— Хвала Пресветлому, ты в порядке! – воскликнул он. Потом воровато огляделся. – Скинешь мне лестницу, пока никто не видит?
— Лестницу… – растерянно протянула я, но почти сразу заметила, что сугроб не полностью покрыл пространство балкона. Вдоль верхнего этажа тянулся точно такой же, благодаря чему лежащая чуть левее моего окна верёвочная лестница виднелась из-под снега.
Следующим шагом было разобраться, как вообще на этот балкон выйти, но никакой двери поблизости не обнаружилось.
— Ну? Чего ты там? Давай скорее, пока меня не заметил кто-нибудь!
— Иду, иду, – проворчала я и полезла через подоконник. А что ещё оставалось?
На улице была самая настоящая зима, если не считать того, что кое-где проглядывали всё ещё зелёные листья деревьев. Холодные деревянные перекладины лестницы обжигали, как лёд, и я торопливо перекинула её через перила. Та бесшумно упала в сугроб. Проскрипев пару шагов по снегу, парень дёрнул несколько раз лестницу, проверяя, насколько крепко она закреплена, а потом с силой и ловкостью вскарабкался на балкон.
Перепрыгнув через ограду, схватил меня одной рукой за затылок, другой – за талию и с неожиданной страстью поцеловал прохладными губами.
— Беги в комнату, я всё приберу, – прошептал он, проводя пальцем в белой перчатке по моей щеке. – Если заболеешь, я себе этого не прощу.
— Хорошо, – шепнула я в ответ и полезла обратно через подоконник.
Хотя я старалась ходить только по свободной от сугробов части балкона, юбка загребла довольно много снега, и под окном пол стал влажным. Когда через пару минут парень перелез через подоконник, он чуть не поскользнулся и рассмеялся от неожиданности.
— Прямо как в старые добрые времена, – заметил Джосс, плотно закрывая окно.
— И правда, – улыбнулась я, старательно подыгрывая. Тем более что поцелуй его приятно грел душу. Пусть я совсем не знаю этого послушника, пусть он мне никто, но среди холода, отчуждения, совершенно постороннего для меня мира нашёлся хотя бы один человек, который так тепло ко мне относится. И это дорогого стоит. Юстас, конечно, был со мной обходителен и мягок, но чувствовалось, что он для Яллы – кем бы она ни была – человек посторонний.
А Джосс – нет. Потеряв всех и всё, людей начинаешь ценить особенно сильно.
Послушник тем временем плотно задёрнул шторы и взял меня за руки, чтобы заглянуть прямо в глаза.
— Я так волновался за тебя. Мелисса прибежала прямо во время проповеди, сказала, что ты как мёртвая лежишь. В твои покои меня не пускали, разрешили входить только прислуге, даже после того, как сэр Стайлз вышел. Я уж думал, – он горько усмехнулся, – что Пресветлый покинул меня. Нас.
— Со мной уже всё в порядке, – ответила я полушёпотом, потому что сил почти не было. – Только слабость.
Джосс нежно поцеловал меня в губы, согревая изнутри и в то же время обдавая ароматом мороза.
— Только не покидай меня, – его дыхание коснулось моей шеи. – Без тебя в моей жизни нет смысла.
Я промолчала. Что на моём месте сделала бы прежняя Ялла? Где-то неподалёку – жених, а прямо здесь, так близко, так томно – тот, кто по-настоящему любит её.
Прежняя Ялла сбежала. Она сделала свой выбор.
Но я – не она. Какой же выбор сделать мне?
Вместо слов я потянулась к его губам, почти непроизвольно, чтобы продлить это сладкое чувство: меня кто-то любит. Кому-то я нужна.
— Но ведь я выхожу замуж…
Джосс со стоном запустил пальцы в мои волосы.
— Графиня всё ещё на нашей стороне, – прошептал он, покрывая поцелуями моё лицо. – Непогода усложняет ситуацию, из графства теперь так просто не выбраться, но мы обязательно что-нибудь придумаем.
Мы встретились глазами на мгновение, потом его взгляд скользнул ниже – к губам, – чтобы вновь прильнуть к ним. Я же всё это время размышляла.
Кто он? Послушник. Не знаю, что это значит, но положение его явно ниже, чем герцога, а простым людям в этом мире наверняка приходится много тяжело работать. Мне же мало того что не хочется возделывать землю и доить коров, чтобы не помереть с голоду, я попросту не обладаю соответствующими навыками! Куда логичнее будет стать герцогиней и устраиваться уже в высшем обществе, раз уж жизнь так распорядилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Постой, – я оттолкнула Джосса от себя. – Пока мы здесь, тебе опасно находиться рядом со мной. Я слышала, герцог сильно разозлился, застав с кем-то Эву. Да и на сэра Стайлза он тоже был очень зол, когда узнал, что лекарь имеет право оставаться со мной наедине. Представляешь, что будет, если он узнает, что ты наведываешься ко мне?
— Хорвард не узнает, – горячо прошептал Джосс и вновь подался ко мне. Я его остановила.
— Вот когда не будет герцога – тогда я вся твоя. А пока…
Его взгляд изменился. Помрачнел. Пропала влюблённая поволока, брови чуть прогнулись, добавляя его виду грозность.
— Хочешь сказать, я должен убить его?
...
— Хочу сказать, что я волнуюсь за тебя.
Джосс чуть отпрянул.
— Если мы встретимся в том месте, где ты лишилась невинности, он не сможет застать нас там. Приходи на закате, после ужина.
Ещё б мне было известно, что это за место такое! Я покачала головой:
— Мне нельзя. Лекарь велел не покидать своей комнаты.
Парень помрачнел ещё больше.
— Я понял. Я всё понял…
Последний раз он приложился губами к моей ладони, не отрывая при этом взгляда от моего лица.
— Тогда я сам приду к тебе, когда что-нибудь решится, – заключил он, отпуская мою ладонь.
Я кивнула:
— Буду ждать с нетерпением.
— Да… конечно… Прощай, милая…
И он, нахмурившись, вышел обратно в окно. Я некоторое время ещё провожала его взглядом, наблюдая, как Джосс уходит по балкону куда-то в другой конец особняка, и думала о том, какой сложный выбор предстоит. Положение и совершенно равнодушный ко мне мужчина или этот обаятельный и безумно в меня влюблённый парень, но совершенно неизвестно какие перспективы. Когда Джосс скрылся из виду, я со вздохом села на кровать… и тут запах мяты вновь ударил в ноздри.
— Юс!.. – вскрикнул я, а потом набрала полную грудь воздуха и заорала: – Юста-ас! Юстас!!! Помогите-е!..
Последнее слово оборвалось в тот момент, когда холодные цепкие невидимые пальцы сомкнулись на моём горле. Я хрипела, размахивала руками, каталась по кровати, но хватка не ослабевала.
Дверь распахнулась. Сначала вбежали охранники. Потом Юстас, а следом – перепуганная служанка.
— Стоять! – взревел Юстас, делая в воздухе широкий пасс руками. – Всем отойти от графини!
И охранники повиновались, буквально отшатнувшись в шаге от меня. Юстас страшно, грозно, почти по-звериному выкрикнул:
— Аззам! – и пальцы тут же исчезли, оставив меня откашливаться и хрипеть на кровати.
Дверь за вошедшим герцогом тихо затворилась, но седая служанка, заменившая Мелиссу, всё равно вздрогнула и резко обернулась, чтобы тут же встать и склониться в целомудренном реверансе. Затем она поправила очки и вновь вернулась в кресло, к вязанию.
— Как чувствует себя леди? – спросил Хорвард, так и остановившись в дверях.
— Леди? – с улыбкой вскинул бровь Юстас, обращаясь ко мне, и отставил в сторону бокал с отваром, который теперь по ложке вливал меня.
— Спасибо, мне лучше, – кивнула я и, подумав, решила добавить позитива в наше с герцогом общение. – Во многом благодаря вашим стараниям.
И улыбнулась. Герцог несколько раз моргнул удивлённо, словно никогда в жизни не видел, чтобы ему улыбались, потом нахмурился и натянул капюшон.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Холодно здесь у вас, как в Горах Ихотон, – проворчал он, нахохлившись. – Сэр Стайлз? Леди может пройти свою проверку?
— Так точно, – лекарь размял руки и, вытащив из своего чемоданчика небольшой, размером с крупное яблоко, стеклянный шар, подкинул его в руке.
— Тогда приступайте, – устало бросил герцог и сел в резное кресло.