в том времени я банально не обратил внимание на творящийся здесь хаос? Да и откуда бы? Сколько горячих точек по колониям империи. Одной больше, одной меньше. Единственный шанс узнать конкретно об этих событиях — услышать от очевидца, того, кто побывал здесь сам или, у которого здесь повоевал знакомый. Империи стоят на крови. Кровь омывает стены, каждый день, каждый час. Империи стоят на крови и штыках. Сегодня я буду штыком, что прольёт кровь.
Улыбаюсь бойцу.
— Сколько служишь? — спрашиваю с выражением лица ветерана, обращающегося к зелёному рекруту.
Настолько сбиваю мужика с настроя, что он машинально отвечает:
— Да девятый год пошёл.
— А ранений много?
Унтер окончательно растерялся.
— Есть несколько.
— Хорошо. За битого двух небитых дают. Патроны зря не жги, я всё равно магией быстрее справлюсь.
Рядом заржал бородатый унтер.
— Как он тебя, Стёпа! А! Варежку закрой, а то муха залетит! — хохотнул он открывшему рот и не знающему что сказать товарищу.
Ко мне уже обращался другой боец.
— Слушай, наркоконтроль…
— Куница, — перебиваю молодого мужчину. И на краткое недоумение поясняю: — Позывной — Куница. Я его получил намного раньше, чем вступил в наркоконтроль.
В глазах мужчины мелькнуло недоверие, возраст у меня… Не знаю, как они себе это объяснять будут, да и неважно. Скрываться мне тоже уже нет смысла, немцы всё равно нашли.
— Хорошо, Куница. Ты можешь тварей отличать? Там под нами, город в триста тысяч человек, а одержимых сколько?
Киваю:
— Могу. Только в бою — не сразу. По возможности буду глушить не калеча.
Мужчина кивнул с благодарностью. Из-за наигранного веселья проступили реальные чувства. Все они живут здесь, не в городе, на базах, что разбросаны по округе, но в увольнительные приезжают именно сюда. Наверняка есть знакомые, друзья. Семьи вряд ли, для семей есть военные городки. Но девушки — запросто.
— Там, куда мы летим, гражданских уже точно нет, — решаю сразу расставить точки над ё. — Только одержимые. И они будут бросаться с воплями о помощи. Если на приказ остановиться и лечь на пол будут продолжать бежать — советую стрелять по ногам.
Ответом мне были молчаливые кивки. Через несколько минут из кабины показалась голова пилота.
— Подлетаем к точке высадки, — прозвучал в наушниках голос капитана. И, через небольшую паузу. — Уверены, что вам туда?
— Уверены, — подтверждаю. — Зависни на трёх сотнях, я спрыгну, очищу площадку, а там сядете.
На мне сошлись очень разные взгляды, в основном выражающие сомнения в моей адекватности.
— Расслабьтесь, пехота. Маги моего уровня от падения с высоты не умирают.
Ира подтвердила приказ, и вскоре мы зависли в воздухе. Оттолкнув боковой люк, впустивший в нутро вертушки прохладный задымлённый воздух, я посмотрел вниз. Всё верно, довольно много движения. Что именно — разберусь на месте.
— Дайте мне минуту.
И делаю шаг, слыша в наушниках сдержанные маты. У самой земли ловлю себя заклинанием, останавливая падение в десятке метров над грудой обломков, оставленных нашей штурмовой авиацией. Одержимые даже не стреляют, только таращатся на меня удивлённо.
Здесь людей нет.
Падаю, мягко приземляясь на ноги, одновременно выбрасывая во все стороны волну режущего ветра. Не хочется менять стихию, раз уж ловил себя воздухом, то и бью им же. Всё живое, что стояло от меня на дистанции до полутора десятков метров, разметало кровавой взвесью. У этих нет даже минимальной сопротивляемости и защиты, это как-то слишком просто. Сила струится во мне, подталкивая продолжать. Поток чистых боевых, не стихийных, слабеньких, зато многочисленных заклинаний разлетается во все стороны, скашивая вскинувших автоматы одержимых. Ну и напоследок бросаю молнии в тех, кто по какой-то случайности всё ещё жив.
Именно так я сделал себе имя в том времени. Действовать на острие, в эпицентре боя, быть тем самым клинком, что разрезает строй врагов — на это способны не все. Даже среди высших магов далеко не все. Знать, что большинство противников не смогут тебя покалечить, и подставлять лицо пулям, это не для всех. Большинство высших магов в настоящее время работают с дистанции, берегут себя, хоронятся.
Даю сигнал снижаться, отслеживая обстановку. Хотя по большей части пытаюсь сориентироваться, где нахожусь и куда нам топать дальше. Поверхность не особо ровная, так что военно-транспортный двенадцатый Сикорский зависает в полуметре над бетонным крошевом. Дюжина бойцов спрыгивает и занимает позиции. Ира командует вертушке уходить, нет у вертушки запаса топлива, чтобы нас долго ждать, забирать уже другая будет. Даю своим сопровождающим время, чтобы сориентироваться. Наконец, Ира указывает направление:
— Туда.
Солдаты, как и положено, двигаются от укрытия к укрытию, прикрывают друг друга и только косятся на меня, идущего в полный рост и пренебрегающего формальными правилами. Зачем? Одержимые не пытаются, не могут либо не способны, не имеет значения, прятаться от магии. Пара самых простых боевых поисковых заклинаний подсвечивают мне всех, попадающих в зону действия. А от тех, кто может скрываться от магии — от них укрытия не спасут.
— Два часа, группа, семеро, приближаются, — сообщаю всем сразу и никому конкретно.
Трое стрелков мгновенно реагируют, забирая себе опасное направление, остальные следят за окружением. Десяток секунд, и в секторе обстрела появляются слегка искажённые потусторонней силой фигуры с оружием. Мои сопровождающие не стреляют сразу, дают появиться всей группе, и только затем открывают огонь на поражение. Стрекот автоматов рассеивается магическими глушителями. В три ствола расстрелять несколько целей — всё равно что мишени в тире, потребовалось четыре секунды.
Мы обходим руины подстанции, что питала половину завода, наверное, уничтожив по пути ещё две группы. Проходим вдоль уцелевшего цеха. Внутри есть копошение, одержимые. Людей, не тронутых демонами, в цеху нет.
Дорогу преграждает завал из техники, решаем обходить. Я, формально, могу путь пробить, да и не только я, можем и переползти, невелика преграда, однако за ней открытое пространство, где мы окажемся как на ладони. Опять же, меня-то это пугало мало, даже если одержимые захватили у военных что-нибудь потяжелее автоматов, без специализированных боеприпасов магические барьеры и щиты они быстро не продавят, я успею огрызнуться. Однако лучше сначала внимательно посмотреть, что там творится, ведь могут среди одержимых и люди найтись. Там такой фон, что я не могу гарантировать отсутствие пленников.
Пришлось огибать ещё один цех, на этот раз разрушенный. Непонятные горы мусора, какие-то промышленные отходы, плёнка в основном, и пропитанная чем-то бумага. Эта гадость, если на неё наступить, прогибалась, как