Читать интересную книгу Маска свирепого мандарина - Филипп Робинсон

Перед приходом Роджерса он заранее открыл ящики и разложил на столе инструменты. Код сел в Кресло. Вдоль Его спинки уже был прикручен плоский стальной прут, который венчал медный шлем странного вида, ощетинившийся всевозможными приспособлениями. Код надел его себе на голову, подкрутил зажимы, приладил электроды. В руке он держал миниатюрный пульт, соединенный с Машиной проводом.

Он бодро улыбнулся Роджерсу и нажал кнопку.

На поверхности осциллографа ожила и изогнулась в радостном танце волна. Сегодня она оказалась не золотистой, как обычно, а зеленой, потому что Код наложил на экран светофильтр. Машина издавала приятное низкое гудение. Тем временем заработал новый прибор, похожий на барограф, его пишущее устройство вычерчивало неровную линию на бумаге, прикрепленной к медленно вращавшемуся цилиндру.

Код просто сидел и улыбался, не говоря ни слова. Машина пела, волна на экране плясала, самописец рисовал все новые и новые изгибы. Роджерс заворожено наблюдал, хотя не мог понять, что его так привлекает.

Через три минуты Код выключил свой "индуктор" и снял шлем.

"Вот видишь! Это не опаснее обычного магнитофона. На самом деле, сейчас Машина выполняет ту же задачу, то есть записывает точные параметры моего мозга. Прежде чем мы начнем посвятительную терапию, их необходимо зафиксировать".

"Ну как? Попробуешь?"

Роджерс пытался спорить, но быстро сдался и позволил подвести себя к Креслу. Сел в него, испытывая приятное чувство собственной значимости. Код надел и закрепил шлем. Приладил электроды и клеммы. Чтобы Объект чувствовал себя увереннее, вручил ему пульт.

"Хорошо. Все готово. Включи ее сам, когда захочешь".

Роджерс приоткрыл рот. Нервно облизал губы. Собрал свою волю в кулак, причем от напряжения лицо его сморщилось, сделал глубокий вдох и нажал на кнопку.

На экране снова заплясала волна. Цилиндр начал вращаться, зашуршал самописец. Роджер нахмурился, но через несколько секунд шумно выдохнул и расслабился. К нему быстро вернулась прежняя самоуверенность.

"А говорить можно?" — спросил он.

"Разумеется, сколько угодно, старина! Хочешь выпить?"

Код налил ему бренди с содовой, потом подошел к осциллографу и поменял цвет с зеленого на красный, а через минуту-две — на бирюзовый. Потом с помощью специального фильтра заставил волнистую линию переливаться всеми цветами радуги. Роджер был очарован зрелищем. Он забыл все свои недавние страхи и болтал без передышки. Заявил, что чувствует — радиация уже здорово помогает ему, несмотря на то, что Машина пока только "записывает". Ощущение как от легкого массажа или теплой ванны, сказал он.

Код не прерывал его. Время от времени менял бумагу на цилиндре. Прошел час. Код выключил Машину. После того как довольный Роджерс отправился к себе, перед уходом пообещав непременно прийти завтра в то же время, Код приступил к переводу записанных данных в форму, пригодную для переноса на модели мозга Объекта — муляж и образец органического происхождения.

Так же прошли еще три сеанса, только их продолжительность постепенно увеличивалась с одного часа до трех. Дело в том, что Код не лгал Объекту. Машина, настроенная на обратный процесс, действительно составляла схему мозга Роджерса, ибо прежде чем приступить к планомерной дезинтеграции, важно как можно больше узнать о его уникальном строении. Без подробной "карты" не будет обеспечена необходимая точность эксперимента, а такую работу вряд ли можно назвать научной. Безобидная процедура "записи" помогала выполнить еще одну задачу, которая чрезвычайно волновала Кода: сделать так, чтобы Объект ничто не беспокоило.

Ее важность диктовалась не только соображениями гуманности, но и практической необходимостью: Код прекрасно понимал, что когда он настроит Машину на выполнение ее главной, разрушительной функции, Роджерс начнет испытывать боль, не идущую ни в какое сравнение с его ночными приступами "мигрени", и наверняка откажется от процедуры, прежде чем удастся достигнуть серьезных результатов. Он перебрал разные методы решения проблемы, но большинство из них означало применение силы, а такой подход претил нашему герою. Код подумал и о гипнозе, но идею пришлось отвергнуть — сам по себе он окажется неэффективным при тех мучениях, через которые придется пройти Роджерсу, и годится лишь как дополнительное средство.

Нет, оставался лишь один способ "успокоить" Объект. Причем именно тот, который в свое время так напугал Роджерса, что он решился доверить свое лечение приятелю. Лейкотомия. Используя невидимые пересекающиеся лучи, Код отсечет лобные доли от таламуса намного чище и эффективней, чем любой хирург с помощью скальпеля. В результате Роджерс будет как и прежде испытывать боль, то есть его нервные окончания продолжат ее "чувствовать", но она перестанет мучить и даже беспокоить Объект, потому что сигнал никогда не дойдет по адресу, ведь принимающая часть рассудка отделена от той, которая на него реагирует.

Код сделал пробную операцию на мозге проповедника. Она завершилась полным успехом. Всего через пять минут последовательного воздействия лучами лобные доли отпали, словно отрезанный ломоть хлеба. Потом Код приклеил их на место.

На четвертый день "лечения" все шло как обычно: на экране плясала волнистая линия, цилиндр вращался, самописец выводил на бумаге бесконечную линию. Но когда сеанс близился к концу, Код нажал скрытую кнопку, и монотонное гудение Машины внезапно прекратилось, хотя приборы продолжали работать по-прежнему. Стоя за спиной Роджерса, Код вгляделся в сложную схему, разложенную на столе, и несколько раз передвинул круговую шкалу.

Объект обратил внимание на непривычную тишину. "Что-то не так, старина?" — рассеянным тоном осведомился он, прервав на полуслове очередной анекдот.

"Нет-нет, просто смена частоты. Иногда она выходит за пределы человеческой слышимости".

Через несколько минут Роджерс отправился к себе, на первый взгляд ничуть не изменившись.

Код еще долго не засыпал. Он размышлял, строил планы. Наконец-то, после четырех лет работы, приближается кульминация Эксперимента. Завтра начнется Посвящение.

Но его ждал очень неприятный сюрприз.

На следующее утро Роджер не поджидал своего приятеля, как обычно, в вестибюле. На парковке его тоже не оказалось, поэтому Код вернулся, поднялся на свой этаж и постучал в дверь соседа.

"Заваливай, малыш! — послышался голос Роджерса. — Не заперто!"

Объект еще был в постели. Кажется, он провалялся так все утро. Лицо его расплылось в широкой улыбке идиота.

"Здорово, папаша! — приветствовал он Кода. — Фиг тебе!"

"И тебе того же, сынуля, — неуверенно отозвался Код, тем не менее сразу подстроившись под настроение Объекта. — Ты… гмм… ты в порядке, старина?"

"В абсолютном порядке! Никогда в жизни так хорошо себя не чувствовал! — прощебетал Роджерс. — На седьмом небе, круче всех, в полном расцвете сил, здоров как лошадь и весел как псих!"

Для подтверждения он тут же встал на голову и свалился на смятую простыню, захлебываясь от смеха.

Код, озабоченно хмурясь, наблюдал за ним.

"А как же… Ты разве сегодня не идешь на работу?"

"На работу? На работу! Зачем? Зачем мне тратить свое дорогое время на какую-то дешевую работу? — снисходительно улыбаясь отозвался Роджерс. — У меня есть идея получше! Лучше, лучше, лучше, много-много лучше", — торжественно пропел он.

"О чем ты?"

"Ага, так я тебе и сказал!" — лукаво воскликнул Роджерс.

Он спрыгнул с кровати. Прищелкивая пальцами и пританцовывая, подошел к окну. Стал поднимать свои вещи и устроил настоящее представление, притворяясь, что внимательно изучает каждую, причем постоянно посмеивался без видимой причины. Поведение Объекта очень настораживало, но в тот день у Кода намечались важные дела, и он при всем желании не мог остаться и понаблюдать за ним.

"Ты ведь не забудешь, что вечером должен прийти ко мне на очередной сеанс терапии?" — спросил он перед уходом.

"Ах, ты про это! — беспечно уронил Роджерс. — Да, да, конечно. Ну пока, милашка, не скучай!"

Он хлопнул Кода по спине, дотронулся до уха приятеля, потом раскрыл ладонь и показал спрятанное там яйцо. Нехитрый трюк привел его в состояние немыслимого восторга. Он согнулся пополам, хохоча как сумасшедший.

Код покинул своего подопечного, полный самых мрачных подозрений.

Ближе к вечеру они подтвердились довольно неожиданным образом. В дверь постучала старшая из сестер-близнецов. Она явно желала поделиться неким потрясшим ее событием. Код приготовил чай, и пока она сидела, нервно сжимая и разжимая морщинистые, распухшие от артрита руки и медленно двигая плечами, чтобы незаметно поправить одно из своих одеяний, слой за слоем окутывавших тщедушное тело, мало-помалу заставил ее разговориться. Как выяснилось, утром Роджерс поверг даму в ужас нелепой выходкой. Когда она, держа в руке сумку, проходила мимо открытой двери его квартиры, Объект выскочил и крикнул "Бу-у-у!" прямо ей в лицо.