Читать интересную книгу Маска свирепого мандарина - Филипп Робинсон

"Что я должен сделать? — срывающимся голосом выкрикнул он. — Что должен сделать, чтобы спастись? Поведай мне, господин мой!"

Его голова теперь оказалась совсем рядом. Код удовлетворенно оглядел сияющую розовую макушку, которую "священник" безуспешно пытался прикрыть.

Помолчал немного.

Наконец — "Ты должен кастрировать себя", — произнес он негромко и мрачно.

Проповедник недоуменно приподнялся.

"Нет, не в обычном, прямом, а в духовном смысле, — продолжил Код. — Твой самый грешный орган — орган мышления — вот что следует удалить, именно его мерзкие, внушающие непристойные мысли извилины должны быть полностью уничтожены!"

"Отрежь его! Отрежь и спаси свою душу!"

Он вытащил из-под плаща длинный нож.

"Вот, возьми. Возьми и избавь себя от скверны".

Проповедник уставился на орудие очищения.

Взял его за рукоятку.

Ощупал бесстрастное лицо Кода долгим, испуганным взглядом. Содрогнулся всем телом и едва не отдал нож обратно.

Где-то ухнула сова, летучая мышь, пролетая, едва не задела его. Все это, кажется, придало ему решимости.

На лице его вдруг появилось выражение неземной радости, радости мученичества и чистоты. Все морщины внезапно разгладились. Он стал ребенком, невинным и непорочным.

Он сжал нож обеими руками.

Приставил лезвие к горлу.

Изо всех сил полоснул по коже; раздался глухой треск, как будто разорвали пергамент.

Из раны мгновенно хлынула кровь.

"Я — не смогу — сам! — захлебываясь, просипел он. — Помоги!"

Код обеими руками сжал пальцы проповедника.

Они стали пилить вдвоем. Кровь брызгала в лицо Кода и заливала каменные плиты, но один обладал нечеловеческой силой мученика, другого вдохновляла высшая цель, и общими усилиями они добились успеха.

Тело рухнуло на помост, словно груда старой одежды, голова со стуком упала на землю. Код наклонился к ней и осенил крестным знамением.

"Раздался Трубный глас

На Стороне Другой", — шепнул он.

Лицо, на котором застыл неземной восторг, еще подавало признаки жизни. Затрепетали веки. Судорожно распахнулся и закрылся рот. Наконец мускулы расслабились, пришел покой, доступный лишь мертвецам.

В итоге, Код получил не только череп, но и мозг. Он быстро препарировал голову с помощью хирургических инструментов, которые захватил с собой, и вскоре извлек блестящий скользкий "орган мышления" во всей его красе. Потом полностью вычистил череп, тщательно вымыл свои трофеи и себя самого в ручье, который протекал рядом. Завернул добычу в плащ, взвалил на плечо так и не использованные мотыгу, лопату и грабли, задул фонарь, — уже занимался рассвет, — покинул кладбище и вернулся в Финландию. По дороге ему никто не встретился.

Дома он сразу же поместил мозг в банку с формалином и спрятал ее в шкафу.

Глава 10, в которой Роджерс узнает, как перестать беспокоиться

Когда Роджерс на следующий вечер вошел в квартиру соседа, он тут же заметил Кресло и повернулся к двери, явно намереваясь улизнуть. Код придержал его за руку, но собственный стыд и так заставил Объект остановиться. Просто взять и удрать от одного вида какой-то странной штуковины — слишком уж детский и трусливый поступок. Надо постараться придумать внятный предлог, чтобы оправдать свой страх.

Он обошел Кресло, выдавил из себя слабую улыбку.

"Это что? Электрический стул? Хочешь меня поджарить?"

Он нервно хохотнул. Код обнял его за плечи.

"Действительно, некоторое сходство есть, верно? — непринужденным тоном отметил он. — Но на самом деле он только часть прибора, который я называю "индуктором пи-излучения". Абсолютно безвредная процедура, ручаюсь тебе, старина".

"Пи-излучение?" — встревожено воскликнул Роджерс. Увидев реальную возможность выйти из щекотливой ситуации без потери лица, Объект постарался изобразить гораздо большее беспокойство, чем на самом деле испытывал.

"Может, оно и правда безвредно для других, старик, — покачал он головой, — но только не для меня. Я не переношу таких вещей — это у меня наследственное. Не знаю почему, но никто в нашей семье не способен выдержать облучение, причем любое. Аллергия, или как там еще называются такие штуки. Вот что погубило моего отца — так всегда говорила мама. За неделю до смерти его послали на рентген, и она не сомневалась, что откажись он, не истек бы потом кровью. И я такой же. Наверное, слишком чувствительный, вот и все".

Он радостно улыбнулся приятелю, явно гордясь своей особой "чувствительностью". Но даже сейчас, еще не зная, что скажет Код, Объект подсознательно понимал, что его непременно сумеют переубедить, более того, надеялся на такой исход, потому что в глубине души испытывал присущее людям извращенное желание пережить то, чего боялся больше всего на свете.

Брови Кода взлетели вверх.

"Но друг мой, я предлагаю нечто совсем иное, — начал он самым умильным тоном, на который был способен. — Совсем, совсем иное! Позволь мне объяснить. Мы установили, что ты страдаешь а-психозом. Но сможешь ли ты описать, что это такое? Рассказать не о том, "на что жалуешься", а о самой болезни? Что она из себя представляет?"

Он помолчал, будто ждал ответа.

"Понятия не имею, старина, — отозвался Роджерс довольно сварливым тоном. — Ты ведь кажется говорил, что о ней никто ничего не знает?"

"Верно, верно, — кивнул Код, — но я по крайней мере сумел выработать теорию, рабочую гипотезу, так сказать. Если я прав, сущность а-психоза заключается в следующем: общий тон пациента дисгармонирует с ритмом Вселенной, а его жизненный темп не совпадает с Бесконечностью. Вот и все. Просто, не правда ли?"

"Но что, — поспешно продолжил он, увидев, что не сумел пока рассеять сомнения Объекта, — что означает "ритм Вселенной", мелодия пространственно-временного континуума? Ты ведь наверняка сейчас мысленно задаешь себе такой вопрос? Итак, ритм Вселенной представляет собой вечный Закон Гармонии, определяющий существование всего, что живет и движется в любом уголке космоса — гуманоидов, астральных тел и духовных субстанций, звезд, планет, неодушевленных объектов, электромагнитных волн и так далее. А суть в том, что примерно так же, как темп и звучание оркестра задаются дирижером, эта гармония зависит от некоего вида излучения, который я назвал "эфирно-пространственным", дабы отличить от сугубо физического феномена, окрещенного специалистами "космической радиацией".

Он сделал паузу, чтобы Объект успел обдумать услышанное, — на лице Роджерса можно было найти столько же понимания, сколько вина в пустой бутылке, — и переменил тему.

"Вот еще одно коренное отличие моего метода от ортодоксальной медицины. Профессиональные эскулапы относятся к пораженному болезнью телу или рассудку как к чему-то враждебному, "испорченному", — другими словами, впавшему в грех, — за что его следует наказать. Зайди в приемную какого-нибудь доктора — и ты сам все поймешь! В действительности, это обычное наследие пуританства, в сущности такое же суеверие, как представления дикарей, считающих любую хворь божественной карой. Сделал нечто недозволенное — тебя поразит недуг, и наоборот, раз ты болен, стало быть согрешил. Согласно такой теории — а надо сказать, что, несмотря на то, что формально ее отвергают, она все еще лежит в основе большинства положений современной медицины, — лечение всего лишь должно соответствовать наказанию, посланному свыше. Исцелить страдающую плоть — второстепенная задача. Главная цель — причинить максимум страданий пациенту!"

"Мой подход диаметрально противоположен. Так называемый грех тут совершенно ни при чем: если в машине начнет заедать мотор, потому что вовремя не залили масло, ты ведь будешь винить не ее, а механика! Если коротко, суть метода такова: убедить организм больного излечиться самостоятельно, помогая ему восстановить гармонию с Бесконечностью. Этот результат достигается с помощью автохтонных волн, которые я называю "пи-лучами", то есть той самой эфирно-пространственной радиации, пронизывающей Вселенную. Пациент получает концентрированную дозу, чтобы, так сказать, вновь соответствовать норме. Разумеется, моя радиация более совершенна, чем та, которая существует в природе, и возможно правильнее будет расшифровать "пи-излучение" как "посвятительное", а не "пространственное".

"Посвящение облучением, посвятительная терапия, вот что я предлагаю! — весело воскликнул он. — Надеюсь, теперь тебе ясно, что бояться нечего? Уверяю тебя, если сопоставить мой метод с жестким воздействием рентгена, изотопов, протонов и прочих частиц, его можно уподобить ласковым уговорам в сравнении с грубым принуждением, поркой, пытками и казнями".

Однако Объект все еще сомневался, и тогда: "Слушай, — сказал Код, — чтобы убедить тебя в полной безопасности процедуры, сначала я продемонстрирую ее на себе".