:
— Фосия здорова, — кивает неуверенно, оглядывается на дверь и добавляет шёпотом. — Она хотела прийти к вам, но Жакар не позволил. Строго-настрого запретил, послал меня. Господина Райгона все эти дни не было в замке, вернулся только утром, вызвал Жакара, и они вдвоём укатили куда-то.
— Хм, — хитро прищуриваюсь, — выходит, сейчас в замке никого?
— Только слуги, госпожа Аурэлия.
— Отлично, — киваю ей. — Значит, я могу выйти и осмотреться.
— Но… госпожа Аурэлия! Нельзя! — Тэсса умоляюще складывает руки на груди. — Жакар строго-настрого запретил…
— Он не узнает! — возражаю уверенно. — Когда они вернутся, я снова буду у себя! Прошу, Тэсса, я здесь с ума схожу! Я всего-то хочу спуститься в ритуальный зал ненадолго, и сразу обратно! Честное слово! Умоляю!
— Хорошо, — неуверенно кивает Тэсса, — но если что, я вас не выпускала!
— Договорились! Спасибо тебе!
Улыбаюсь ей напоследок и спешу прочь, скорее, пока Тэсса не передумала.
Драконий бог, какое наслаждение просто пройтись по коридору! Вдохнуть запахи воска из канделябров на стенах, пыльных картин на стенах с изображением предков-драконов, слушать поскрипывание половиц под ногами.
Вниз по лестнице, ещё и ещё, поворот, снова спуск. Я на месте.
Толкаю тяжёлую дубовую дверь и вхожу. Ритуальный зал вымощен серым камнем и тонет в полумраке. Иду мимо ровных рядов деревянных скамеек вперёд к алтарю.
Алтарь уставлен горящими свечами и это сейчас единственный источник света здесь.
Останавливаюсь и поднимаю глаза наверх. Каменная стена за алтарём украшена изображениями нескольких поколений Роквудов. Старый лорд теперь тоже здесь — его высеченный в камне портрет смотрит на нас, простых смертных, со спокойным достоинством. Удивительное сходство.