Читать интересную книгу Маска свирепого мандарина - Филипп Робинсон

"Абсолютно верно!"

"Мы уже нескольких недель пытаемся связаться с вами, не так ли, мистер Код? Касательно вашего расхода электроэнергии. Мы не можем понять, почему он так велик".

Он сделал паузу и снова сжал губы: до чего неприятно раз за разом видеть, как они сразу раскисают и сдаются! Но употребление горделивого "мы" вместо "я" обязывало и придавало силы, позволяло скрыть недостаток твердости, прикрываясь абсолютной мощью Компании, чье незримое присутствие чувствовалось сразу, стоило только произнести это волшебное слово. Возвышавшийся над ним Код подавлял внушительными габаритами, но зато инспектор ощущал в себе мистическую силу — совокупную власть канцелярии и машин, бесчисленных досье, контрактов и гигантских трансформаторов великой организации, к которой он принадлежал.

"Именно! Именно об этом я и хочу с вами поговорить", — с непритворным воодушевлением воскликнул Код.

"То есть вы не против?"

Код подошел к окну, поднял раму, выглянул, осмотрел улицу, снова закрыл его. Задернул шторы, выключил верхний свет, зажег голубую настольную лампу и опустился на стул напротив гостя.

Инспектор нервно теребил портфель и, щуря водянистые глаза, наблюдал за ним. Он пока не мог найти в поведении Кода ни единого повода для обоснованного и решительного вмешательства, но не сомневался, что таковой непременно обнаружится.

"Итак, мистер Код, — произнес он отрывисто, безуспешно пытаясь выдать вульгарное беспокойство за нетерпение делового человека, — боюсь, мы обязаны выяснить причину такого высокого расходования электроэнергии. Обязаны, понимаете? Конечно, мы отдаем себе отчет в том, что вы полностью оплачиваете счета, — такое признание ослабляло его позицию, но он тут же нашел спасительную формулу, — однако всему есть предел".

"Да, всему есть предел", — снова сказал он, и Код, кивая, торжественно повторил за ним эту фразу, хотя инспектор вовсе не был уверен, что они имеют в виду одно и то же.

"Такая нагрузка перегружает подстанцию", — продолжил он, и опять замолчал, раздосадованный тем, что у него вырвалось еще одно признание, которое вдобавок позволяло усомниться в абсолютном могуществе Компании.

Он снова взялся за портфель. Вытащил несколько документов, поднес их к очкам, восполнив растраченную уверенность в своих силах и авторитете, и нахмурился.

"Посмотрите сами, мистер Код, — возбужденно произнес он, — ваш расход электричества за прошедший месяц в десять раз превысил предыдущий показатель. В десять раз! Чем можно объяснить такие цифры? Не спорю, вы рассчитываетесь с нами сполна, — тут он подался вперед, готовясь нанести решающий удар и овладеть инициативой, которая, кажется, постоянно ускользала к оппоненту, — но правильно ли выбран вид платежа? Это мы хотим выяснить".

"Правильный выбор! — восторженно вскричал Код. — Ну конечно, он-то и волнует меня больше всего — правильный выбор!"

"Ммм… Да".

" Я сейчас поясню, мистер Код. У нас имеются расценки для бытового потребления электричества — именно ими вы и пользуетесь, — но существует и промышленное потребление. Хочу отметить, что нормы оплаты последнего меньше, чем у первого. Меньше, мистер Код, — повторил он, со смешанным чувством облегчения и стыда сняв на мгновение маску представителя власти и отказавшись от роли обвинителя, взглядом моля о понимании. — Но чтобы разобраться с возникшей проблемой, нам нужна ваша помощь, не так ли? Ситуацию необходимо упорядочить".

"Суть вот в чем, мистер Код, — выпалил он, стремясь побыстрее покончить с неприятной обязанностью, — боюсь, у нас сложилось впечатление, что вы указали не все свои энергопотребляющие устройства. У вас ведь есть такие устройства, мистер Код? Я имею в виду те, о которых вы не пожелали заявить? Наверняка есть. Иначе как объяснить подобные гигантские цифры?"

Глаза Кода загорелись. Потом он нахмурился.

"Тссс!" — прошептал он.

Подозрительно огляделся, ощупал взглядом каждый уголок комнаты. Потянулся к люстре, — то, как он ухитрился достать до нее не вставая, рождало страшные догадки, что его конечности вытягиваются, будто резиновые, — и вывернул лампочку. Тщательно осмотрел ее, вернул на место. Инспектор с боязливым любопытством наблюдал за ним. Код побуравил его пронзительным взглядом, опустил руку на плечо, — инспектор невольно вздрогнул, — и снова произнес вибрирующим шепотом:

"Я покажу вам. Идемте! Сюда".

Инспектор против воли поднялся, и как сомнамбула, двинулся к столу у окна. Ящики и стоящее рядом Кресло были укрыты покрывалом. Величественный и неотразимый словно цирковой фокусник, Код одним неуловимо-быстрым движением сорвал его, повернувшись к своему гостю. Открыл ящики, продемонстрировал инспектору осциллоскоп, пульт управления с его шкалами и переключателями. Инспектор остекленевшими глазами уставился на них.

"Да, я знаю, — сказал Код сочувственно, — знаю! Что это за странная штуковина? Вот о чем вы сейчас думаете, верно?"

Он включил Машину. На экране ожила волна. Инспектор услышал нечто недоступное слуху, прикоснулся к чему-то неосязаемому, и клетки его мозга беспорядочно заметались в поисках разгадки. Волна бесстыдно резвилась, демонстрировала все свои изгибы, как девица, исполняющая танец живота. Довольный произведенным эффектом, Код покрутил ручку настройки, меняя частоту, чтобы показать гостю ее способности: бешеная джига сменилась величавой сарабандой, торжественный марш — гусиным шагом, разухабистые движения в ритме джаза — балетными па.

Инспектор встряхнулся и усилием воли попытался удержать на плаву свой тонущий авторитет. В конце-концов, он не в первый раз видит подобные устройства. Он ведь не деревенский простак.

"Да, весьма… Весьма! Очень интересно. Очень, очень интересно. Но, эээ…"

Он растерянно замолчал, стыдясь своего незнания.

"Знаю, знаю! — ликующе вскрикнул Код. — Зачем все это нужно? Вот он, самый важный вопрос на свете, правда? Единственный, на который необходимо найти ответ! Зачем все это нужно?"

Выражаясь образно — на самом деле комната была слишком мала, а уважение нашего героя к нормам приличия слишком велико, чтобы он решился на какие-то выходки, — Код позволил себе слегка порезвиться. Но недолго. Неожиданно на его мясистом бесстрастном лице возникло нечеловечески-безжалостное, суровое выражение. Глаза невероятно сузились, — инспектор не понимал, как такое возможно, — сузились настолько, что стали похожи на щели кинопроектора, или прорези, обозначающие органы зрения у фигур, высеченных на стенах ацтекских храмов.

"Зачем — все — это — нужно?" — мрачно и торжественно продекламировал он.

"Именно, мистер Код, именно!"

"Вы читаете научно-фантастические романы, сэр?"

"Научно-фантастические? Научно… эээ…"

"Да! Научно-фантастические!" (резко).

"Вы имеете в виду те, в которых пишут, эээ… — инспектор попытался хохотнуть, — о всяких лучах смерти, ракетах, пучеглазых инопланетных чудищах, и так далее?"

"Да, те самые!"

"Н-нет, я… эээ… боюсь, что нет".

"Думаю, вам никогда не пришло бы в голову, что я пучеглазое инопланетное чудище, а?" (шутливо… по крайней мере, очень хотелось в это верить).

Попавший под влияние чужой воли инспектор с облегчением отметил перемену в настроении своего собеседника, и не преминул последовать его примеру. Он истерически захихикал:

"Что вы, мистер Код, нет, конечно — как можно такое подумать, ха-ха! Никогда бы… аааа!"

У него вырвался долгий жалобный стон.

Дело в том, что Код внезапно самым невероятным и устрашающим образом выпучил глаза. Теперь он на самом деле стал похож на инопланетное чудище!

Инспектор вдруг почувствовал непреодолимое желание убраться из ужасной квартиры как можно быстрее. Так сильно ему еще никогда ничего не хотелось. Семеня ногами, он попятился, наполовину повернулся к двери.

Но какой могучей властью обладала система, какая мистическая сила скрывалась в форменной одежде служащего Компании! И инспектор не сумел убежать. Он застыл на месте, как часовой на посту. Один из микроскопических атомов проявил свою ничтожную волю, и космос по достоинству оценил его подвиг.

Код тоже не мог не восхититься им. Он улыбнулся, притронулся к руке инспектора.

"А ведь я и есть то самое чудище", — произнес он печально и тихо.

"Вы? Какое чудище?" — проблеял инспектор. Он сознавал, что сейчас услышит самую страшную вещь в своей жизни, и все-таки хотел знать ответ. Внезапно в нем проснулась слабая надежда.

"Скажите, нас не снимают скрытой камерой для телешоу?" — умоляюще пролепетал он.

Код засмеялся и покачал головой. Но его поведение снова переменилось. Он стал благожелательным, понимающим и обходительным, типичным английским джентльменом по облику и манерам. Как можно в чем-то подозревать, и тем более бояться такого человека (человека ли, вот вопрос)? Невозможно, просто немыслимо! Инспектор расслабился. Он безвольно осел, опираясь на руку Кода — детский, почти чувственный в своей покорности знак подчинения.